Страница 2 из 11
То ли радость от встречи со старым знакомым, то ли усталость, то ли страх перед неизбежным возвращением в Оренбург подтолкнули его, но он, оттащив Севу еще дальше, рассказал все в двух словах. Сева замер лицом на мгновение, потом решительно мотнул головой:
– Ну, этой беде мы поможем, – сказал он и нацарапал на клочке бумаги телефон и имя Лена, – позвонишь через час, нет, надежнее – через два. Чтобы я успел ей позвонить и она была в курсе.
Леной оказалась бывшая жена Севы, экономист по образованию, которая посвящала Корсакова в секреты финансовых крахов на кухне, заваривая свежий чай каждый час. Около полуночи Корсаков вдруг сказал:
– Но это же все так просто!
– Ну, как вам сказать, – не нашлась с ответом Лена. – Это – целый комплекс знаний из разных сфер…
– Да нет, – перебил ее Корсаков. – Я не о науке, а о том, как все это надо объяснять!
Лена попыталась сказать, что объяснить это просто невозможно, но Корсаков уже ухватил за хвост Птицу Счастья! Следующие сорок восемь часов он провел в квартире Лены, работая, как сумасшедший. Иногда, правда, они забирались в постель, но это было скорее просто переключение внимания, чем какое-то чувство. Когда он отдал Лене почитать свою статью, она, кандидат экономических наук, ойкнула:
– Это какой-то бред!
Но в редакции популярной газеты его статью схватили.
– Старик, ты ухватил именно ту суть, которая как раз нужна нашим читателям! Что-то более серьезное они не осилят, а то, что ты написал, покатит, поверь!
Статья в самом деле покатила, а Игорь Корсаков почти моментально стал известным журналистом. Как водится, сразу же начали искать мохнатую лапу, которая подталкивает его. Кто-то даже вспомнил, как они обнимались с Севой Рябцовым, и вывел из этого связь журналиста с истеблишментом. Корсаков не спорил, не опровергал, не подтверждал. Когда его кто-то спросил «откуда ты все берешь?», Корсаков постучал по лбу указательным пальцем и ответил на вопрос вопросом:
– А ты-то думать не пробовал, старичок?
С тех пор в журналистских кругах Корсакова не очень-то любили, считая высокомерным выскочкой, и время от времени носились слухи о том, что он «исписался». Но «исписавшийся» Корсаков с завидной периодичностью «выстреливал» то одной, то другой темой, которые почему-то всегда оказывались интересными. И, что самое важное, он редко, почти никогда не ошибался в прогнозах.
Корсаков все еще размышлял о превратностях судьбы, когда раздался телефонный звонок. Снова звонил главный, и Корсаков, продолжая недавний разговор, сказал:
– Я все обдумал и начну новую серию. А ты набросай информацию о некоем инциденте с известным журналистом, который уже готовит ответный удар! Ну, сам знаешь, что написать! Ты, главное, пафос дай, заряд, как ты умеешь! А девочки тут соплей подпустят для убедительности, понял?
Главред Федя помолчал и заговорил после этой паузы неожиданно мягко:
– Ты не кипятись.
Он снова помолчал, и молчание это подействовало на Корсакова странно.
– Игорь, послушай… Мне звонили… не важно кто… Точнее говоря, неизвестно кто… В общем… ты не заводись, но меня предупредили, ну, то есть попросили передать тебе, что больше предупреждений не будет. Понимаешь? Старик, мы с тобой не молодожены, чтобы друг друга любить пылко и постоянно, но ты не рискуй собой попусту. Учти, сейчас шпану вроде той, что напала на тебя, находят редко. Они научились все планировать и предусматривать, и заметают следы, как лиса. – Багоркин помолчал, потом вздохнул тяжело и продолжил: – Я ведь позвонил кое-куда, поинтересовался перспективами, если ты напишешь заявление. Там просто посмеялись. Никто ничего не видел, свидетелей нет, а попробуй задержать того, кого, может быть, ты запомнил и опознал, такой гвалт поднимут, в том числе, и наши коллеги. Ну, сам понимаешь. В общем, пиши, что хочешь, но веди себя сдержанно и серьезно, хорошо? Ну, хотя бы пообещай, а?
Корсаков сдержался, не ответил, тихо положил трубку и уставился в стену. Неожиданно он вспомнил, как его избили в девятом классе. Тоже трое, как и вчера, но тогда били из-за девушки. Вообще-то Игорь тогда не интересовался девушками. В его жизни были две настоящие страсти: футбол и хоккей. Круглый год он ходил на тренировки, веря, что впереди блестящее будущее. Ему грезились международные соревнования, радостные крики болельщиков и победы, победы, победы. Он шел к этим победам, с юношеским максимализмом отметая все, что могло помешать. Девочки не могли помочь ему на этом пути и были оставлены в стороне. Наверное, мстя за равнодушие, первая красавица класса Вероника и сказала кому-то из своих многочисленных ухажеров, что любит она Игоря Корсакова и больше никого. Вот его и встретили трое плечистых мальчиков. Игорь и сам был парнем крепким, развитым, но драки не любил. Собственно, о любви к дракам говорить было бы трудно. Просто тренер постоянно внушал, что драться, отвечать на провокации противника означает удаление и ослабление команды. И – нельзя! Ну, нельзя так нельзя. Вот он и стоял, прикрываясь, пока его метелили.
Игорь с синяками в школу не ходил три дня. И все эти три дня провел с двоюродным братом Стасом. Стас год назад демобилизовался из воздушно-десантных войск, да и до армии не отличался примерным поведением. Мог при надобности хоть кому в нос наварить. Его Игорь и попросил помочь. Предложение Стаса «назови, я разберусь» отмел сразу как неприемлемое. Помощи потребовал иной: научи драться. Три дня занятий не прошли даром.
Придя на занятия с еще не до конца сошедшими синяками, Игорь ощущал легкое пренебрежение, которое возникало у одноклассников. Это было очень неприятное ощущение, но он терпел. Он не поднимал глаз, чтобы не столкнуться с кем-нибудь взглядом и не выплеснуть энергию боя. На большой перемене старшеклассники уходили за угол курить. Все об этом знали, но никто из учителей не решался туда пойти. Бессрочный контракт типа «Не видим, значит, этого и не существует». Игорь не курил, но знал, что все трое напавших на него курят, значит, там будут. Он немного подождал после звонка и отправился в курилку. Те трое стояли в большой компании то ли одноклассников, то ли просто знакомых. Игорь подошел и, как учил Стас, легко тронул за плечо того из троицы, кто стоял к нему спиной. Парень стал поворачиваться, и в тот момент, когда он развернул плечи, Игорь врезал ему прямо в нос. Это было жуткое ощущение. Казалось, нос и все лицо парня проваливаются, уходят куда-то назад. Брызги крови полетели в разные стороны, и сбоку вылетел крик «Сзади нечестно!».
– А втроем на одного сзади честно? – почти удивленно спросил Игорь.
Наступила тишина. Тот, кто получил по носу, сидел на земле, прижав руку к лицу. Двое других стояли в растерянности. На них, на парней, которые никого не боятся, напали на глазах у всей школы. И никто не заступается?!
Корсаков шагнул ко второму, зная, что третьего оставляет сзади. Это был риск, но риск рассчитанный. Он вышел на позицию боя, развернулся для удара и замер. Противник тоже стоял неподвижно, но по совсем иной причине. На него напал столбняк, парень обездвижел. Пауза затянулась, и Корсаков ощутил, как сзади его трогают за плечо. Повторение пройденного? Дурачок, подумал Игорь. Этому его Стас специально учил. Начиная поворачиваться на похлопывание, он сделал левой ногой шаг вперед – в сторону, уходя от удара. Видимо, тот, кто нападал сзади, иного и не умел. И ударил по инерции, в пустоту. На нем Корсаков тоже отыгрался. Бил сбоку, безжалостно, в ухо. Парень ойкнул, упал и… заплакал. Третий повернулся и побежал под неодобрительный свист толпы.
Странно… Прошло больше двадцати лет, но, вспоминая ту историю, Корсаков Игорь Викторович, известный журналист, снова ощутил, как бегут мурашки по затылку, а внутри все собирается, сжимаясь в тугую пружину. Значит, если прикоснусь к тени императора, казните? Ну, посмотрим. Что там у нас еще оставалось по всей этой монархической шпане? Откуда-то всплыла мысль: ё-моё, сейчас июнь, а ведь через несколько недель, в июле, опять будут отмечать годовщину «екатеринбургского расстрела», опять будут выстругивать новых страдальцев, ё-моё. Мало у России мучеников, так еще и этих сюда же пришпилят. Подумал: почему бы не покрутить эту идею? Что у нас есть по этому поводу? Сначала просмотрел по диагонали свои материалы, которые остались в ноутбуке от прежних разработок. Потом вошел в Интернет, указал в поисковике «расстрел Романовых» и получил несколько сотен тысяч ссылок! Вот это да! И работалось хорошо, всласть!