Страница 87 из 138
А князь бросает в толпу новую весть: он отдает свою дочь освободителю Киева.
― Слава Крутобоку! ― кричит народ, и Киев рукоплещет воину.
III
Ночью, тихой ночью пришла на обрывистый берег Днепра Ненила. Ах, как была тиха эта ночь, лишь луна освещала поверхность воды, плакучие ивы и капище Перуна на высоком уступе.
Меж тем среди камней причалила к берегу огромная долблёная лодка. Несмотря на то, что из тяжёлого цельного бревна сделал её княжий лодочник Коваль, это была самая лёгкая лодка в мире.
Но не ради забавы приплыли в ней люди ― сурово были надвинуты на брови ирмосы и кондаки, лица скрыты бармами, а в руках у кормчего поблёскивает Постник ― знак высшей жреческой власти.
Перед тайным ритуалом, таясь от стороннего взгляда, выходят из челна верховный волхв Бородун, Волоока и несколько стражников ближнего круга. Медленно поднимаются они по тропинке в храм, чтобы получить согласие у главного бога киевской земли на брак Волооки.
Скрывшись за утесом, Ненила испуганно глядит им вслед. Не затем, чтобы сопровождать свою госпожу, она кралась по берегу, поросшему плакучими ивами и земляными орехами, ― вовсе нет. Она ждёт здесь Крутобока ― вечером прибежал к ней мальчик, сунул в руку обрывок бересты с короткими словами, начертанными Крутобоком.
Зачем он вызвал её сюда? Ведь это их последнее свидание, а завтра Днепр будет ей могилой. Бросится она с высокого холма в чёрную воду, навсегда простится и с солнцем, что тут зовут Ярилой, а на её родине ― Золотуном. С тоской вспомнила она родной край ― лучезарное небо, прозрачный воздух, наполненный запахом соснового леса, и кристальные ручьи посреди чащи. Нет, не суждено ей, рабыне, возвратиться в родные долины и рощи!
Наконец хрустнул под чьей-то ногой прибрежный песок. Между зарослей ивняка скользит чья-то тень.
«Крутобок?», — тихо шепнула Ненила, не веря себе.
Но нет, это был отец её, несчастный князь Медвежат. Он вернулся за дочерью, потому что понял всё, дрогнуло отцовское сердце, понял он и страдание Ненилы, простил и любовь её к врагу.
Узнал он и то, что хочет она отдаться Крутобоку, а потом утопить горе в Днепре.
Поэтому снова прошёл он сквозь заставы киевлян за дочерью, чтобы спасти её от измены родным богам.
Печально посмотрела Ненила на отца, и он с ужасом увидел, что она готова отдать жизнь за сладостные секунды с Крутобоком.
Напрасно отец умолял её, напрасно напоминал ей про гнев шишиг и леших, напрасно напоминал о долге древлянки. Ненила слушала его с ужасом ― оказалось, что отец пришёл не один, с ним в город прокрался отряд проверенных бойцов. Они пришли мстить, а вовсе не только для того, чтобы забрать Ненилу. И для этого Медвежат просил дочь склонить Крутобока к измене.
Ненила не могла вымолвить ни слова ― слёзы опять душили её. Попало зёрнышко меж жерновов ― и некуда ему податься.
И в этот момент они увидели на склоне Крутобока, который, не подозревая ничего, спешил на последнее свидание. Медвежат спрятался за куст, а киевский воин обнял Ненилу.
Оказалось, что он снова отправляется в поход, чтобы добить врага в его логове ― князь древлян убит, и они сейчас слабы как никогда. Влюблённый воин пообещал ей, что, когда вернётся, женится не на княжеской дочери, а на её рабыне.
И тут Ненила раскрыла перед ним свою тайну. То, что она не сказала Волооке, она открыла своему возлюбленному. Ненила позвала его с собой ― они убегут в страну древлян и будут счастливы вдвоём. И если боги ― неважно какие, судили Крутобоку быть мужем княжеской дочери, то пусть его женой будет она, Ненила.
Крутобок не смог сдержать вскрика: нет, ему тяжело и подумать об измене своим богам, князю и отечеству. Ведь завтра он снова должен вести дружину на Припять…
И тут же, только произнеся всё это, Крутобок увидел в тени фигуру человека ― ещё мгновение, и тень скользнула в сторону. Медвежат, треща кустами, бросился бежать. Но не только этот треск раздался на берегу Днепра.
― Изменник! ― закричал с вершины утёса старый волхв Бородун, подслушавший весь разговор.
― Изменник! ― вторила ему Волоока.
― Изменник! ― сжав зубы, процедили бывшие боевые товарищи воина.
Бросились они на своего начальника и скрутили его сыромятными ремнями.
IV
Плакала поутру в своей комнате Волоока, плакала и вечером. Жизнь пошла криво, будто сани со сломанным полозом.
И как вышла она в большой зал-мшенник, так увидела приведённого к отцу Крутобока. Ненадолго он задержался перед княжескими дверями, и за это время Волоока пообещала ему прощение, если он вытравит из своей души образ преступной древлянки.
Но Крутобок только смотрел в сторону, и Волоока поняла, что безразлична этому предателю.
Несмотря на это она прижалась ухом к маленькому окошку, в зал совета.
― Смерть ему! ― услышала она голос Бородуна.
― Смерть ему! ― услышала она голоса других волхвов.
― Смерть ему! ― услышала она усталый голос отца.
Страшная смерть ждала предателя, и повели его на ночь глядя к прибрежному холму. Там Крутобока должны были живым замуровать в ласточкиной норе.
Но Крутобок был готов к той смерти ― ведь гибель лучше бесчестия. Он мрачно слушал, как каменщики задвигают вход в пещеру известковыми плитами. Ему предстояла смерть в темноте и одиночестве.
Но вдруг он услышал стон у дальней стены каменного мешка.
Это была Ненила.
Она вернулась в Киев и решила разделить участь своего возлюбленного.
Крутобок укрыл Ненилу своей посконью, отороченной мехом осетра, и подложил под голову ворвань с посолонью. Однако девушка всё равно дрожала в его руках. Не дрожь холода то была, а смертная дрожь. Обнимая Ненилу, Крутобок понял, что она ранена, истекает сукровицей, и вряд ли их счастье будет длиться долго.
И тут влюблённые поняли, что именно в этом и заключено мотовило счастья.
В этот момент над Днепром, уже миновав его середину, пролетала, раскинув совиные крыла, великий птах, печальная Птица-Карлсон.
2022
Криптуха
Она вызвала такси, но никакого такси не было. Волки их съели, чтоб пусто им было, искривились их дороги, и время их подачи смыло в Лету вместе с их шашечками. Наталья Александровна стояла у казённого автомобиля, а водитель только разводил руками.
Глупости с ней случались редко, но сегодня она выбрала норму на год вперёд. Наталья Александровна пролила кофе на ковёр рядом со своим столом, и теперь черная клякса напоминала ей о психоаналитике, с которым у неё третий месяц длился бесперспективный роман.
На совещании сосед поведал, что в Колумбии ослица родила от черного жеребца неведомое существо, и это ― предвестник беды. Мир на краю, и теперь нас ждут сокращения, а с налоговой не сумели договориться.
Ей дела не было до ослицы, а в сокращениях она не сомневалась, как и в восходе солнца.
Кстати, когда солнце встало, у Натальи Александровны уже случилось одно открытие. Её машину увез в ночи эвакуатор, будто цыган, подмигивая жёлтым глазом. Соседи рассказали ей об этом два раза ― позвонив в дверь, и в лифте. В третий раз рассказала про эвакуатор консьержка, с восторгом очевидца взмахивая руками, будто сообщая радостные новости.
Наконец выяснилось, что именно ей нужно встречать шведского мебельщика в аэропорту.
Самолёт со шведом, по всей видимости, уже катился по бетону полосы, а Наталья Александровна всё стояла на обочине.
Швед отстёгивал ремни и, наверное, сейчас хлопал экипажу. Дурацкая привычка, да, ― она так всегда думала. Но непонятно, замечены ли в ней шведы.
И вспомнив все это, Наталья Александровна протянула руку.
Сразу же, прямо из городского тумана, возникла помятая машина.