Страница 12 из 20
Но малышка внезапно ответила сама:
– Не знаю, никого. Сама вижу. Здесь никого нет, кроме бабушки и дедушки.
Екатерину бросило в холодный пот. Она отшатнулась и замерла, закрыв рот рукой. Она буквально чувствовала, как кровь отлила от лица, как похолодело всё внутри. Она искала вот такое всю жизнь, исследовала человеческий мозг и психику, искала ответ на вопрос, что такое душа. И не нашла никого с такими вот способностями. А сейчас её хаотичные разрозненные мысли были считаны мгновенно, весь её внутренний диалог расшифрован малышкой и дан ответ. Всё из того же состояния созерцания и бездны, как ей виделось со стороны. Больше ничего спрашивать она не стала.
– Дедушка говорит, что каждому дано столько, сколько может вынести его душа и у каждой свой урок и свой путь. Он тебя обнимает. Говорит, что ты очень красивая, очень. Гордится тобой. В его время женщин учёных было по пальцам посчитать и он рад, что в его род пришла такая великая душа, как ты.
Детский голосок малышки звучал как будто издалека совсем незнакомыми оттенками, создавая странное эхо в комнате, где его не могло быть по законам физики. Екатерина отчётливо представила, как её дедушка в красивом строгом костюме с неизменными карманными часами ходит по квартире и напутствует её, почему-то взрослую, на работу в институте. Но дедушка этого не застал. Да и одет он был слишком не по-советски: дорогой старинный костюм и карманные часы. Слишком аристократично для советского инженера-железнодорожника пусть и с богатыми и длинными родословными корнями.
– Довольно, – сказала внезапно Екатерина. – Долго беспокоить мёртвых нельзя.
– Мы живые. Душа вечна, – ответила совсем другим голосом девочка, а Екатерина отчётливо почувствовала, как тёплая дедушкина рука погладила её по голове. Она вскинулась и выбежала из комнаты, рыдая.
Девочка медленно положила фотографию на стол. Ей было жаль, что бабушка расстроилась, но очень понравилось, как дедушка и бабушка её обнимали где-то там, в светлом облаке чего-то искрящегося. Она понимала, что одновременно сидит на стуле в зале за столом, касаясь руками плюшевой скатерти. И в тоже самое время где-то там, в золотом облаке она стоит с ними рядом и её руки обнимают красивую женщину со старомодной причёской и стройного красавца с ровными усами и часиками с парусником на крышечке.
Она медленно встала и подошла к мебельной стенке. Там за стеклом стояла старинная шкатулка, в которой лежали эти часы, давно уже не работающие, хранили память о другой стране. Сейчас страна снова была другая, уже целых полгода как. А они лежали, как будто ждали своего часа, чтобы проснуться и пуститься в ход.
Она осторожно открыла дверь, подняла крышку и потянула из коробки часы. Теперь в них было ещё что-то более необычное, чем раньше. Она только что разговаривала с их живым владельцем. И его женой, своей прапрабабушкой. Раньше она думала, что видит только будущее и то во сне, но как описать это? Неужели она видела небеса, где живут мёртвые? Наверное, да. Ведь она мечтала дойти до конца света и увидеть там, на краю белые и золотистые облака. Практически так это сейчас и выглядело. Где-то там, за краем земли живут они, мама и папа Екатерины, бабушка и дедушка Екатерины. И они её любят.
Она осторожно положила часы обратно и пошла делать уроки.
Через какое-то время Екатерина заглянула в комнату. На подставке для книг стояла математика, девочка в черновике решала задачки. Тихо, молча, как всегда, как будто ещё полчаса назад не смотрела по ту сторону бытия, выбивая из привычной колеи её саму и всё мироздание. За что боролись, на то и напоролись. Ведь это она всю жизнь хотела постичь эти тайны, она стремилась туда, за грань, раз побывав там и так скоропалительно отказавшись. А эта нет. Она просто ребёнок. И ей просто это дано откуда-то свыше сразу и с горкой. И она не дрогнула. Мгновенно вошла в это состояние и так же спокойно из него вышла. Спокойно вышла и спокойно сидит решает задачки. Почему не испугалась, почему не плачет, не спрашивает, что это? Кто же она в итоге?
Екатерина тихо ушла на кухню, достала из шкафа жестянку с чаем, насыпала в чайник, поводила рукой, пошептала, заварила кипятком. Всё, что она умеет, травки, заговоры, прочая ерунда, но чтобы вот так. Она тяжело села на стул и медленно мешала ложкой травяной чай, густо заполняющий пространство кухни запахами из детства. В войну они переехали из города в деревню, где очень старая бабулечка, которой настолько давно перевалило за сто лет, что уже и не сосчитать было, мать её деда, учила маленькую Катюшу собирать травки и они вместе с бабушкой и мамой постигали азы несложного, но тяжёлого ручного труда на селе. После войны это вообще было спасение. В разрушенном городе было голодно и дедушка их всех оставил у матушки в деревне. Выросшая в купеческой семье и неизбалованная, его бабуля сама воспитывалась среди мамушек и нянюшек, что умели не только нужный подорожник на ранку приложить, но и верное слово сверху сказать, чтобы зажило.
Это только Екатерина и доказала научно: слово имеет большую силу. Так и не одна она. Все, кто пробовал, получали поразительные результаты: слово, музыка, звук может убить или исцелить.
Но она шла из страха и работала под страхом, и двигал ей, если очень глубоко шагнуть внутрь, именно страх: страшно, дико страшно, но очень хотелось снова встретиться с ними. И страшно было узнать, кто они. И страшно было, что они появятся и скажут, ты сама отказалась от своих даров, чего же ты сейчас просишь?
А малышка идёт из любопытства, из игры: кто я, что я умею, а мысли читать, а летать, а кто мы, а где бог?
Как же это происходит? Ведь её детство, в общем, такое же, как и у других детей, обычное детство, но необычная она сама. Местами сущий ребёнок, наивный, чистый, как все, с другой стороны спокойная мудрость и такой глубокий интерес ко всему, как тут всё устроено. Как будто она не отсюда. Что ж, Екатерина просила знания, искала связь и они была даны, открыты. Вот прямо так, целым куском золота в руки. Хотела, получи.
В дверь позвонили. Екатерина как будто вынырнула из метафизического существования и окунулась в серую неизбежность новой страны. Страна-то новая, а проблемы старые. Магазины пустые. Дома сплошные скандалы. И это ещё. С ума бы не сойти.
Вдруг в дверь кто-то настойчиво постучал, сбив её с мыслей.
– Кто там? – крикнула она.
– Это Тамара, соседка, – глухо раздалось с площадки. – Кур выкинули в гастрономе, побежали, Кать.
– Иду!
Глава 12. Бог и обезьяны
– Бабуля, а откуда мы все? – спросила девочка, перебирая поздние осенние цветы на столе.
– От мамы с папой, – подмигнула Екатерина.
– Нет, бабушка. Все-все, и мама с папой тоже. От бога?
Екатерина пристально посмотрела на малышку, та нюхала пышную белую астру и смешно вертела ею перед носом. Густой горьковатый запах осенних цветов напоминал её собственные школьные годы и букеты для учителей. Сейчас она была учителем. Учителем для маленькой девочки. Но таким, который толком никаких ответов не знал. Вот бы спросила, какими травами кровь остановить, какими лекарствами заставить человека говорить, что он думает. Вот тут ей равных нет. А как мир устроен? Кто его знает.
– Можно и так сказать.
– То есть, человеки не от обезьяны произошли? – немного нахмурившись, спросила девочка.
– Я очень сильно в этом сомневаюсь, – ответила бабушка. – Нет достаточных научных данных для такого заявления. Мы все из какого-то одного биологического источника. Я бы это так назвала. Хотя если брать совсем глобально, всё во Вселенной состоит из одних и тех же веществ. Просто по-разному смешанных. А вариаций этих неисчислимое множество.
– А кто это всё смешивает?
– Если хочешь, то бог.
– А как его зовут? – девочка стала складывать веточку к веточке, выбирая почему-то самые маленькие соцветия.
– Я не знаю, малышка. У каждого народа есть свои представления о том, как мир сотворён. У кого-то всемирное яйцо было, у кого-то Солнце породило народ, а у других Луна. У одних великий змей, а другие пришли с неба.