Елизавета I

Размерами и роскошью с Холденби соперничал Теобальдс, великолепное сельское поместье Сесила, дворец, на фоне которого бледнели едва ли не все загородные дома английской знати. Стены из кирпича или белого камня прорезались высокими узкими окнами, а венчалось здание башенками, крытыми голубым шифером. На крыше тут и там виднелись причудливой формы дымоходы и купола, а позолоченные флюгера и яркие настенные фрески только добавляли очарования эклектической архитектуре здания. Прогулочные тропинки, окаймленные живой изгородью из цветов и деревьями, тянулись в Теобальдсе на целые мили. Вдоль границ поместья бежала полноводная речка, достаточно широкая, чтобы не только поплавать, но и на лодке прокатиться, а в чудесных садах виднелись фонтаны, деревянные скульптуры и пирамиды. Было тут и много укромных уголков. При летних домиках имелись бассейны, вода в которые подавалась через трубы, — гости в жаркий день могли освежиться, любуясь попутно двенадцатью мраморными бюстами римских цезарей.

Вкус к грандиозным сооружениям породил немалое количество дворцов, иные — в ложносредневековом духе, с башнями, башенками и бойницами, иные — в стиле итальянском и классическом, с колоннами, пилястрами и фризами, третьи — с оглядкой на манерный, лубочный стиль 20—30-х годов XVI века. Замки, не являющиеся одновременно военными укреплениями, были в Англии все еще в новинку, и если одни, вроде Одли-Энд, «сверкали, как диадема, золотом куполов», то другие, безвкусно украшенные и совершенно лишенные гармонии форм, были попросту уродливы.

Однако даже в худших из них имелась своя изюминка, ибо, пусть общая архитектура и была дурна, внутренний декор отличался некоторым изыском — у мастеров вкус был куда лучше, чем у хозяев. Штукатуры лепили рифленые потолки необычной формы и фризы с орнаментом на охотничьи темы. Резчики и плотники мастерили широкие деревянные лестницы, а также изящные филенки в стенах. Высокие камины елизаветинских времен, украшенные, как правило, изображением аллегорических фигур или оружия той эпохи, — вообще сказка из мрамора и алебастра. Вечерами на гладко отполированные полы и тяжелые гобелены падало пламя свечей, днем яркий солнечный свет свободно струился сквозь огромные окна. Роскошь и необычная архитектура таких домов — знак растущих амбиций и энергии английского общества, как и его уважения к своей неповторимой монархине.

Выстроив столь массивное сооружение, вельможа перебирался туда с семьей и слугами в ожидании, нередко весьма долгом, пока его почтит своим визитом королева. Приближению этого события способствовали письма гофмейстеру и подарки «картографу», не говоря уж о связях при дворе. И вот наступает долгожданное, но и нелегкое время. Появляются королевские квартирьеры с объявлением, что дом, если его найдут отвечающим столь высоким требованиям, будет включен в программу поездки ее величества. Квартирьеров водят по помещениям, с величайшим почтением прислушиваясь к их вопросам и замечаниям. Да, это будет обязательно сделано. Нет, ни у крестьян в ближайших деревнях, ни тем более у слуг не замечено признаков чумы. Покончив с делом, квартирьеры снова садятся на лошадей и отправляются дальше, в очередное поместье, указав перед отъездом дату прибытия королевы.

Хозяин же с чадами и домочадцами немедленно покидает жилище: все время королевского пребывания они будут жить у друзей или на постоялом дворе. Призываются ремонтные рабочие: к приезду королевы все должно быть готово. Слуг посылают к друзьям и соседям за дополнительной посудой и мебелью; предстоит также, пока не понаехали королевские поставщики, закупить как можно больше говядины, свинины и кур. Особая статья — платяные шкафы. Перед поездкой Елизаветы в Восточную Англию в 1578 году лучшие ткани скупали несколько дней подряд, а затем швеи и мастерицы «сотворили из шелка и бархата такие костюмы, которые уже сами по себе свидетельствуют о победоносном величии Англии». Дабы привлечь в охотничьи угодья побольше оленей, возродили старый ритуал: крестьяне идут в лес и, играя на лютне и других инструментах, выманивают таким образом животных с их лежбищ. Затем, не переставая играть, они ведут их за собой в парк, где охотники берут каждого на заметку; к прибытию ее величества олени будут на расстоянии полета стрелы.

Далее хозяин собирает слуг. Их должно быть несколько десятков, в больших домах — несколько сотен. Он обращается к ним, как пастырь к пастве: дому оказана высокая честь, и все должны выполнить свой долг наилучшим образом. Если хозяин хороший, много слов не требуется: просто надо быть хорошо ухоженным, внимательным, — главное, чтобы никто тебя не замечал. Коль скоро люди делают свое дело и не задирают слуг ее величества — все идет как надо.

Но даже и управляясь как должно с домашней обслугой, хозяин пребывает во внутренних терзаниях. На нем лежит тяжелое бремя гостеприимства: расходы, заботы, постоянная тревога, все ли сделано. Он неотступно думает о времени прибытия королевы и продолжительности ее визита, ибо хорошо известно, что ее величество часто приезжает позже намеченного срока и задерживается дольше, чем запланировано. «Пребываю в надежде, что Ваша Светлость проследит за тем, чтобы Ее Величество прогостила у нас день и две ночи, — писал Сесилу граф Бедфорд, готовившийся встретить королеву у себя в Вуберн-Эбби, — ибо именно на этот срок все и рассчитано». Иначе, мог бы добавить хозяин, беда, на больший срок он просто не найдет еды для гостей, корма для лошадей и топлива.

Возникали, впрочем, вещи и посерьезнее. Судя по всему, елизаветинский двор взирал на летние путешествия королевы как на время, когда, пренебрегая любыми правилами, можно позволить себе все что угодно. Вот так и получалось, что гости сельских поместий, не разбирая дороги, шагали прямо через лужайки и сады, вытаптывали клумбы, разворачивали сапогами тщательно ухоженные газоны. Они небрежно обрывали ягоды и фрукты с кустов и деревьев и разгуливали по засеянным полям, «пока те не приходили в полную негодность». А после отъезда гостей хозяева недосчитывались многого: белья, посуды, даже кресел, так что приходилось изрядно тратиться еще и на новые покупки.

И за всеми этими разрушениями, а часто и покражами стояли, случалось, злоба и корысть. Как-то, это было летом 1574 года, Лестер вместе с друзьями и последователями отправился на охоту. Явившись без предупреждения в Беркли-Касл, они целый день провели в местных охотничьих угодьях, уложив двадцать семь оленей. Лорд Беркли исходил бессильной яростью. К тому же у него были в это время некоторые денежные затруднения, кто-то не вернул долга, и в результате ему так и не удалось восстановить олений парк, и он превратился в обыкновенную чащу. Елизавете это не понравилось, на что, собственно, и рассчитывал Лестер. Ибо за всей этой эскападой скрывалось намерение графа завладеть поместьем Беркли-Касл, а для этого следовало бросить на хозяина тень в глазах королевы.

Когда в 1591 году Елизавета приехала в Элветхэм к сыну Сомерсета Эдуарду Сеймуру, графу Хертфорду, всем разом пришла на ум политика. В самом начале царствования граф вызвал гнев и подозрения со стороны королевы своей женитьбой на Екатерине Грей, за каковую и поплатился девятью годами Тауэра. Теперь ему предоставлялась возможность продемонстрировать всю глубину своей преданности законной монархине, и судить об этом будут по тому, насколько пышно он ее примет.

Для ремонта и расширения дома Сеймур нанял триста рабочих. Элветхэм — средневековый замок, он слишком мал, чтобы разместить весь двор, так что целые бригады плотников, штукатуров, маляров работали день и ночь, и действительно в короткие сроки замок буквально преобразился, готовый к приему гостей. Неподалеку от него на полого уходящем вверх склоне выросло сразу несколько новых строений. В самом же замке появилось подобие «большой королевской залы» с комнатой отдыха для ее величества. Зала формой своей напоминала большую лесную поляну, снаружи стены были покрыты ветками и гроздями спелых лесных орехов, изнутри убраны тяжелыми гобеленами, по крыше вился плющ, пол был покрыт камышом и пахучими травами. Специальное помещение отводилось лакеям ее величества, не говоря уже об офицерах гвардии. «Для рыцарей, дам и господ высшего разряда» была приготовлена большая зала неподалеку от помещений, где расположились служащие двора. Ну, а снаружи тянулась целая галерея подсобных помещений: булочная, где в пяти больших печах пекли хлеб и делали мясные пироги, котельная, две гигантские кухни, в которых, медленно вращаясь над решеткой, сочилось кровью мясо и всегда кто-то был наготове, чтобы попотчевать случайно заглянувшего на запах гостя.