Время собирать камни

– Кажется, мы что-то понимаем сильно по-разному, – медленно, стараясь сдержать обиду и злость, начал подбирать слова Виктор Михайлович. – Мне думается, ты заигрался, необходимо серьезнее отнестись к собственным поступкам…

– А вы, великий ученый, точно знаете, что серьезно, а что несерьезно?! И где лежит ключ от победы в грядущей научно-технической революции? – неожиданно перебил Воронов. – Смотрю, на перспективу одномикронного техпроцесса вы, с виду такой серьезный товарищ, никакого внимания не обратили. Между тем этот рубеж далеко не предел!

Глушков поразился перемене, произошедшей с собеседником. От непосредственности и наивной улыбчивости не осталось и следа. Петр подобрался, в голосе, кроме усталости и разочарования, проявилась отчетливая и притом очень злая ирония:

– Как говорил нам товарищ Уэллс в начале века, при существующих темпах развития промышленности улицы Лондона через пятьдесят лет будут завалены конским навозом до второго этажа! И это он писал совершенно серьезно, более того, подобный прогноз мог на полном серьезе выдать каждый второй житель английской столицы, причем в те самые времена, когда самобеглые коляски уже вовсю коптили воздух. Так вот, – директор на секунду перевел дух, – мы пытаемся делать автомобили. Плохо ли, хорошо, пока сказать сложно. Но чем мы не занимаемся совершенно точно, так это серьезными разработками в области утилизации навоза, которыми по большому счету и являются ваши любимые ибээм, ОГАСы и прочие «МИРы»!

– Какого черта! – Академик вскочил, опрокинул кресло.

– Посмотрите внимательнее вокруг! – Петр тоже поднялся, казалось, еще чуть, и дойдет до банальной драки. – Технологии меняются с чудовищной скоростью, а советские разработчики цинично и спокойно строят академические карьеры. Даже вы, наверное, лучший специалист страны, упорно не хотите принять то, что видите своими глазами! Да вдумайтесь наконец с одномикронной технологией на одном кристалле доступны процессоры на три сотни тысяч транзисторов с частотой работы в десятки мегагерц. Или, что тоже важно, мегабайт, целый мегабайт памяти! Вы все еще хотите узнать, как это скажется на перспективной Единой Серии? Вы это серьезно или издеваетесь?

Глушков постарался представить, что через пятилетку на столе перед инженерами будет вполне буднично стоять аппарат, по возможностям заметно превосходящий БЭСМ-6… По спине пробежала холодная волна, неровным ударом отозвалось сердце.

– Смелое предположение, – выдавил он наконец.

– Однако дает результаты, – отмахнулся директор «Интела», возвращаясь в кресло. – А последствия для систем управления и телекоммуникаций вы представляете? Или так же абстрактно, как десяток мегабайт оперативки в настольной системе?

– Погоди, погоди, – постарался взять себя в руки Виктор Михайлович, поднимая упавшее кресло. – Но ведь IBM тоже начнет использовать сверхбольшие интегральные схемы. Их ЭВМ все равно будут намного быстрее!

– Разумеется. – Петр устало потер лицо ладонями. – Вот только цену процессора определяет стоимость разработки. Соответственно массовая модель, рассчитанная на миллионы потребителей, будет очень дешевой, примерно как наш «Орион», а та, что имеет узкое, специфическое назначение, – дорогой. Так что десятка лет не пройдет, как появятся суперЭВМ с сотнями бытовых процессоров в кишочках, причем считать задачи они смогут параллельно. И ключик к такому бущущему лежит в микронах техпроцессов и миллионночипных производствах!

«Нелепо, как нелепо! – Виктор Михайлович внезапно ощутил в словах собеседника не просто догадки, за ними стояла несокрушимая уверенность – все именно так и будет. Тем более что в логике Петру не откажешь, каждый аргумент бил в точку. – Однако, – мелькнула новая мысль, – каковы Шелепин с Косыгиным! Как, ну как они смогли пять лет назад разглядеть этого гения-самородка? Хотя… При чем тут вообще Петр! Наверняка первоначальное прогнозирование идет из КГБ, а доверенный родственник, он же директор «Интела», лишь творчески развил выводы аналитиков, придал им более-менее осязаемый вид. Отсюда и ощущение игрушечности, ведь, очевидно, НИИ задумывался как черновик, макет будущего. Удивительно, что практический результат вообще существует, и настоящее чудо, что он так выгоден для страны».

Однако с секретностью микропроцессорной гонки кагэбэшники явно переборщили, это уж как обычно водится в СССР. Пришла пора раскрывать глаза специалистам на перспективы микропроцессоров, по крайней мере, на уровне Академии наук. Хитрец Шокин не иначе очередного пленума партии дожидается, чтобы результатами похвастать с трибуны. Тогда как голову можно дать на отсечение, американцы давно сделали свои выводы о перспективах однокристальных ЭВМ, теперь покатываются со смеху, наблюдая, как советские дураки вкладываются в тупиковое направление копирования старых моделей IBM. «Может, устроить скандал?» – мелькнула мысль. И пропала – поперек Президиума ЦК КПСС лучше не ходить, даже если они десять раз неправы, сметут, как пешку, и пикнуть не успеешь.

Теперь можно объяснить и «погасший» ОГАС. Ему же тривиально не пришло время! Вкладываться в подобный масштабный проект перед технологическим рывком… Нет, разумеется, не стоит слушать бредни Петра о персональных компьютерах и огромных сетях, а вот терминалы, о! Да они уже реальны, стоит лишь малость вправить мозги Шокину и Старосу, и уже через пару лет… Как красиво заработает Кунцевская АСУ[164], когда на столе каждого инженера, экономиста и даже кладовщика установят терминал! Еще не поздно, не отвертятся производственные бюрократы, можно будет отказаться от двойного документооборота, избавиться от вала бумаг. Исчезнут сотрудники-саботажники, которые при передаче данных от исполнителей к ЭВМ умудряются допустить по ошибке на строчку.

Кстати, ведь Косыгин пробовал все аккуратно объяснить, даже устроил встречу с Петром… И придется признать, академик с позором провалил экзамен. Отреагировал так, что «наверху» решили… Да, черт возьми, именно тогда и придумали «Интел», так сказать, чтобы самим никого не убеждать, они осторожные, вдруг и правда не выйдет, лучше аккуратно, можно сказать, в тишине проверить догадки прогнозистов делом, а уж затем…

– Кажется, я понял! Все понял! – Глушков впервые за день улыбнулся по-настоящему, открыто глядя в глаза собеседника. – Поздравляю, тебе за пять лет удалось достичь внушительных результатов!

– В смысле?! – Петр дернулся, как от удара током. – Что именно?

– Сумел превратить логические догадки в реальные устройства, разумеется. – Академик бросил взгляд на часы. – Хотя мне, наверное, уже пора ехать, да и тебя от работы отрываю…

– Пустяки, дело житейское, – вяло отозвался Воронов.

Он явно растерялся при виде необычайно резкой смены настроения ученого. Однако Виктор Михайлович не сомневался в своих умозаключениях и был чрезвычайно доволен результатом визита. А вот пытаться что-то объяснить этому выскочке, пусть даже небесталанному… Нет уж, увольте, пусть Петр эту беседу как-нибудь сам переживет, например в тихом семейном кругу. С такой симпатичной женой ему будет несложно.

Прощание не затянулось. Лишь в самом конце, уже у выхода, Петр попытался рассказать что-то странное про самоценность глобальной сети передачи данных, ее значение для игр и прочих развлечений, а также про тысячи прочих применений, заодно старался предостеречь от понимания голобалнета как простого средства связи между узлами сети. Однако Виктор Михайлович был слишком занят обдумыванием новой концепции ОГАС, поэтому, не задумываясь, выбросил из головы романтические бредни молодого директора НИИ «Интел».