На распутье

2.1 Беседы с академиком Глушковым

Товарищ Шелепин к очередному сеансу расспросов принес отзыв Глушкова на мое развернутое предложение по конструкции «мышки». Сидит, смеется, нет, просто ржет глядя на мое вытянувшееся лицо. Он-то уже пользовался манипулятором, и понимает его роль. Однако получите и распишитесь, «данный прожект не имеет практического значения, так как световое перо значительно проще и перспективнее[4]». Очередной щелчок по носу, переоценил я остроту разума свежеиспеченного академика. Конечно, его полет фантазии силен и широк, но у нас разные поставщики травы.

И это не первый удар по самолюбию. Недавно на мое смелое и «своевременное» предложение внедрения в Советском Союзе спутниковых «тарелок» была выдана похожая отповедь. Дескать, вывести на геостационарную орбиту спутник связи сейчас СССР не может, слишком тяжелый. Вернее, ценой больших усилий это сделать реально, да хотя бы в два этапа (с удивлением узнал, что стыковаться на орбите, да еще автоматически, в 1965 еще не умеют). Но ничего особо хорошего из этого все равно не получится. Для удержания спутника на стабильной орбите потребуется его корректировка, а значит существенный расход топлива. Которое, опять же, много не привезешь.[5]

В то же время советские специалисты давно нашли выход из положения, создав систему «Орбита», в которой за спутниками серии «Молния», пролетающими по обычным высокоэллиптическим орбитам, следит здоровенная вращающаяся наземная антенна. Строительство таких станций приема в крупных городах уже поставлено на поток. При современном развитии электроники это выходит куда дешевле, чем привычная мне по 21-му веку система вещания с геостационара. Так что с технологией в СССР полный порядок, разумеется, в рамках текущих реалий. Чего нельзя сказать о качестве контента. Телевизор и в 2010 году смотрел раз в неделю, тут вообще подходить желания нет.

Ладно хоть спецы малость польстили (или они так поиздевались?). Поинтересовались, у кого такой «необыкновенно широкий кругозор». Понравилась им компоновка тарелки и эскиз приемника. Еще спрашивали, на каком физическом принципе запланирован плоский как доска телевизор.

Вот и стало понятно мое место в мире 60-х… Как я радовался, когда четыре месяца назад обнаружил на ноутбуке вполне рабочий раздел Ubuntu. Даже приплясывал от радости. Думал, сколько времени это сэкономит разработчикам нормальной операционной системы. Прорыв СССР, как бы не так. Ведь что оказалось? Надо начинать даже не с процессоров, а вообще, со стеклотекстолита, на котором можно травить тонкие дорожки проводников! Судьба ЭВМ решается не в секретных лабораториях, а на вполне обычных заводах массового производства элементной базы. Попаданец с линуксом и хоть каким-то знанием сетевых технологий стране нужен, как собаке пятая нога.

Для лучшего понимания реальности Шелепин передал здоровенную стопку бумаги о новейшей разработке Института кибернетики АН Украины, а именно Машине Инженерных Расчетов МИР-1. Которая должна пойти в серию через год или два. Фотографии, листы документации, какие-то импортные проспекты, и даже толстенные распечатки программ на бумажной ленте, сложенной в гармошку по перфорациям.

Выглядит вполне компактно, никакой жуткой стены со «стрелками осциллографов[6]», как любили показывать в ретро-фильмах. Здоровенный металлический стол с большой тумбой, на нем пишущая машинка, наверняка прото-принтер, и какое-то табло… Стоп! Где монитор и клавиатура?

Постепенно до меня начал доходить «прикол» моего предложения с «мышкой». Зачем она, если нет монитора? Впрочем, наверно на более серьезных ЭВМ он все же есть, про световое перо Глушков не зря упоминал. Но как без дисплея инженеры программы вводят и результаты смотрят?

Изучение распечатки начало приоткрывать жуткую картину. Именно бумага и была вместо монитора! На ней печатали код с одновременным вводом его в память ЭВМ, проводили отладку, при ошибке набивая все заново! Ну и разумеется, получали результаты. Зачем табло с лампочками я так и не разобрался. Наверно что-то для диагностики, скорее всего на нем можно хоть как-то смотреть состояние памяти.

Никаких иных способов ввода-вывода информации. Как они живут-то? Перфоленты или там перфокарты наверняка изобретены, но к этому МИРу их явно не приспособили. ОЗУ 4096 слов по 12 бит на ферритовых кольцах. Это как вообще понимать? Наверно байты еще не в ходу, 12-битное слово подразумевает такую же 12-разрядную шину. Производительность 300 операций в секунду. Подозрительно медленно, больше похоже на программируемый калькулятор. Наверно, на десяток порядков хуже моего Della, но точно считать лень[7]. Зато вес – 350 килограммов. А по виду и не скажешь, изящно сделано, молодцы там в ИКАНУ.

Так, что у нас с софтом? Пусть вручную набирать, но язык-то там должен быть? Пишут про символьную математику, интересно это как вообще понимать? В Mathcad такую фишку использовать приходилось, круто, но зверски медленно и в общем-то ограниченно. Точно не для реальной жизни и производства. Есть функции интерполирования, апроксимации, псевдослучайные числа, численное интегрирование, статистика. Прямо так в формулах и считает что ли?[8]

Или все построено примерно как в Excel, вытаскивается макрос чтоб каждый раз не набивать кусок кода? Написано про какие-то 120-битные сменные матрицы с горизонтальным микрокодом. Звучит мощно и современно, но совершенно непонятно[9]. Почему не вертикальным или диагональным?

Как программируют, неужели на ассемблере каком-нибудь? Что там в распечатках?

«ДЛЯ» P=1 «ШАГ» 1 «ДО» N+1 «ВЫП»…

Черт, да это же Бейсик по-русски! За его внедрение надо не просто убивать, а на кол садить! Сколько горя из-за него школьники хапнули, когда аглоритмичное мышление на Pascal переводили! М-да… Еще и кириллица, самое умное при отставании школы программирования изобретать свой велосипед. Еще бы на украинском разработку свою делали, патриоты квасные.[10]

Ну есть же нормальный Algol-60, это я помню из учебников. Собственно, оттуда же в голове осталась «закладочка», что академики довыпендривались в создании Algol-68 до того, что его никто кроме самых высоколобых не мог понять и использовать. Поэтому благая идея кончилась плохо, преемником Algol-60 стал Pascal – куда более простой и понятный «для народа». Причем он оказался так живуч, что дожил до школьных программ обучения в «нулевых», разве что приобретя приставку Turbo (не представляю, зачем, и что это дало на практике).

Впрочем, программирование никогда не было моим сильным местом, чему в университете научили, и то половину забыл. Единственное, чем можно помощь местным головастым ребятам, так это пониманием, что программирование быстро стало ремеслом. Требующим скорее хорошо дисциплинированного коллектива и грамотного постановщика задачи, а не талантливых исполнителей.

Но пока программы измерялись в строках[11], а не сотнях мегабайт, сокращение их количества было чуть ли не подвигом. Тут талант и квалификация программиста значил очень много. Вот только надо проследить, чтоб они двигались в руководители-постановщики, и не вздумали засидеться в кодерах. Светлого будущего у этого ремесла нет.

Итак, записываем.

— Долой программы на русском, в 1965 уже поздно диктовать миру свою моду. Провалился бы в 45-й, и не шлепнули без некролога под горячую руку, вот тогда еще можно было дергаться.

— Софт скоро будет важнее, чем аппаратная часть, и делать его должны отдельные коллективы. Для начала два-три на весь СССР для конкуренции. Все партизанское софтописание на каждой АСУ прижигать зеленкой. Иначе будет как моей реальности – неплохая школа математики и разработанная теория на фоне практически нулевого коммерческого результата. Софт, особенно ОС, это индустрия посерьезнее автомобильной, любителей из нее надо гнать подальше.