Нильмера

Он слонялся в прострации до позднего вечера. Иногда к нему приходили гнев и обида, но затем он снова впадал в какую-то холодную отстраненность.

Нелегкая занесла его в корчму. Отворив дверь, он сразу же почувствовал смрад заблудших пьяниц. Внутри тесного помещения, каким-то волшебным образом помещалось десять столов и до двадцати грубых деревянных лавок. Обстановочка так себе, но шаг уже сделан, теперь только вперед.

Велизарий вышел из корчмы только на следующее утро. Он оглянулся и заметил покосившуюся кривую крышу. Его шатало из стороны в сторону. Погода вокруг изменилась в мгновение ока. В городище шел холодный дождь, похоже, что пришла настоящая осень, дороги за ночь успело размыть, было грязно, серо и на улице почти никого не было. Велизарий сделал несколько шагов вперед. Внутри у него все замирало от отчаяния и холода. По размытым улицам он пошел медленной и шаткой походкой. Вся его голова уже была мокрой, как и рубаха, он натянул свой ворот на голову и пошел в слепую, но не успел сделать и пяти шагов, как поскользнулся и упал в лужу. Вставать совсем не хотелось. Куда дальше идти? Вся его жизнь, мечты, все намерения, смыслы, рухнули в одно мгновение. Вот такая вот жестокая эта любовь. Он отполз к какой-то покосившейся избе и улегся под сенью дырявого ската соломиной крыши. Весь мокрый, кривой, он выглядел глупо, постыдно и жалко. От вчерашнего Велизария казалось не осталось и следа. «Будь, что будет!»— воскликнул он неразборчиво, закрыл глаза и уснул.

Велизарий несколько раз просыпался. Было слышно как надвигались на Мережу страшные тучи. За окном гудел ветер, превращающийся в дикую бурю. В шумном треске небес то и дело разверзались молнии с устрашающим громом. В такие моменты птицы за окном щебетали в поисках убежища. Целая стая слетелась к закрытым ставням тесной хижины. Затем послышались удары капель по кровле. Сначала одна-две, затем десятки-сотни и вот за окном уже ливень пересекается с громом и молниями. В такие мгновения щебетания за окном превращались в один сплошной гул, смешивавшийся с дождем. Промокшие птицы просились внутрь жилища, но их никто не пускал. Велизарий снова уснул. В комнату вошла она. Ее сердце снова наполнялось радостью, когда она смотрела на него спящего. Через день, ближе к утру, все грозы прошли вместе с бурями. Ставни снова открыли и всю комнату заполнило солнце, вместе с прохладой свежего осеннего воздуха. Велизарий еще немного покрутился на кровати и встал. Он смутно помнил происходящее. Что это за дом? Как он здесь очутился? В голове у него снова затеплелась небольшая надежда. В этот раз он был с ней очень опаслив и осторожен. Но все же сердце сильно забилось в его груди, он улыбнулся. Затем надел порты, рубаху и вышел в тесную гостиную. Там крутилась молодая девица.

— Ива, — расстроено проговорил Велизарий. Улыбка покинула его лицо и он снова стал мрачным.

— Ты проснулся! — радостно воскликнула девица и бросилась с объятиями к своему гостю. Он принял их очень сдержанно.

Ива усадила Велизария за стол и постелила узорчатую белую скатерть. Она подала свежевыпеченные сырники, земляничное варенье и мед.

— Я не голоден, — тихо произнес Велизарий отодвигая от себя тарелку.

— Ты не рад меня видеть? — спросила Ива.

— Как я вообще здесь очутился?

— Мне больше интересно, как ты очутился спящим прямо на улице? — с небольшим упреком проговорила Ива.

— Тебе-то что?

— Я беспокоюсь…

— Не стоит.

Велизарий все же попробовал сырник с вареньем и медом.

— Спасибо за угощение, — сказал он вставая из-за стола и направляясь к двери.

— Куда ты собрался?

— Поеду к окинцам.

— Значит, за ней, — злобно процедила сквозь зубы Ива. — Она тебя ни во что не ставит, втихомолку кличет простолюдином, за князя пошла. Пойми она просто змея!

— Не смей! — крикнул Велизарий.

— Я люблю тебя, — проговорила Ива, резко сменив тон на нежный. — Я люблю тебя всем своим сердцем, мой Велизарий.

— Прости, я тебя нет, — сказал он и пошел прочь.

Нащупав в кармане, горсть серебряных монет, Велизарий поспешил в ближайшую конюшню. Его шею немного жгло. Он потрогал амулет, висевший на груди, вынул из под ворота, посмотрел на него еще раз и снова убрал.«Еду к окинцам!»— сказал он вслух и поспешил выбрать гнедого коня.

Ива сидела в своей хижине и смотрела, как за окном проплывает осенний солнечный день. Ветер уже кружил пожелтевшую листву. На дороге резвились детки, крестьяне грузили сено на телеги, знатные жены, в расшитых серебром сарафанах, прохаживались со своими важными мужьями. Девица сидела дома одна и тихим голосом повторяла: «Ворожба, не ворожба… Договор, не приговор… Ворожба, не ворожба… Договор, не договор… Ворожба, не ворожба… Приговором не явись… Ворожба, не приговор… Вытарашка в миг явись!»

В полутораста верстах от Мережи, чуть в стороне от широкого тракта, находилось большое озеро. «Эх, до ночи не успею!»— расстроено воскликнул Велизарий и остановился. Его оклик нашел много отзывов в широком лесу; дрозды; глухари; сойки; иволги; свиристели; где-то далеко даже послышался коршун.

Он решил сделать привал на берегу озера. Напоил коня и уселся рядом с желтеющим лесом. С озера подул холодный ветерок. Велизарий подумал: «Вот теперь точно лето ушло».

Но тучи рассеялись и показалось солнце. Грело лицо. Велизарий собрал ветки и разжег костер, а сам снял рубаху и пошел купаться в портках. Он долго стоял на прибрежном песке, всматриваясь вдаль. На противоположном берегу никого было не рассмотреть. Только желтеющий лес поднимался вместе с пригорком. В воду он зашел осторожно, окунулся и сразу в небольшой заплыв. Когда он перекувырнулся в холодной воде, то заметил на берегу неладное. Какой-то разбойник рылся в его вещах. Поспешив к берегу Велизарий еще в воде стал кричать:

— Ах ты тать, шаромыга, шельмец!

— Вылезай-вылезай, доходяга! — крикнул оскорбленный разбойник в плаще с башлыком.

Они тут же вцепились друг в друга. У разбойника было явное преимущество в виде короткого клинка. Но он его быстро лишился, когда Велизарий ловким ударом выбил его из рук. Они начали перекатываться по песчаному берегу. Разбойник взял горящую палку из костра и начал ей размахивать, как дубиной. Навык у него явно был. «А парень не прост!» — рассудил Велизарий. Он сделал подсечку разбойнику и снова уложил на лопатки. Ударив хорошенько по локтю, он выбил у соперника и палку. Они снова начали перекатываться по пляжу. Но разбойник вдруг отпрянул от него, снял башлык и с изумлением воскликнул:

— Велизарий!

— Валамир?! Ах ты скот, Валамир! — набросился он на разбойника и стал бить пуще прежнего.

— Да постой ты! — кричал вырвавшийся Валамир. — Извини, обознался!

— Ах ты гад! Стал татью позорной!

— Да шутил я! Тебя же сразу распознал! — оправдывался Валамир убегая и получая пинки.

— Ах ты врун! Ах ты змей! Думаешь сможешь от меня ускользнуть?! — кричал на него Велизарий. Наконец он догнал Валамира и свалив того на землю, занес кулак прямо перед его лицом.

— Да постой ты! Тать я! Тать! Признаю!

— Этак дело мне все равно! Хочешь грабь, только тут у окинцев!

— Так пусти меня тогда!

— Ах ты мерзкий предатель! — закричал Велизарий, замахнувшись еще сильней.

— Да постой ты! — кричал Валамир, извиваясь и пытаясь выбраться из захвата. — С чего ты меня предателем то кличешь?

— Знал, что князь твой окинец на Нильмеру глаз положил! Не сказал ему в упрек, что жених у нее есть!

— Так ты про Нильмеру! Давно уже не служу я Плинте! Выгнал он меня!

— И за что же?!

— Как за что?!. Я же это… того… упрекнул его… что он глаз положил… на Нильмеру… Я еще и за правду пострадал! Ты не представляешь, как меня его витязь отделал! Что перечить мол князю я стал… Честь твою спасти я пытался! Тумаков получил! А ты значит, мне еще добавить хочешь?!