Мятежный наследник

“Да, один раз. Или, я полагаю, уже дважды”. Ее взгляд на секунду опустился на его губы, прежде чем она покраснела и отвела взгляд.

Он молчал, чувствуя, что снова собирается пересечь черту. Он не хотел, чтобы она отстранялась прямо сейчас.

“Знаешь, у младших братьев и сестер действительно есть выбор помимо преступной жизни”, - сказала она через мгновение.

“Ха!” - выдохнул он, подумав о большом штаб-квартире на другом конце города, заполненной такими же джентльменами, как он, младшими братьями и сестрами, которые собрались вместе, чтобы выжить в обществе.

“Ты мог бы вступить в ряды вооруженных сил”, - предложила она. “У них довольно элегантная форма. Жизнь, прожитая под бой барабана и все такое”.

“Ты знаешь, как рано они должны вставать по утрам?” спросил он, в шоке отступая назад.

“Ты ведешь преступную жизнь, чтобы тебе не нужно было рано вставать?”

“Конечно. Разве не так все принимают жизненные решения? Не любите рано вставать? Жизнь в армии или жизнь пекаря, если уж на то пошло, исключаются ”. Он пожал плечами и нераскаявшейся улыбкой одарил ее. У него были и другие причины для выбора своего пути — например, обещание, данное матери, — но он никогда не рассматривал военную службу как вариант. Его выбор, безусловно, был серьезнее, чем когда он был вынужден вставать утром, но, к сожалению, не с большим отрывом, как он начинал понимать.

“И жалованье в армии небольшое”, - добавил он, пытаясь звучать более разумно. “Я не зарабатываю королевских денег, но я достаточно хорошо зарабатываю, чтобы вести определенный образ жизни. Я был воспитан с пониманием определенных тонкостей. Тонкости, которые не часто встречаются на поле битвы. ”

“Очень хорошо. Тогда не в армии. Как насчет дома священника? Посвяти свою жизнь служению другим и выполнению работы Господа?”

Он начал смеяться. У него не было ответа. Эш -викарий. Новый приступ смеха сотряс его тело и вызвал слезы в уголках глаз.

“Я не нахожу эту идею настолько забавной”, - проворчала она, но намек на улыбку угрожал появиться на ее лице.

Он продолжал смеяться еще мгновение, прежде чем вытереть глаза тыльной стороной ладони. “ Викарий, ” пробормотал он.

“Тогда, я полагаю, мошенник - это единственный вариант для тебя”. Она покачала головой с явным раздражением.

“Я не пользуюсь людьми, если это то, что ты себе представляешь. Я нахожу людей с избытком средств, людей, у которых есть богатство, но которые ничего хорошего с ним не делают ... тех, кто этого не заслуживает. И даже в этом случае я не уезжаю из города со всем, что у них есть. Я не смог бы жить в мире с собой, если бы поступил так с ничего не подозревающим джентльменом ”, - сказал он со всей честностью. Именно так поступил ее отец, и Эш не стала бы таким же образом грабить другую семью.

Другая семья, кроме ее собственной. Но он не хотел думать об этом сейчас. Не сейчас, когда здесь Эви.

“Только те, кто заслужил потерю своих средств своими проступками? В обществе довольно много таких людей, не так ли?”

“Я хорош в этом, Эви. Просто я такой, какой есть”, - попытался объяснить он.

“Я не согласна”. Ее слова были тихими, когда она говорила тихим, хрупким голоском, который она использовала, когда рядом были другие. “Ты способен на гораздо большее”.

Он посмотрел ей в глаза, цепляясь за веру в него, которая жила в них. Было странно, что такая сила могла исходить от таких мягко произнесенных слов. Был ли он способен на большее? Сейчас он хотел только быть способным выполнить стоящую перед ним задачу. Он подумает о большем через несколько недель, когда будет в пути из города. “Возможно”, - наконец пробормотал он. Это должно было стать его крупнейшим планом. Ему нужно было быть способным на большее, чем он был в прошлом, даже если он знал, что это не то, что она имела в виду.

“Ты ухаживаешь за мной как прикрытие для своих заговоров, не так ли?”

Ее вопрос был резче, чем пощечина, нанесенная ему в тот вечер на балу. Он не знал, какого дьявола он с ней делал, но это определенно не помогало его планам — или его бедственному положению, если уж на то пошло. “У меня никогда не было намерения использовать тебя, Эви”.

“Если вы занимаетесь такой работой, какие отношения у вас с моим отцом?”

Вот он - вопрос, которого он так боялся. “Это дело другого рода”.

“У тебя есть другой сорт?” - спросила она, в ее глазах появилось беспокойство.

“Эви, я был до отвращения честен с тобой. От мысли об этом мне становится немного нехорошо”.

“И честность не обязательна для прогулок в парке. В конце концов, это не разговор за чаем”, - сказала она, но не тем легким тоном, который использовала бы всего несколько минут назад. Она устремила взгляд вперед, на тропинку. “ С моей стороны было неправильно спрашивать. Конечно, ты не используешь моего отца в своих интересах. Тебя бы здесь со мной не было, если бы это было правдой. Это был глупый вопрос. Я не должен был предлагать такие вещи.”

Он взял ее за руку и сжал. Если он останется, ему, в конце концов, придется рассказать ей правду. Он резко вздохнул от легкости, с которой ему пришло в голову остаться. Он не остался — никогда. Он не мог, не так ли?

“Эш, ты действительно ухаживаешь за мной?”

“Я понятия не имею, что я делаю”. Ухаживать за Эви было худшей идеей, которая когда-либо приходила ему в голову, и все же он не мог уйти. Пока нет.

“Часто ли такие джентльмены, как вы, случайно ухаживают за дамами без определенной цели?”

“Похоже на то”, - проскрежетал он.

“Даже не цель, которая включает в себя деловые отношения с моим отцом?” - уточнила она. Сосредоточенное выражение ее лица почти граничило с затравленным.

Он был честен с ней, возможно, больше, чем с кем-либо когда-либо. Поэтому ему было больно делать то, что он должен. Он подобрал поводья, повернулся к ней с доброй улыбкой и солгал. “ Конечно, нет.

* * *

Сент-Джеймс,

Хотя мой последний отчет был положительным по своему характеру, я столкнулся с задержкой. Зубчатая передача, необходимая для обсуждаемой нами машины, нестандартного размера и должна быть изготовлена. Я нашел кузнеца в Лидсе.…

Эш оторвал взгляд от бумаги, которую держал в руке, но, как обычно, лицо Сент-Джеймса ничего не выражало. “Передача для какой машины? В чем дело? Оливер Дин — это тот, кто рисовал схемы?” - спросил он, возвращая письмо мужчине и перекладывая большие свернутые диаграммы в его руках.

Сент-Джеймс остановил Эша в главном зале штаба. Его встреча с лордом Райтуортом назначена менее чем через час, и было бы неразумно заставлять этого человека ждать, не говоря уже о письме, которое Эш не до конца понял. Но, должно быть, для лидера Запасных Наследников было как-то важно поделиться этим с ним, потому что Сент-Джеймс вообще не был склонен ни с кем делиться.

“Он имеет в виду твою паровую машину, Кросби”.

“Боже мой… Мне нужно еще объяснять тебе, чем я занимаюсь, Сент-Джеймс? Настоящей паровой машины не существует. Я собираю инвесторов; мы делим прибыль —”

“Я знаю, как работает бизнес”, - проворчал Сент-Джеймс, отводя Эша в сторону, чтобы пропустить группу джентльменов. “Разве джентльменам не показалось бы более законным вложить свои деньги в операцию, если бы у вас был прототип? Я попросил у Дина схемы, но потом он упомянул модель, вращающиеся шестерни и все такое ”.

“Нам нужны поворотные механизмы?”

“Это гораздо лучше, чем когда ты машешь рукой над чашкой дымящегося чая, чтобы произвести эффект”.

“Я подумал, что это довольно умно”, - сказал Эш.

“Этого не было”.

“Очень хорошо. Во всяком случае, теперь у меня есть схемы”.

“Тем не менее, я собираюсь попросить Дина продолжить его работу”.

“До тех пор сойдет и это”, - сказал Эш, держа в руке рулон бумаги.

“Вы запомнили терминологию?” - спросил Сент-Джеймс, кивая в сторону диаграмм.

“Вместе с финансовыми вложениями Диллсворта за последний год. Я проводил каждую ночь с тех пор, как приехал в город, изучая документ, который я нашел в его библиотеке ”.