Клирик

— Озеро, — я заговорил, тщательно обдумывая то, что пришло мне в голову. — Посредине леса есть озеро. Его водяной с семьей застолбил, но это для него всего лишь незначительное препятствие. Вокруг озера много практически открытых межмировых троп. Потому что я глубоко сомневаюсь, будто пантеры ждут какого-то парада планет, чтобы от бремени разрешиться. Они там постоянно с завидной периодичностью шастают. Да и само озеро… — я задумался. — Оно, как один сплошной портал. Вот это я на себе испытал, если можно так сказать.

— Если он ищет более легкие пути в наш мир… — начал незнакомый мне командир, и за него продолжил Дроздов.

— Значит, он уверен в том, что его мир погибнет. Вот и пытается всеми силами обеспечить себе мягкое приземление.

— Но, если он посылает тварей, неужели не может сам пройти? — Я повернулся к тому самому младшему клирику — Снегирёву, который и задал этот вопрос.

— Не все так просто, Снегирёв, — задумчиво проговорил Дроздов. — Скорее всего, эти твари имеют какую-то свою особенность, наподобие тех же пантер, и могут перемещаться между мирами. А он сам такой возможности лишен, вот и ищет окно побольше. А может быть, он не хочет голым и босым сюда явиться, а хочет кучу артефактов и разного барахла перебросить, или, например, свою армию. Потому что всё, что происходит здесь и сейчас, говорит только о том, что на вторых ролях играть он не намерен, не позволит гордость, поэтому и отсиживаться в тени он явно не будет. Но это только теория, — он пристально посмотрел на меня, словно пытался по моему виду прочитать мысли моего свихнувшегося двойника. Немного поморщившись, командир отвернулся и снова посмотрел в сторону тропы. — Да всё, что угодно это может быть. Гадать можно бесконечно. Сейчас же мы должны убедиться в правильности теории Романова, раз уж ничего другого никому из нас на ум не пришло.

Он хотел сказать что-то еще, уже откровенно тянув время, потому что шум из чащобы не смолкал ни на минуту, но тут ближайшее к нам дерево, могучий раскидистый дуб, вдруг шевельнул ветками и словно стал больше, подпирая кроной небеса. Иллюзия это была, или что-то другое, никто разбираться не стал. У каждого из клириков, включая меня, в руках появилось оружие.

Вокруг воцарилась тишина, словно и не было никакой битвы неподалеку. Всё вокруг исчезло, оставляя только нас и дерево. Командиры звезд нахмурились и в их руках одновременно появились кинжалы. Они выхватили их последними, когда каждый боец уже ощетинился странной и узнаваемой даже на вид сталью, чей секрет мне пока так и не поведали. Листья дуба зашевелились, издавая звуки, которые постепенно складывались в слова.

— Помогите. Помогите нам. Мы в долгу не останемся. Мы заключим договор. Говорите ваши условия.

— Почему мы должны помогать какой-то богомерзкой нечисти, да еще и договора с ней заключать? — нахмурившись, спросил Дроздов. — Ты вообще понимаешь, с кем сейчас разговариваешь?

— Клянусь своей сущностью, что вы не разочаруетесь. И, да, я знаю, кто ты, клирик. Но вы всего лишь воины, не монахи и не святые. В вас ещё меньше святости, чем в нас, — прошелестела листва. — Вы можете заключить с нами договор. Для вас он не будет нарушением ваших обетов.

— Похоже, тварей куда больше, чем мы зафиксировали, и их здорово прижимают, — к нам подошел еще один командир — Стасов. Все три командира переглянулись. — Ну что, поможем?

— Романов, — Дроздов посмотрел на меня в упор. — Со Снегирёвым идите к озеру. В прямые столкновения не вступайте. Может быть, им нужно не место, а что-то конкретное. Мы же точно не знаем. Какой-нибудь артефакт, который превращает это место в этакий портал. Ну, а мы, пожалуй, все же поможем. Всё-таки эти твари — наши твари, и трогать их можем только мы, а валить пришлых — всё же наша работа. — Он жестко усмехнулся. — К тому же хозяин леса прав, мы далеко не святые.

— Забавная логика, — я посмотрел на чащу.

Идти не хотелось. К тому же, я прекрасно помню, что там нас не может ждать ничего хорошего. Как от наших, так и от пришлых тварей. Да и очень сомнительно, что мы сможем дойти, ни разу не встретив никого не своем пути. Так что в бой всё равно придётся вступить.

— Ну, что, пошли? — Не сказал бы, что Снегирёв выглядел слишком уверенным.

— Пошли. — Я проверил, как выходит оружие из зажимов и вытащил кинжал. Дроздов покосился на меня, но ничего не сказал. Ну, вот такой я, что теперь поделать. На поле боя я верил и сейчас верю в мощь пушек, но вот в личном поединке предпочел бы рапиру, а при её отсутствии хотя бы кинжал.

Мы встали за спинами двух двойных звезд, которые должны были расчистить для нас проход. Клирики шагнули в лес, неслышно, словно были призраками, растворяясь между ветвей. Практически сразу тональность боя изменилась. Визги усилились, послышались глухие удары.

— Вампиры, — прислушавшись, попытался определить по звукам соперников братьев. — И их много. Разве так бывает?

— Сейчас всё бывает, — хмуро ответил Снегирёв. — В последнее время, что ни прорыв, то набор казусов. Так, они отодвинулись. — Я прислушался. Точно. Звуки боя начали отдаляться, уходя вглубь леса. — Один, два, три… — Я мысленно считал вместе с ним. На счет десять мы дружно встали на тропу и шагнули в чащу.

Практически сразу нам проход перегородила туша вампира, чьи щупальца безжизненно лежали, раскинувшись по земле. Я невольно дотронулся до шеи, где у меня все еще было видно следы удушья от подобного щупальца. Внезапно, одно из них дернулось, но Снегирёв тут же отсек все еще сохранившую жизнеспособность конечность своим кинжалом, который появился у него в руке мгновенно.

— Куда мы идём? Нам всё время за ними двигаться? — спросил он очень тихо, повернувшись ко мне. Я в это время контролировал пространство за ним, чтобы никто не смог подкрасться незамеченным.

— Нет, скоро надо будет свернуть. Я покажу, — мы очень синхронно поменялись местами, будто много раз отрабатывали подобными финты на тренировках, хотя меня всё так же не учили работать в команде.

Теперь я двигался по тропе первым. И именно мне выпала честь встречать выскочившего на тропинку прыгуна. Эта тварь больше всего напоминала лягушку-переростка. Такая же приземистая, мерзкая, и хорошо прыгает, преимущественно вверх, стараясь попасть в лицо или в шею. Только, в отличие от той же лягушки, вместо длинного языка опасность представляли шипы, которые выскакивали из передних лап и впивались в тело жертвы. На самом деле, они не были слишком опасны, даже, несмотря на то, что слизь, которой покрыта их кожа, достаточно ядовита для всех существ, в чьих жилах течет обычная кровь.

Я перехватил ее в полете, схватив облаченной в перчатку рукой и, вспоров брюхо, отбросил этот дурнопахнущий кусок дерьма в сторону. Снегирёва учить действовать в связке не нужно было, его натаскивали на подобную работу годами, прошедшими в тренировочном субпространстве, да и в реальном времени тоже. Он шагнул ко мне, достал не глядя с пояса небольшой флакон с серебристой жидкостью. Одна капля на лезвие кинжала, вторая упала мне на руку, которой я схватил тварь. Жидкость зашипела, и пошедший пар полностью окутал и руку, и оружие. Пара секунд и пар исчез, лезвие засверкало, а на перчатке не осталось и следа попавшей на нее слизи.

Всё, все мероприятия проведены, причем, самому мне было бы сложно обеззаразиться, хотя это универсальное противоядие уже давно поселилось на моем поясе. Да я бы пока вытащил его, пока открыл, обляпал бы половину одежды и оружие, не говоря про сам флакон. А здесь все быстро и четко, почти идеально.

Через пару десятков метров я свернул на неприметную тропинку, которую показал мне Сусанин. Надо же, оказывается, стоило мне оказаться на месте, как я сразу же вспомнил то, что, казалось, намертво ушло из памяти.

Звуки боя начали отдаляться. Уже метров через сто нас окружила звенящая тишина. Тем неожиданнее было услышать тонкий писк, глухой рык и довольно знакомые щелкающие звуки.

— Трескун, — уверенно произнес Снегирёв.