Крылья Алавы

Самый красивый мальчик Шиосара недовольно кривил идеальную линию губ, демонстрируя крайнюю степень презрения к парламентерам, пока медвежути на корявом всеобщем круосском скупо отвечали императору на приветствие.

А я тем временем присматривалась к тому дикому, что сидел справа. И тут медвежуть мне неожиданно подмигнул, заставив вздрогнуть. Это был тот самый тип, с которым мы спасались из Храма Рыгена!

Переговоры длились не долго. Дикие с радостью и подозрительно быстро согласились порубать энное количество круосов за соответствующее количество идуров, и чувствовалось, что будет им это только в удовольствие. Но самое интересное было не это. Межвежути от чего-то решили, что должны стоять рядом со мной в бою.

Учитель мне тихонько пояснил, что у диких есть легенды об алаве, и там она, якобы фигурирует в качестве некой богини, озарившей светом войско перед самой великой победой. Как-то так. Я спросила Учителя, понимают ли они, что я не настоящая алава, а лишь ее модификация? Учитель кивнул, помотал головой и пояснил, что скорее всего, они в этом вопросе не разобрались окончательно. То есть, если они поймут, что царь не настоящий, то... Час от часу не легче!

Под конец совещания круосы явно сожалели о том, что обратились к извечным врагам империи. Дикие отказались согласовывать место встречи и порядок взаимодействия напрочь. Сказали, что все будет... и все. Впрочем, ссориться с дикими круосам было не к чему. Особенно теперь. На их месте я бы, вернув власть, сделала ставку на мирное решение конфликта. Ведь опыт уже, благодаря усилиям Ридоса Авта, какой никакой а имелся.

Особенно дикие обрадовались, когда им предложили помимо идуров модернизацию традиционного вооружения. Предполагалось каждую единицу дубин напитать мыслеформами, усилив прочность и мобильность. Я было засомневалась. На месте круосов я бы уточнила для начала объем работ. Это ж надо в каждую дубину поместить кристалл и только потом загнать в него мыслеформу. Идур так и работал.

Но идей почему-то задал иной вопрос.

— А как же шаманы? — поинтересовался он.

Оказалось — шаманов не все слушают и уважают. А самые умные давно поняли пользу от использования мыслеформ и совсем не против. И тут выяснилось, что дубины долбить не придется. Кристаллы в них уже есть. Проблема зарядить. Я глянула на Учителя, потом на Тисса. Оба точно знали о модернизированных дубинах Диких!

А судя по хитро прищуренным взглядам переговорщиков, круосам не стоит после окончания военных действий поворачиваться к границе спиной.

Когда посланники покинули нас, император жестом «а вас я попрошу остаться» приказал мне задержаться. Как оказалось, его терзали смутные сомнения.

— Как-то подозрительно на тебя смотрел этот... дикий, — произнес его величество, глядя на меня исподлобья. — Тебя с ним что-то связывает?

Я отпираться не стала, наскоро пересказала его величеству историю похищения и последующего спасения из обители Рыгена.

— По дороге в Идеру меня похитили мятежники. И этот дикий помог мне выбраться.

Красивый мальчик скривил рот и стал совсем не красивым.

— Ты что же, не могла это сделать сама?

— Я была... закована, — пожала я плечами.

В глазах монарха мелькнул неподдельный интерес.

— Вот как? И что?

— Без его помощи мне было никак не освободиться. Кроме того... я полагала, что дикий пригодится, — сказала и с облегчением подумала, что нужный аргумент таки нашелся.

Последовала пауза. Затем император хмыкнул, дав мне понять, что слова мои он запомнил, и его императорское величие покинуло гостиную — Вирай Первый ушел к себе в опочивальню.

Следующие несколько дней мы усиленно напитывали мыслеформами дубинки диких. И было их много!

— Мы что, всю армию диких теперь вооружать будем? — приглушенно ворчали спецы.

Я тоже сомневалась в разумности происходящего, пока Тисс не пояснил, что кристаллы у диких все равно разовые. Они же сами не могут заряжать их. Это же мы ух! Это нас ит Ипециан изводил теорией, а ит Грилон практикой.

Тем временем, пришло сообщение от оппозиции о согласии на переговоры. И у Тисса испортилось настроение. Вирай Первый наотрез отказался принять помощь от тех, кто поливал его грязью в нелегальных средствах массовой информации. Как вообще Ния Рокан оказалась в рядах оппозиции? Странно как-то. Неужто девушке работа в столичном вестнике ничуть не мешала строчить антиправительственные статейки для подпольных листовкок оппозиции? Спрашивается, куда смотрел ее высокопоставленный, правда ныне почивший, папа. Кстати, а вот и ответ. В Идеру летела корреспондентка столичного вестника, а в усадьбу Тисса пробиралась уже подпольщица Ния Рокан. Уважаю! Я бы тоже за смерть отца своего взгляды как следует пересмотрела. В общем, наш венценосный мальчик оказался злопамятным — никаких переговоров, никаких уступок. Полный провал.

Свое отношение к возникшей проблеме Тисс выражал тем, что усиленно колошматил по манекену в подвале. От манекена уже мало что осталось, когда я все-таки решилась обратиться к нему по одному немаловажному для меня вопросу. В последнее время, помятуя о разговоре с между идеем и Учителем, я старалась вообще с ним не пересекаться. А если и подходила, то только по делу и при наличии свидетелей. Тисса это жутко раздражало. Но я изо всех сил блокировала собственные мысли, надеясь, что взломать щит у идея просто не будет времени.

— Ит Тисс, можно спросить?

— Давай, Велла. Только быстро. Мне еще императора дожимать.

— Не соглашается?

Идей прекратил избивать манекен и внимательно на меня посмотрел, потом устало произнес.

— Никак. Он видишь ли запомнил, как его выставили дураком на весенней выставке достижений.

Так дело не в политике... Интересно, и что же это за событие, что так повлияло на отношение его величества к оппозиции.

— Действительно выставили дураком? — удивленно переспросила я.

— Да нет. В том-то и дело. Репортер задал всего лишь несколько неудобных вопросов. А его величество в тот момент беседовал с представительницами восточной школы архитекторов.

— С хорошенькими?

— Что?

— Хорошенькие были представительницы?

Идей помолчал, а затем воскликнул.

— Я знаю, что ему сказать! — и рванул на выход, забив на меня и мои вопросы.

Представители оппозиции прибыли через день. Четверо — незнакомый представительного вида мужчина, корреспондент столичного Вестника Ния Ракан и... хорошенькая куколка — девочка-подросток лет тринадцати не больше. Девочка очень смущалась, явно не понимая, что она тут делает. Четвертым представителем неожиданно оказался боллкроссер Киттос Пэй.

Идей мне шепнул, проходя мимо.

— Это она.

Я вспомнила наш разговор и поняла, что Тисс пошел на стратегическую хитрость, выставив условием переговоров присутствие одной понравившейся его величеству на весенней выставке особы.

Рядом со мной провожали взглядом необычную делегацию в переговорную несколько модификантов.

— Кажется, его величество не равнодушен к ите? — заметил красный.

— Его величество давно к ней не равнодушен, — хмыкнула черная. — Хитрый лис знал, на что ловить пацана.

Это она про идея? Хитрый лис? Да, похож, ничего не скажешь.

— Мда, кажется переговоры завершатся успехом, — хохотнул красный.

Переговоры действительно прошли в теплой и дружественной атмосфере. Это было видно по императору, который, прогуливаясь тем же вечером по мансарде, напевал и насвистывал что-то тихонько себе под нос.

А наша армия пополнилась еще одним небольшим полком модификантов от оппозиции.

А вот Киттос Пэй уходил недовольным. Потом мне сказали, что его величество пожелал решить вопрос с освобождением всех модификантов от рабства после победы над врагом. И по-скольку победа в данный момент была под вопросом, решение проблемы боллкроссеров отодвигалось на неопределенный срок.

Глава 14. Эпическая сила

Смерть микробам!