Страница 23 из 54
— Роб? Мы теряем время. Я знаю, что ты меня слышишь. Два года назад мы уже смогли помочь тебе, помнишь?
Нет ответа.
— Когда тебе стало лучше, ты смог покинуть госпиталь, поехать посмотреть на свой родной город, начать изучать полевую биологию, женится на Жизель и воспитывать сына. Ты назвал его Джином в мою честь. Всё верно?
Нет ответа.
— Думаю, ты сделал всё это, поскольку считал себя в долгу передо мной. Тут я согласен. Ты должен мне кое-что. Всё, что мне нужно от тебя за всё, чего мы тогда добились — сказать, что ты меня слышишь. Это всё, чего я прошу. Мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит, в другой раз. По рукам?
Ничего.
— Роб? Когда я досчитаю до трёх, ты поднимешь левую руку. Итак, раз… два… три…
Я пристально смотрел на руку, но не увидел ни малейшего движения.
— Ну хорошо. Мы будем сидеть здесь до тех пор, пока ты не поднимешь руку.
Время шло. Рука не поднималась.
— Я знаю, что ты хочешь её поднять. Но боишься того, что может случиться. Уверяю, всё будет в порядке. Здесь твоё безопасное убежище, помнишь? Ничего плохого не может случиться, и ты не можешь причинить никому вреда, пока находишься здесь. Понимаешь? После того, как поднимешь руку, сможешь вернуться в палату до следующего раза. Хорошо? А теперь подними свою руку!
Нет ответа.
— Роб, я устал ходить вокруг да около. ПОДНИМИ СВОЮ ЧЁРТОВУ РУКУ!
Ни на йоту не поднял.
— Ну хорошо, Роберт. Я понял. Ты чувствуешь себя так паршиво, что ничему не придаёшь значения. Ни любви, ни верности, ни своему сыну, ничему. Но подумай вот о чём: я, Жизель, маленький Джин, твоя мама (я говорил, что Жизель ей звонила?), твои одноклассники и друзья, все пациенты и сотрудники МПИ, все, кого ты знаешь, хотят помочь тебе пережить этот трудный период, если только ты нам позволишь. Подумай об этом, ладно? Надеюсь, в следующий раз тебе будет лучше. Можешь идти. Поговорим позже, — добавил я сухо.
— Окей, прот. Можешь вернуться.
Он поднял свою голову и открыл глаза.
— Привет, док. Как успехи?
— Боюсь, что пока никаких. Но надеюсь, что вскоре всё изменится.
— Надеюсь, к лучшему.
— И я.
Прот закрыл глаза.
— Пять, четыре, три…
— Подожди!
Он снова открыл глаза.
— Что? Я делаю что-то не так?
— Нет, не совсем. Я хочу, чтобы ты пока оставался под гипнозом.
— Зачем?
— Давай назовём это экспериментом. Кстати, а сколько тебе сейчас лет?
— Три сотни…
— По меркам Земли, пожалуйста.
— Тридцать девять лет, десять месяцев, семнадцать дней, двенадцать часов, тридцать две секунды и…
— Достаточно. А сейчас вернись, пожалуйста, в то время, когда тебе было семнадцать по земным меркам. Ты стремительно молодеешь. Роберт в средней школе. Ты помнишь, как навещал его в то время?
— Конечно. Мы уже говорили об этом.
— Верно. Девушка Роберта Сара только забеременела. Он не знал, как поступить.
Молодой прот пожевал воображаемую жвачку.
— Он был, что называется, по уши в дерьме.
— И ты прилетел ему помочь.
Он покачал головой:
— Люди! Похоже, нет конца их проблемам!
— Хорошо. Поговорим об этом позже. А сейчас вернись в то время, когда тебе было девять по земным меркам. Ты становишься всё моложе и моложе: сто двадцать лет, сто, а теперь девяносто. Понял?
— Да-да, мне девяносто.
— Окей. Тебе только что исполнилось девяносто. Никто, конечно, не дарит тебе подарки. Это тебя огорчает?
— А должно?
— Хорошо. Чем ты сейчас занимаешься?
— Ищу йортовые деревья в адроновых зарослях. Хочу найти и съесть пару йортов.
— Хорошо. Ты ешь йорты. Кто-то находится рядом с тобой?
— Несколько эмов скачут с дерева на дерево неподалеку. Вижу, как над ними кружит корм, и множество апов бегут по полю…
Очевидно, прот находился среди красивых и спокойных мест, напоминающих его единственный сон.
— Есть ли другие дремеры[93] поблизости?
— Только один.
— Кто он?
Девяностолетний прот захихикал.
— Это не он, а она.
— Твоя мать?
— Нет.
— Тётя? Соседка?
— У нас на Ка-Пэкс нет никаких тёть и соседей.
— Незнакомка?
— Нет.
— Как её имя?
— Горт.
— Она твой близкий друг?
— Каждое существо мне друг.
— В ней нет ничего особенного?
— В каждом существе есть что-то особенное.
— Вы давно знакомы?
— Нет.
— Ну хорошо, прот. Ты становишься всё моложе и моложе. Мы возвращаемся ко времени, когда тебе было пятьдесят.
Прот немедленно закрыл глаза и с тех пор не двигался. Я подождал. Он всё сидел неподвижно. Я начал беспокоиться, что с ним что-то случилось. И в то же время почувствовал, что нахожусь в приподнятом настроении: возможно, этот разрушительный период (когда ему было пять) в жизни Роберта как-то подействовал на разум пятидесятилетнего прота?
— Прот?
Нет ответа.
Я начинал сильно беспокоиться.
— Прот? Слушай внимательно. Мы возвращаемся к тому времени, когда тебе было девяносто, окей? Ты становишься старше. Тебе шестьдесят, семьдесят, восемьдесят… Сейчас тебе снова девяносто. Открой глаза, пожалуйста.
Прот открыл глаза. Он казался несколько сбитым с толку.
— Мы говорили о Горт, помнишь?
— Да.
— Хорошо. Помни, что тебе девяносто. Хочу, чтобы ты рассказал кое-что про свой восьмидесятый день рождения.
— У нас не празднуют дни рождения на Ка-…
— Да-да, я знаю. Я хотел спросить, чем ты занимался, когда тебе только исполнилось восемьдесят?
— Путешествовал на К-РЭМ.
— Это другая планета?
— Нет, это одна из наших лун.
— Опиши её.
— Похожа на вашу Саха́ру.
— Как долго ты там пробыл?
— Не очень долго.
— У тебя был спутник?
— Да.
— Мужчина.
— Да.
— Сколько ему лет?
— Восемьсот восемьдесят семь.
— Должно быть, это было одним из его последних путешествий[94].
Прот пожал плечами.
— Хорошо. Ты снова молодеешь. Тебе восемьдесят и ты становишься ещё моложе. Семьдесят пять, семьдесят, шестьдесят пять. Теперь тебе шестьдесят. Чем ты сейчас занят?
Глаза прота снова закрылись. Я подождал, но он продолжал молчать.
— Окей, прот, — я говорил быстро. — Ты снова становишься старше. Тебе шестьдесят пять, шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят. Сейчас тебе снова семьдесят. Чем ты занимаешься?
— Пытаюсь прыгнуть как можно дальше.
— Ладно. Теперь слушай внимательно. Я хочу узнать, что с тобой случилось в возрасте шестидесяти лет.
Прот задумался.
— Не помню.
Волосы на моей спине встали дыбом.
— Ты не помнишь, что происходило, когда тебе было шестьдесят?
Он поводил рукой по ручке кресла.
— Нет.
— Вообще ничего?
— Ничего не помню.
— Каким было твоё самое раннее воспоминание?
Без промедления прот ответил:
— Помню гроб. А до этого всё как в тумане.
Я ощущал, как мускулы в моей груди напряглись.
— Что ты можешь рассказать о том периоде, который скрыт за туманом?
Молодой прот сильно нахмурился, пытаясь сосредоточиться.
— Я на земле, — пробормотал он. — Кто-то склоняется надо мной.
— Кто это? Кто склоняется?
— Я её не знаю. Она чем-то вытирает моё лицо.
— Она очищает его от грязи?
— Может, и так. Я чувствую слабость. И голова болит.
— Почему?
— Не знаю. Думаю, я упал с дерева. Но точно не помню…
— Это очень важно, прот. Сколько тебе было лет, когда это случилось?
— Шестьдесят девять.
— И ты не помнишь ничего, что происходило до этого?
Он шморгнул и вытер нос рукавом.
— Нет.
«Боже мой! — подумал я. — Поворотный момент у прота был позже, чем насилие дяди над маленьким Робертом. Прямо перед тем, как Роберт похоронил отца, с ним случилось что-то настолько ужасное, что затмило собой все предыдущие травмы. Может, он лично видел гибель отца? Может, отец сам попросил сына помочь ему умереть? А может это, прости Господи, было убийство как акт милосердия?»
93
Дремер — это название вида существ, к которому принадлежит прот.
94
Джин так говорит, потому что ранее прот утверждал, что существа его вида живут примерно тысячу лет. По этим меркам спутник прота уже глубокий старик.