Страница 11 из 54
Я твёрдо уверен, что образовательный процесс — это трасса с двусторонним движением, и профессор должен прислушиваться к вопросам своих подопечных. Поэтому оставшееся время было посвящено моим рассказам о проте, о дилеммах, с которыми я столкнулся, и о планах в его лечении. Не помню, чтобы хоть раз видел в аудитории такое оживление и желание участвовать в обсуждении. Они даже простили мне контрольную на прошлой неделе.
Вышеупомянутый студент, молодой человек с длинной чёрной бородой (его кумиром был Оливер Сакс[49]), предложил решение всех названных мной проблем: попросить прота во время следующей беседы продемонстрировать путешествие на луче света под контролем аудитории.
— Если мы удостоверимся в способности прота к путешествиям с помощью света, то он действительно тот, за кого себя выдаёт.
Мы? Я задумался.
— Прот уже демонстрировал свой трюк на телевидении. И вы должны помнить, что он может использовать те части разума, которые доступны только савантам и аутистам. Если он «исчезнет», это будет свидетельствовать только о том, что он сумел заставить нас в это поверить с помощью гипноза или других средств, о которых мы пока не знаем.
— Нет-нет-нет, — возразил студент. — Я имею в виду другое. Давайте попросим его переместиться в конкретное место — в другую часть страны, где у Вас найдутся коллеги, готовые сделать фото и переслать его нам по факсу. Вы даже можете попросить прота надеть забавную шляпу, чтобы удостовериться, что на фотографии точно он.
Выражение на моём лице, наверное, говорило: «Ну почему в каждой аудитории обязательно встречается такой студент?», но я ответил:
— Что, если прот не согласится?
— Значит, он на это не способен! — прокричал студент. — И вы его поймали!
Аудитория одобрительно зашумела.
— Может, и стоит попробовать, — согласился я, жалея, что подобная идея не пришла мне в голову. И, чтобы сохранить лицо, добавил:
— Но не слишком на это рассчитывайте.
Когда прозвенел звонок, «Оливер» и двое его друзей последовали за мной. Они выразили желание присутствовать во время следующей беседы с протом. И хотя я был польщён их интересом, мне всё же пришлось отказать. Бородатый студент выпалил:
— Хорошо, пусть так. Но в следующий раз мы ожидаем подробного отчёта!
Отлично, подумал я. Теперь на каждой лекции мне предстоит отчитываться о прогрессе в лечении прота. Как гласит пословица, дай студенту-медику достаточно верёвки, и он повесит на ней тебя. Я слишком стар для этого. Настойчивые просьбы Карен, чтобы летом девяносто восьмого я вышел на пенсию, звучали всё привлекательнее.
Когда я вернулся в МПИ, то встретил у входа на территорию пять или шесть людей, которые шумно требовали открыть ворота. Охранник всячески пытался их убедить, что здесь находится психиатрическая клиника, и они не могут просто так ходить по коридорам. Он повторял, что только друзья и родственники имеют право навещать пациентов и только в специально отведённое время. Когда он заметил меня, пытавшегося проскочить в будку охраны, то спросил:
— Доктор Брюэр, не могли бы вы поговорить с этими людьми?
Я скрыл своё раздражение. День явно не задался.
— В чём проблема?
Женщина с огненно-красными волосами и восхитительными зубами ответила:
— Мы хотим видеть прота. Мы знаем, что вы заперли его здесь. У вас нет права держать его против воли.
Я не стал тратить время, отрицая возвращение прота.
— Прот находится здесь в качестве пациента и сейчас не принимает гостей.
Женщина средних лет в пиджаке и с короткой стрижкой встала передо мной.
— Почему вы держите его здесь? Он не сделал ничего плохого!
Я отошёл на шаг.
— Мы не «держим» его. Прот здесь по собственной воле.
Она подошла ближе.
— Мы вам не верим! Вы говорите в точности так, как если бы заперли его против воли.
Я стоял на своём.
— Послушайте. Не я устанавливаю правила. Что, если бы вашего брата лечили в клинике, а группа незнакомых людей требовала бы с ним встречи?
— Я бы спросила об этом его!
— Он не вправе решать.
— А кто вправе? — спросил другой мужчина. Его небритый подбородок смотрел в сторону моего.
Я снова сделал шаг назад.
— Хорошо. Вот что мы сделаем. Я спрошу прота, хочет ли он выйти и пообщаться с вами. Если не захочет, то вопрос закрыт. Справедливо?
— И как мы узнаем, что вы его действительно спрашивали?
— Думаю, вам следует поверить мне на слово.
Они посмотрели друг на друга. Один или два пожали плечами.
— По рукам, док. Но мы будем здесь до тех пор, пока он не выйдет.
— Вероятно, я увижусь с ним завтра.
— В какое время?
— В девять часов утра.
— Мы будем здесь в девять.
— Эти манго из Калифорнии? — предположил прот. — Не так хороши, как карибские.
— Извини. Это лучшее, что я смог найти.
— Переживу, — проговорил он, чавкая фруктом. — Чистые, как стёклышко. Ни капли пестицидов.
Я представил, каким ему видится мир. Проверка зрения показала, что прот отлично видит в ультрафиолетовом диапазоне, почти как насекомые.
— Рад, что тебе нравятся. Это органические манго. Пока ты ешь, я задам пару вопросов, хорошо?
— А если я откажусь?
— Больше фруктов не получишь.
— Спрашивай.
— Как там Роберт?
— Откуда мне знать?
— То есть ты его ещё не нашёл?
— Нет. Обыскал всё второе отделение и нигде его не обнаружил. Кроме того, я был сильно занят…
— Занят? Чем же?
— Чтением писем, общением с другими пациентами, размышлениями. Помнишь, каково это — размышлять? Ты тоже так делал, когда был маленьким.
— И Роб не появлялся с тех пор?
— Нет, сэр[50]. Может, он где-то в другом отделении?
— Очень важно, чтобы мы с ним поговорили, прот.
— Зачем? Пишешь новую книгу?
Я сделал вид, что этого не слышал.
— Только дай знать, если встретишь его. Или сообщи Жизель.
— Без разницы, — проворчал прот, высасывая мякоть из косточки. По его бороде стекал сок манго.
— Хорошо.
Не в силах больше терпеть, я вынул коробку с салфетками и протянул проту. Он вытер лицо, как мне показалось, из вежливости, а затем бросил салфетку на пол и уселся в кресло.
Я раздражённо сказал:
— Прот, ты такой же капэксианец, как и я! Как тебе пришла в голову такая абсурдная идея?
Он отрицательно покачал головой.
— Что нужно для того, чтобы вы, люди, узрели истину?
— Всего одна вещь: истина должна быть правдоподобной.
— А, помню. Если вы во что-то верите — значит, это правда, так?
— Можно сказать и так.
— Мои познания о ГАЛАКТИКЕ вас не убедили.
— Наши компьютеры знали всё, что ты говорил.
— Не всё.
Внезапно он наклонился ко мне и спросил:
— Что бы убедило тебя в том, что я прилетел с КА-ПЭКС?
Прот явно желал сыграть в эту игру, как ребёнок, привлечённый новым набором шахмат.
Я подумал об эксперименте в аудитории, но пока не стал про него говорить, поскольку ещё не договорился ни с одним из коллег.
— У тебя есть фотографии твоей родной планеты?
— А у тебя есть фотографии Джорджа Вашинтона?[51]
— Нет, но у нас есть его портреты, письма, свидетельства современников. А у тебя есть подобные доказательства?
Прот посмотрел на меня боком.
— Я видел изображения драконов и единорогов. Письма могут быть подделкой. И мы оба знаем, как надёжны «свидетельства очевидцев», не так ли, джин?
— У нас есть военная форма Вашингтона, его парики и даже зубы. Какие осязаемые доказательства существования Ка-Пэкс есть у тебя?
Я откинулся в кресле с самодовольной усмешкой, похожей на улыбку прота.
— Какие доказательства существования богов есть у вас?
49
Оливер Волф Сакс — американский невролог и нейропсихолог британского происхождения, писатель и популяризатор медицины, автор ряда популярных книг, описывающих клинические истории его пациентов.
50
В оригинале «Nossirree» — созвучно с «No, sir!», т. е. «Нет, сэр!».
51
Джордж Ва́шингтон — американский государственный и политический деятель, первый всенародно избранный президент Соединённых Штатов Америки (1789–1797), один из отцов-основателей США, главнокомандующий Континентальной армии, участник войны за независимость и создатель американского института президентства.