Страница 38 из 42
Лейтенант повернул голову и посмотрел на патрульную машину, хотя уже знал, что написано на ее боку. Он быстро оглянулся и сказал: «Ну, мы здесь на дежурстве, и мы подумали, не могли бы вы продать нам немного кофе и датского сыра, даже если вы не на сто процентов открыты». Он попытался обаятельно улыбнуться, но все, что он получил в ответ, — это полный рот дождя.
«У нас нет датского», - сказала раздраженная женщина в шейном бандаже.
Гертруда, будучи более любезной, сказала: «Я бы хотела тебе помочь, но дело в том, что у нас пока нет электричества. Вообще ничего не подключено. Мы только что приехали. Я бы сам выпил чашечку кофе.»
«Здесь становится чертовски холодно, — сказала раздраженная женщина, — при открытой двери».
«Что ж, в любом случае спасибо», - сказал лейтенант. Гертруда сказала: «Заходите, когда мы будем открыты. Мы угостим вас кофе и датским сыром за счет заведения».
«Я сделаю это», - сказал лейтенант и поплелся обратно по лужам, чтобы доложить, сказав: «У них нет электричества, капитан. Они еще ни на что не настроены».
«Мы даже не можем правильно выбрать вершину холма», - сказал капитан. Радисту он сказал: «Ты!»
«Сэр?»
«Выясни, есть ли здесь поблизости патрульные машины».
«Да, сэр».
«Мы хотим кофе по-датски».
«Да, сэр. Какой вам нравится кофе?»
«Легкая, три кусочка сахара».
Радист выглядел больным. «Да, сэр. Лейтенант?»
«Черный, один сладкий».
«Да, сэр».
Пока радист принимал приказ водителя, капитан повернулся к лейтенанту и сказал: «Одна конфетка и что?»
«Это заменитель сахара, сэр. Для людей, сидящих на диете».
«Ты на диете».
«Да, сэр».
«Я вешу примерно в два раза больше вас, лейтенант, но я не на диете».
Лейтенант открыл рот, но снова никакой ответ не показался ему подходящим, и он ничего не сказал.
Но молчание на этот раз тоже было ошибкой. Брови капитана поползли вверх, и он спросил: «Что вы хотите этим сказать, лейтенант?»
Радист сказал: «Я отдал приказ, сэр».
Это было своевременное отвлечение внимания. Капитан поблагодарил его, снова затих и следующие десять минут задумчиво смотрел в окно, пока не прибыла другая патрульная машина, доставившая кофе и датское печенье. Капитан приободрился, услышав это, пока вторая патрульная машина не прибыла через две минуты после первой, привезя еще кофе и датское печенье. «Я должен был догадаться», - сказал капитан.
Когда третья и четвертая патрульные машины с грузами кофе и датского сыра прибыли одновременно, капитан рявкнул радисту: «Скажите им, хватит! Скажи им остановиться, скажи им, что этого достаточно, скажи им, что я на грани срыва!».
«Да, сэр», - сказал радист и принялся за телефон.
Тем не менее, в течение следующих пяти минут прибыли еще две патрульные машины с кофе и датским печеньем. Капитан был убежден, что дисциплину лучше всего поддерживать, никогда не сообщая рядовым, когда что-то идет не так, поэтому им приходилось принимать, оплачивать и говорить спасибо за каждую отправку, и постепенно мобильный штаб заполнялся пластиковыми стаканчиками с кофе и коричневыми бумажными пакетами, полными датского. Запах мокрой формы лейтенанта в сочетании с паром от кофе в закусочной становился очень сильным и от него запотевали окна.
Лейтенант сбросил с колен несколько деревянных мешалок и сказал: «Капитан, у меня есть идея».
«Боже, защити меня», - сказал капитан.
«У людей, работающих в этой закусочной, нет ни электричества, ни отопления, сэр. Честно говоря, они кажутся мне прирожденными неудачниками. Почему бы нам не угостить их нашим дополнительным кофе и датским сыром?»
Капитан поразмыслил. «Я полагаю, — рассудительно сказал он, — это лучше, чем если я выйду из машины и втопчу все это добро в гравий. Продолжайте, лейтенант».
«Благодарю вас, сэр».
Лейтенант собрал одну упаковку — четыре кофе и четыре датских — и отнес их из машины в закусочную. Он постучал в дверь, и ее немедленно открыла Гертруда, у которой в уголке рта все еще торчала сигарета. Лейтенант сказал: «Нам доставили больше еды, чем мы хотели. Я подумал, может быть, тебе не помешало бы что — нибудь из…
«Мы, конечно, могли бы», - сказала Гертруда. «Это действительно мило с твоей стороны».
Лейтенант протянул коробку. «Если вам понадобится еще, — сказал он, — у нас их много».
Гертруда выглядела нерешительной. «Ну, э-э…»
«Вас здесь больше, чем четверо? Я серьезно, мы под завязку загружены товаром».
Гертруда, казалось, не хотела говорить, сколько их было в закусочной — вероятно, потому, что не хотела испытывать щедрость лейтенанта. Но в конце концов она сказала: «Нас, э-э, семеро».
«Семь! Вау, ты, должно быть, действительно там работаешь».
«О, да», - сказала она. «Мы действительно такие».
«Вы, должно быть, торопитесь открыться».
«Мы действительно хотим открыть его», - сказала Гертруда, кивая, сигарета покачивалась в уголке ее рта. «В этом вы как нельзя более правы».
«Я принесу вам еще», - сказал лейтенант. «Сейчас вернусь».
«Вы действительно очень добры», - сказала она.
Лейтенант вернулся к патрульной машине и открыл заднюю дверцу. «Им может понадобиться еще немного», - сказал он и собрал еще две коробки.
Капитан бросил на него циничный взгляд. Он сказал: «Вы разносите кофе и датское печенье в закусочную, лейтенант».
«Да, сэр, я знаю».
«Это не кажется вам странным?»
Лейтенант перестал переставлять контейнеры с кофе.
«Сэр, — сказал он, — мое основное ощущение по поводу всего этого дела таково, что я на самом деле нахожусь в какой-то больнице, переношу серьезную операцию, и этот день — сон, который я вижу под наркозом».
Капитан выглядел заинтересованным. «Я полагаю, это очень утешительная мысль», - сказал он.
«Так и есть, сэр».
«Хммммм», - сказал капитан.
Лейтенант принес в закусочную еще кофе и датское печенье, и Гертруда встретила его у двери. «Сколько мы вам должны?»
«О, забудьте об этом», - сказал лейтенант. «Я как-нибудь съем бесплатный чизбургер, когда вы будете заниматься бизнесом».
«Если бы только все полицейские были такими, как вы, — сказала Гертруда, — мир был бы намного лучше».
Лейтенант и сам часто думал о том же. Он скромно улыбнулся, наступил ногой в лужу и сказал: «О, ну, я просто стараюсь делать все, что в моих силах».
«Я уверен, что ты это делаешь. Благословляю тебя».
Лейтенант со счастливой улыбкой вернулся в патрульную машину, где обнаружил капитана снова в кислом настроении, нахмуренного и сварливого. «Что-то пошло не так, сэр?»
«Я попробовал эту твою штуку с анестетиком».
«Вы это сделали, сэр?»
«Я продолжаю беспокоиться о том, как пройдет операция».
«Я предполагаю, что это аппендицит, сэр. На самом деле в этом нет никакой опасности».
Капитан покачал головой. «Это просто не в моем стиле, лейтенант», - сказал он. «Я человек, который смотрит правде в глаза».
«Да, сэр».
«И вот что я вам скажу, лейтенант. Этот день закончится. Это не может продолжаться вечно. Этот день подойдет к концу. Когда-нибудь это произойдет».
«Да, сэр».
После этого разговор на некоторое время застопорился. Даже с двенадцатью чашками кофе и датским сыром, которые раздал лейтенант, в мобильном штабе все еще оставалось по три комплекта на каждого человека. Они выпили не весь кофе, но съели все датское печенье и теперь чувствовали сонливость и вялость. Водитель погрузился в глубокий сон, капитан задремал, а лейтенант то засыпал, то вздрагивал, снова просыпаясь. Радист так и не потерял сознания, хотя он снял обувь, прислонился головой к окну и небрежно держал микрофон на коленях.
Утро прошло медленно, дождь не прекращался, и ни в одном из редких трескучих радиосвязей из штаба не было никаких позитивных новостей. Наступил и прошел полдень, и день начал сильно клониться к закату, и к двум часам все они чувствовали беспокойство, стеснение, раздражительность и дискомфорт. У них был неприятный привкус во рту, ноги распухли, нижнее белье натерлось, и прошло несколько часов с тех пор, как кто-либо из них справлял нужду.