Страница 15 из 54
Некоторые абзацы давались легко, другие — тяжко. Некоторые, которые она думала, что осознала, на проверку оказывались намного сложнее, нежели на первый взгляд, и тогда ей приходилось заново перестраивать своё понимание.
Особенные проблемы возникли у Лу Инь, когда она стала читать страницы, которые напрямую касались фехтования. Некоторые предложения она перечитывала десятки, едва ли не сотни раз, и всё равно не могла отделаться от ощущения, будто написанное было… не совсем верно.
Она прекрасно понимала, что это невозможно, что мудрые мастера великой древности — фигуры в её сознании почти богоподобные — не могли ошибаться, и тем не менее чем сильнее она вчитывалась, тем более отчётливо видела другую, более прямую дорогу, нежели та, которая расписывалась в книге.
Наконец, совершенно утомлённая, Лу Инь закончила первые несколько глав, после которых рекомендовалось приступить к практической тренировке для закрепления материала, зевнула, — она была безмерно уставшей, и голова её трещала, точно закупоренный кипящий котелок, — бездумно положила книжку на кровать и сразу задремала…
…
…
На следующий день старухе Лу снова пришлось будить свою подопечную:
— Вставай Лу Инь! Вставай, дурная девчонка!
Наконец старуха покачала головой и деловито зашла в комнату Лу Инь. Последняя лежала, прислонившись к стенке. Женщина глянула на свечку, которая почти сгорела, недовольно хмыкнула и бесцеремонно дёрнула девушку за плечо. Лу Инь медленно открыла веки; затем вздрогнула и приподнялась.
— Вставай! — стала причитать старая женщина. — Живо сбегай в деревню и принеси рисовой пыльцы. И скорей, а то весь день проспишь, и тогда черт тебе, а не завтрак!
— Х-хорошо! — немедленно кивнула Лу Инь, — к этому времени девушка уже совершенно проснулась, — встала и побежала на выход.
— Ведро не забудь, и бирку! — крикнула ей вдогонку старуха Лу и помотала головой. Затем посмотрела на кровать, которую девушка забыла застелить, мысленно отметила, что этот ребёнок был таким рассеянным, что, не ровен час, однажды забудет собственную голову, и уже было сама стала поправлять одеяло, как вдруг взгляд её зацепился за маленькую голубую книжку.
Лу нахмурилась, приподняла её своими грубыми работящими руками и пролистала.
Три выражения сменились на лице старой женщины:
Удивление,
рассеянность,
и наконец безмерный ужас…
Глава 13
Недопонимание
В это время Лу Инь быстро спускалась по лестнице в деревню.
Свежий утренний воздух, который всё ещё пронизывали тонкой нитью ночные ароматы, запах росы и листвы, и ветер, который, казалось, прохладной подушкой наполнял её грудь, — всё это позволило ей сбросить вязкую дрёму и прийти в чувства.
Уже вскоре девушка схватилась обеими руками за ведёрко и серьёзно задумалась.
В книге было написано, что теперь ей нужно попробовать свои знания на практике. Для полноценной тренировки ей требовались меч и свободное время. И если первый ещё можно было купить в лавке, хотя бы деревянный — за все эти годы у Лу Инь скопилось несколько медных монеток (иной раз во время уборки ей попадались серебряные и даже золотые, но девушка всегда исправно приносила их в бюро находок), то раздобыть второе было проблематично.
Приближался экзамен, и слугам приходилось работать в усиленном режиме. Исключения составляли те из них, которые были молодыми и сами собирались пройти тест. Им позволялось получить освобождение от работы, но для этого следовало сперва записаться на экзамен, а это…
Лу Инь прикусила губы и некоторое время в нерешительности стояла на ступеньках, с ведёрком, полным ароматной пыльцы.
Сперва, наконец решила девушка, сперва нужно просто выпросить немного свободного времени у бабушки Лу. Сказаться больной или пожаловаться на дурное самочувствие. Ей не хотелось снова врать, но ведь это было временное решение. Когда она попробует и…
Нет.
Лу Инь остановила свои мысли и пристально посмотрела на грубые каменные ступеньки у себя под ногами. Над головой у неё зашумели древесные кроны. Она сжала губы и медленно помотала головой.
Нет… хватит.
Она скажет правду.
…Странным образом это решение не стало бременем, но, напротив, освободило сердце девушки; Лу Инь сделала глубокий вдох и быстрым шагом стала подниматься по лестнице. По мере приближения хижины внутри неё снова стала нарастать тревога, но выбор сделан, и Лу Инь, перебирая в голове причины, почему ей всё же не стоит говорить вправду, перевела дух и медленно толкнула приоткрытую дверь.
В хижине царила гробовая тишина. Старая женщина сидела за столом и молча смотрела в окно. Она даже не повернулась, когда скрипнула дверь, и в кухне зазвучали тихие шажки Лу Инь.
Возможно, если бы последняя была в этот момент несколько более внимательной, она бы заметила, что атмосфера была немного странной, но Лу Инь слишком занимала её собственная тревога. Она медленно поставила ведёрко на пол и сказала:
— Я… я принесла…
Тишина.
— Бабушка, я… Я бы хотела кое-что сказать…
Тишина.
— Я…
— Что это? — вдруг раздался грубый голос.
Лу Инь приподняла голову и вздрогнула, когда увидела взгляд, которым на неё смотрела старая женщина. В её глазах читалась растерянность, тревога… и гнев.
Старуха резко приподнялась и вскинула руку. Лу Инь посмотрела на неё… и затрепетала.
— Ах…
Потёртые работящие пальцы держали — осторожно, бережно, так, будто это было нечто сакральное, — тонкую голубую книжку.
— Откуда это у тебя? — прохрипела женщина и сразу рявкнула: — Украла?
— Нет! — тут же замотала головой Лу Инь. — Я не… не… — она растерялась и несколько секунд не могла найти верных слов. Её сердце гремело с бешеной силой. Но старая женщина, видимо, увидела в этом проявление вины, а потому сделалась ещё более мрачной и суровой:
— Я слыхала, что некоторые слуги смеют воровать у благородных воинов… Но ты, Инь…
— Нет, я не крала, правда! — наконец выговорила Лу Инь.
— Тогда откуда это у тебя? — крикнула старуха с такой силой, что задрожали черпаки и прочая кухонная утварь, которая висела на стенах.
— Мне её дали, правда, то есть, подарили…
— Подарили⁉ Не ври! Я знаю, что это такое. Иные слуги и даже господа платят огромные деньги, чтобы им дали такую книгу. А тебе её подарили⁈
Лу Инь замотала головой. Она чувствовала, что обязательно должна оправдаться. Ведь ей всего лишь нужно было рассказать правду.
— Я могу доказать, прав…
Не успела Лу Инь договорить, как старая женщина быстро пересекла расстояние между ними и вскинула руку. Раздался хлопок. Лу Инь потеряла равновесие и рухнула на деревянный пол. Её тело пронзила болезненная дрожь. Медный привкус стал разливать у неё в горле. Во время удара девушка прикусила язык, и теперь алая кровь выступила на её бледные губы.
— Не смей мне врать! — Рявкнул старуха. — Подарили⁈ Какая наглость!
Морщинистое лицо старухи было красным от гнева. Глаза сверкали. Но вот она сделала глубокий вдох, и постепенно на смену ярости пришло выражение глубокого разочарования:
— Пускай ты украла, но если бы ты призналась… Этому я тебя учила, а ты… Неблагодарная… Возвращайся в свою комнату! Живо! А потом возьмёшь эту книгу, — женщина бережно положила её на стол. — И вернёшь её воину, у которого украла. И моли, слышишь меня, моли его о пощаде!
Всё это Лу Инь слышала отдалённо; в её ушах всё ещё звенело после пощёчины. Но ещё сильнее звенело её сердце. Наконец девушка, пошатываясь, приподнялась и с опущенной головой проковыляла в свою комнату. Там она закрыла дверь, свалилась на кровать, всхлипнула и стала разливать горькие слёзы…
Они были вызваны вовсе не болью. Лу Инь умела переносить телесные муки. Нет, она страдала не поэтому, а потому что ей не захотели верить. Она говорила правду, а её не слушали. Почему? Это же несправедливо…
Лу Инь поджала коленки и прикрыла свои покрасневшие глаза.