Из рода волхвов

— За эти годы вы совсем поросли своей постылой ненавистью! Ненавидите своих, ненавидите чужих! — пробасил Огнедар и встал подле неё. И только теперь Веселина заметила, как от гнева полыхали глаза жреца. Что-то нечеловеческое ощущалось вокруг него, что-то необычайно мощное давило на её плечи в его присутствии. — Всех, кто приблизится к этой девочке со злыми умыслами, я лично скормлю лесным тварям.

Со стороны леса донёсся пронзительный вой, которому вторили остальные, с разных уголков леса. У Лины мурашки пробежали вдоль спины от этого звука, и она робко придвинулась к своему нежданному защитнику. Смутная мысль шевельнулась в голове, но Веселина не решилась спрашивать. На это ещё будет время.

Но, видимо, Соня таким терпением не славилась.

— Ты ещё кто такой, старый?.. — процедила она и тут же скривилась от боли.

— Тот, кому вы все столь рьяно возносите молитвы, дурная твоя голова, — отозвался Ян, окидывая их всех насмешливым и едким взором. — Неужто покровителя своего не узнали?

Вдоль толпы прошёлся шёпот — неверящий и поражённый. Лютобор распахнул глаза и широко улыбнулся, словно ему только что сказали какую-то невероятно дурную и глупую шутку.

— Это чушь, вы лжете, — съязвил он, но тут же скривился от боли.

В тот миг, когда солнце окончательно утонуло за горизонтом, накинув мрак на землю плотным покрывалом, вдоль молчаливых изваяний зажглись факелы. Один за другим — сами по себе, словно ведомые чьей-то рукой. Веселина с затаённым сердцем наблюдала, как озарялись золотым светом лики богов. Перун, Сварог, Род, Макошь… И все остальные вместе с ними взирали на них со своих мест. И во взглядах их читался упрёк. Не того они желали, не того они хотели.

Воздух вокруг Огнедара сгустился, стал плотным, словно предвещающим бурю. И на мгновение ей почудилось, будто бы его тень стала похожа на медвежью.

— Повторяю в последний раз — отдайте мне меч Яромира и убирайтесь отсюда, — пророкотал Велес, голос которого стал походить на животный рык. Его человеческий облик медленно таял по крупицам. — Или же примкните к нам. Решайте да побыстрее.

Змееголовые попятились назад, перепуганные неведомой силой до смерти. Даже по лицу Сони скользнула тень ужаса, и она с тревогой глянула в сторону брата, словно спрашивала — что им всем делать. Лютобор с трудом поднялся на дрожащих ногах, и глянул на своего бога-покровителя, словно обиженный ребёнок на родителя. Возможно, он многое хотел бы спросить у него — и ещё больше хотел бы сказать. Но страх и почтение пересилило это желание, и он лишь молча махнул рукой. Вскоре меч, длинный и ржавый, смердящий смертью и тёмным колдовством, занял своё место подле ножа и лунной подвески. Все три составляющие найдены — Мира, Радовид и Яромир.

Факелы полыхнули ещё ярче, взмываясь дымом ввысь и озаряя своим огнём холм. Огнедар помог ей подняться и по-отечески погладил по плечу, словно старался утешить. Но Веселина сама себе казалась до странного спокойной — неправильно спокойной для человека, у которого вот-вот отнимут возможность видеть.

— Дай мне свою руку, девочка.

Она послушно раскрыла перед ним ладонь и тут же поморщилась от боли, когда лезвие костяного ножа полоснуло её до крови. Огнедар аккуратно сжал её пальцы и направил на алтарь, позволяя каплям окропить камень. Алые линии скользнули вдоль её запястий, словно множество змей, и Веселина на мгновение испугалась, когда они вдруг стали принимать форму затейливых узоров, в которых она узнала руны. Они поднялись по плечу, коснулись лица — и холодом очертили глаза. Костры запылали ещё ярче, и Лина поспешно нашла взглядом лицо Яна. Он был бледен, словно сама смерть, и, казалось, едва удерживал себя в руках. Его лицо она видела в последний раз.

— То, что кровь скрепляет — только кровь и разрушает.

Но это вовсе не значило, что их жизнь на этом заканчивалась. Веселина широко улыбнулась ему, надеясь притупить его тревоги хотя бы ненадолго, и покорно опустила веки. Пожалуй, об этом выборе она сожалеть не будет. Когда глаза обожгло болью, Лина была готова, но всё равно не сдержала крика. В них словно вонзали множество острых иголочек, которые кусали её раз за разом. Перед внутренним взором вдруг возникли картины из прошлого — смех Радовида и Миры, первая встреча с Яном, лица матери и дедушки, Берёзовка, в которой она провела большую часть своей жизни…

А когда она вновь распахнула глаза — мир погрузился во тьму.

Глава 25

Больше всего на свете Ян опасался двух вещей — сумасшедших ведьм и шумных свадеб. И если первая проблема была вполне решаема, то вот вторую он предпочитал избегать всеми возможными способами. И дело тут крылось вовсе не в природной стеснительности — право слово, Ян в этой жизни даже богов не стеснялся. Но терпеть шум и пьяные вопли было выше его сил. Совершенно точно — нет. К чёрту свадьбы.

— Вы что, решили собрать весь честной народ на своей женитьбе? — прошипел он, оглядывая смущённых, но удивительных счастливых воспитанников. — Может, ещё табличку где-нибудь повесите — «здесь волхвы справляют свадьбу, рады будем каждому». А то мало ли, не заметят.

— Чего вы такой хмурый, командир, — беззаботно махнула рукой Звана, которая и была инициатором этой самой дурной идеи. — Это же так здорово, когда есть с кем разделить праздничное веселье! Я пригласила свою маму, братьев, дядей, дедушку с бабушкой, двоюродных и троюродных родственников… А ещё…

— Этого уже более, чем слишком.

Кислый взгляд Вацлава явно говорил о его солидарности с мнением бывшего наставника. Юноша и сам не был любителем шумных посиделок, но пойти против решения своей ненаглядной невесты не осмелился бы при всём желании. У неё бывала на редкость тяжёлая рука, а потому гневить её лишний раз не хотелось. Ян, в общем-то, и не осуждал.

— Ну да неважно! Мы здесь для другого, — решил вставить своё веское слово будущий супруг. Лицо его озарилось довольной улыбкой. — Мы хотим пригласить вас с Веселиной к нам. Скоро осень — в Кленовке в это время года очень красиво. Мы сейчас почти все там обосновались.

— Да-да! И я о том же! — горячо поддержала его Звана, и дёрнула головой, отчего латунные кольца на её очелье коротко звякнули друг об друга. — Вы в этой чащобе сидите, как медведи в берлоге, скоро совсем одичаете. А так хоть развеетесь! Да и Веселине полезно будет прогуляться по новым местам.

Ян невесело хмыкнул, с сожалением подумав про себя, что Веселине было совершенно всё равно, в каких местах гулять. Эта неугомонная женщина даже после полной потери зрения была до безумства смелой и, порою, его это пугало до дрожи. Как бы странно это не звучало. Первые дни она напоминала ему новорождённого котёнка, который учился ходить и жить в этом огромном и неизведанном мире. Ему было страшно оставить её даже на мгновение, хотя Лина всячески противилась этой опеке, говорила, что справится со всем сама. Но Ян видел, как она тревожно замирала, стоило ей отдалиться от кровати и оказаться в пространстве, в котором не ощущалось ничего, за что можно было бы ухватиться. Каким бы смелым ни был его котёнок, но приглядывать за ним приходилось даже вопреки её желаниям. Поэтому первое время он просто ходил за ней по пятам, словно тень, — и был уверен, что Веселина это чувствовала. Но молчала, с ласковой снисходительностью прощаю его волнение.

— Мы подумаем, — проронил Ян. — Я поговорю с ней. На днях у неё снова стали болеть глаза, поэтому если лучше не станет — вы уж не обессудьте…

— Ничего, не переживай, мы же всё понимаем, — ласково улыбнулась Звана и пошарила глазами вокруг, нетерпеливо придерживая свой синий сарафан. — А где же она? Опять в лес куда-то убежала?

— Опять, — устало отозвался он и махнул рукой. — Вы пока отдохните с дороги, я схожу за ней.

Скрипнула дверь, и он покинул избу. Запах леса тут же окутал со всех сторон — пахло ранней весной, елями и талым снегом. В этом году тепло застало их врасплох, а потому пришлось стремительно сменить тёплые шубы и плащи на что-то полегче. Потому что солнце пекло беспощадно, почти по-летнему.