Страница 15 из 17
Гаагры встретили меня клекотом и хлопаньем крыльев. Это были огромные не то гуси, не то павлины. Ну то есть если к гусю приклеить павлиний хвост, только в другой расцветке, оранжево-пестрой, то получился бы гаагр. Отличительной особенностью этих птиц была магия, с помощью которой они воспроизводили потомство. То есть у них не было самок и самцов, они просто воссоздавали внутри себя магическое яйцо.
После уборки зоозоны мы уходили потные и вонючие. Очень сложно не влезть в дерьмо, когда оно повсюду. Зато мозги прочистились: я целых два часа думала только о животных и отходах их жизнедеятельности, а не об Адергайне. Признаюсь, это было гораздо приятнее, а еще улыбнула мысль о том, как пострадала бы его гордость, если бы он об этом узнал.
– Через час у тебя или у меня? – ошарашил Люциан, когда мы шли ко входу в главный корпус.
Я вспомнила, что ректор запретила лишние порталы, и поняла, что он имеет в виду занятия драконьим.
– Может, в библиотеке?
– У тебя или у меня.
Это прозвучало, как окончательное решение, обсуждению не подлежащее. Сначала я хотела возмутиться, но уборка меня слегка остудила. А еще – я же сама хотела с ним поговорить. Обо всем. Поэтому только кивнула:
– Давай у меня.
Он кивнул, и мы разошлись в разные стороны.
После душа я почувствовала себя значительно лучше. Переоделась в легкое платье, успела перекусить запасенной во время обеда булкой с орешками и кремовым соусом, и, как раз дожевывала ее, когда постучал Люциан.
– Привет, – сказала, быстро сглотнув, чтобы не напоминать хомяка. Сжала остаток булки в руке, не зная, куда ее деть. – Проходи.
– У тебя крем на губах, Лена.
– Что?
Вместо ответа он просто коснулся моих губ пальцами. Прикосновение обожгло и прошило насквозь, но я почему-то, вместо того чтобы отступить, застыла. Глядя на то, как он демонстрирует мне стертый с моих губ крем, а потом облизывает пальцы.
Где был в этот момент мой мозг?
Наши взгляды встретились, и в следующий момент он уже облизывал мои губы. Так откровенно и так чувственно, что у меня подогнулись ноги. Дыхание перехватило, а Люциан уже шагнул ко мне в комнату, толкнул дверь, закрывая ее. Удерживая меня, не позволяя отстраниться, не позволяя даже сделать вдох между этим бесконечным поцелуем. Зажигая внутри меня такие искры, которые грозили перерасти в пожар и спалить здесь все дотла.
Неправильно, неправильно, это было неправильно!
Я это знала, но это «неправильно» затягивало меня в эту безумную близость, как в переход между мирами. Я резко уперлась ладонями ему в грудь:
– Люциан! Мы же все решили! – выдохнула я.
Сердце колотилось, как сумасшедшее, и униматься не собиралось.
Да что со мной?! Сначала в том домике, на землях без магии, теперь здесь…
– Ты решила? Тогда почему ты реагируешь так? – Он провел ладонью по моему бедру, задирая подол платья. Легкая ткань даже особо не сопротивлялась, а вот я точно должна была! Несмотря на струящийся по телу жар.
– Хватит! – Я с силой толкнула его. – Хватит меня проверять на прочность! Или ты хочешь, чтобы я пошла к Въерду и попросила отменить наши занятия по причине твоих домогательств?!
– Моих, – глаза его зло сверкнули, он подчеркнул это слово сжатыми на миг губами, – моих домогательств?! Спорим, если я сейчас стяну с тебя трусики, они будут насквозь мокрые?
– Ну ты и хам!
– Может быть. Но мне надоело смотреть на то, как ты врешь себе, что это Ленор. Ленор, может, и заперта в твоей голове, но это ты отзываешься на меня, на мои прикосновения. На мои поцелуи. Может, тебе нравится думать иначе, но мне нет. Меня это все уже задолбало! Задолбало сопротивляться тому, что я чувствую, тому, что я постоянно думаю о тебе. И знаешь – будь это только с моей стороны, я бы оставил тебя в покое. Но ты так же думаешь обо мне, Лена. Ты точно так же от меня течешь.
Порыв влепить ему пощечину я остановила на подлете. Не хватало еще начать драться!
Булка в руке, кажется, превратилась в мякиш, и я швырнула ее в урну-переработчик. Которая с магическим чавканьем все втянула мгновенно.
– Твое самомнение безгранично, как просторы Даррании, – сложив руки на груди, пытаясь унять это ненормальное сердцебиение и ненормальную реакцию на него, произнесла я. – Исправить это я не могу, могу только предложить следующий вариант: ты больше не пытаешься навязать это мне. Потому что, нравится тебе это или нет, я с Валентайном…
Его глаза сверкнули золотом, силой которого окатила даже меня.
– К драхам Валентайна! – выплюнул Люциан. Шагнув ко мне так, что я не успела даже отпрянуть. Схватил за плечи, больно впиваясь в них пальцами. И, так же больно, зло впиваясь губами в мои губы.
От этого напора повело снова, но я не собиралась больше этого позволять. Ни ему! Ни себе!
Цапнув его за губу, я снова с силой толкнула Драгона в сторону.
– Нет! – крикнула я. – Нет, нет, нет и еще раз нет! Это слово ты понимаешь? Или тебе плевать?! Возьмешь меня силой, как твой брат?
На миг показалось, что силой не возьмет, но ударит. По крайней мере, магически, чем-то вроде того золотого хлыста.
– Ну ты и тварь, Лена, – процедил он, облизывая прокушенную губу. – Но знаешь что? Мне даже на это плевать. Мне уже плевать даже на то, что тебя трахает он. Но в то, что плевать тебе, я не верю. Ты можешь сколько угодно лгать, притворяться, что у вас все хорошо. Но ты никогда не простишь того, что он трахал Ленор!
В меня словно кипятком плеснули. Но даже не это его «тварь», безумно напомнившее мне о тех днях, когда мы с Драгоном были врагами, обожгло, кислотой растекаясь по венам.
«Ты никогда не простишь того, что он трахал Ленор».
– Что за бред ты несешь?! – прошептала я, еле сдерживаясь. От ярости, ото всех хлынувших в меня чувств.
– Бред – это то, что несешь ты. – Его слова врезались в меня колким острым стеклом. – Когда говоришь про чувства Ленор ко мне и про ее реакцию тела…
– Я про то, что Валентайн трахал Ленор! Ты совсем ополоумел?! Настолько ополоумел, что готов нести всякую хрень?
– Ты о чем? – прищурился Драгон.
– О том! О том, что ты только что сказал.
– Я сказал правду!
– Какую правду?! – крикнула я. – Какую правду? Валентайн ненавидит Ленор! Он даже хотел от нее избавиться, я его остановила…
Я прикусила губу, понимая, что на чувствах могу наболтать много всего лишнего, но эти чувства не отпускали. Больше того, их с каждой минутой становилось немыслимо много, они прибывали как вода в пещере во время прилива, грозя отрезать мне воздух, я чувствовала себя так, будто захлебываюсь.
– Что ты имел в виду?!
– Погоди, – Люциан нахмурился. – Ты что, не помнишь? Что происходит?
Что происходит?! Что происходит! Да это мне надо задавать этот вопрос. У меня неожиданно закружилась, дико заболела голова. Я пошатнулась, но все же рванулась из его рук, когда он попытался меня подхватить.
– Лена, – глядя мне в глаза, произнес он, – Валентайн изменял тебе с Ленор. Они спали два месяца, когда она перехватила власть над твоим телом. Ты сама рассказала об этом. Он не понял, что это была не ты…
– Замолчи! – никогда не думала, что в моих легких может быть столько воздуха, а во мне столько крика. Столько боли.
Откуда она?
– Я не знаю, как ты об этом могла забыть, – процедил он, шагая ко мне, – но это точно было. Ты рассказала об этом мне и Софии. Соне, в смысле.
У меня потемнело перед глазами. Мой мир просто рушился, собирался на части и рушился снова. Я не хотела верить в то, что происходящее со мной реально, но оно было реально. Оно закручивалось в вихри внутри меня, и я дрожащей рукой дотянулась до виритты, набирая Соню.
– Соф… Соня, – дрожащим голосом пробормотала я. – Сонь. Это правда, что Валентайн спал Ленор? Что она украла два месяца моей жизни?
Подруга изумленно моргнула:
– Что?
– Люциан сказал, что Валентайн спал с Ленор. Что меня не было два месяца, ты же наверняка должна о таком знать. Тебе бы я рассказала…