Страница 30 из 32
Когда я вернулась в кровать, но просто упала лицом в подушку и заревела, что было мочи. Горько было мне. Смешалось всё в голове, словно некто ложку туда просунул да смешал все мысли. Было бы неправдой говорить, что Маар не волновал меня, не тревожил сердце. Но любовь ли то была? А Асмунд Ворон… от тепла его ладоней становилось спокойно. Казалось, что где он будет, там и дом мой. Но, Асмунд Ворон уже вскоре станет мужем для другой. А значит…
Я утёрла лицо рукавом рубахи и легла на спину. Нет. Хватит. Пора домой. Завтра же к вождю. Не буду дожидаться свадьбы викинга. Не буду. И если конунг позволит, то и отплыву вскоре.
Эта мысль немного меня успокоила. И я смогла забыться ненадолго тревожным сном.
Утром меня разбудила праздничная суета. Весь терем и двор гудел. Смеялись женщины. Украшали двор, готовились. Мужики хохотали, таскали бочонки с элем из погреба, ставили длинные столы. Молодые девушки бегали с цветами и лентами, украшали окна, плели венки, раздавали всем подряд. Я вяло смотрела на всю эту кутерьму из своего оконца. А потом во двор зашёл Асмунд Ворон. Воздуха стало не хватать. Я мигом спряталась, боясь пошевелиться. Нельзя терять время.
Я наскоро оделась, заплела косу, и побежала искать вождя. Конунга в тереме не было. Рабыни сказали, что он с самого утра и причалов. Корабли проверял, да смотрел как обстоят дела с починкой. Я даже не дослушала. Бросилась бежать к причалу, окольными путями, чтобы не увидеть Асмунда. Иначе не смогу. Ещё раз в глаза эти заглянуть и всё. Больше никуда не смогу уплыть. Даже если сильно захочу.
Я вышла из дверей, что были у задней стены терема, там обычно, рабы и слуги сор всякий да хлам оставляли. Поставила пару бочек друг на дружку, легко запрыгнула на них, и перелезла через забор. Ухнула вниз, аж сердечко зашлось. Ноги больно отбила. Даже зазвенело в ушах. Но я постаралась не думать о боли. Бежала что мочи было, словно гнал мен кто-то. Словно опоздать могла.
Солнце ярко светило с небес, освещая морскую гладь. Море сегодня было спокойное. Стояли ладьи стройным рядом, ходили воины, одетые в простые рубахи, чинили корабли, латали дыры, меняли доски.
Среди воинов я увидела конунга, который только — только спустился с ладьи, он отряхнул руки от древесной стружки и пошёл к берегу. Я успокоила дыхание и медленно подошла к нему.
— Здрав буди, вождь.
Он удивлённо вскинул брови, но всё же поздоровался.
— И ты здрава буди, вёльва. Что привело тебя ко мне? Дело есть какое?
— Есть вождь, — кивнула я. — Разговор важный. Надо уж решать что-то.
Вождь кивнул, видимо понял, о чём я говорю. Он указал мне рукой куда-то в сторону от причала, и я пошла за ним. Когда ладьи остались в отдалении, и шум от топоров и молотков перестал достигать нас, конунг повернулся ко мне.
— Что же, молви своё слово.
Я вздохнула и взглянула на вождя.
— Давно уж я твоя гостья, вождь. Уже весна к концу идёт. Обещал ты меня отпустить, как раны свои залечу. Так вот раны мои зажили. Я окрепла. Пора бы и честь знать.
Вождь выслушал меня и кивнул.
— Твоя правда, вёльва. Ты моя гостья, и вольна уплыть, уж раз на то твоя воля.
— А уж коли моя воля, вождь, так почему я всё ещё здесь? От чего ты тянешь? Нечего мне тут делать. Своим трудом отплатила я сполна.
Конунг кивнул, соглашаясь с моими словами. Но тут же поднял руку, видя, что я снова хочу говорить.
— Теперь и я спрошу тебя вёльва. Твой… волк, с которым ты прибыла сюда, так же говорил со мной этим утром. И просил дозволения, чтобы к моим воинам примкнуть. Мешать не буду его воле. Он сильный и умелый боец. И приняли его здесь. Не будешь ли ты против, если он остаться решит?
— Не буду, вождь, — кивнула я, а внутри всё оборвалось. — Маар волен сам свой путь выбирать.
— А так же, он и за тебя просил… — продолжил конунг. — Мила ты ему, вёльва. Да ты уж, поди, и сама знаешь. Просил он чтобы тебя тут оставить. Да женой своей назвать хотел.
Я сжала зубы. Он видел мой взгляд. Его лицо смягчилось, и он печально усмехнулся.
— Да только тебе тут не мило… сердце к родным берегам тянет.
— Тянет, вождь, — тихо проговорила я, прижимая руки к груди.
— Ну уж на то воля твоя…Так тому и быть. После свадьбы Асмунда и моей дочери, ты сможешь отправиться в путь.
Внутри всё похолодело, словно кусок льда положили в нутро.
— Не могу я ждать, вождь! — воскликнула я. — Не могу…! Сделай милость, снаряди корабль, пусть меня уж завтра отвезут.
Конунг насторожено глянул на меня. Его взгляд был хмурым, глаза сузились.
— А чего ж поспешность такая? Вона скока времени провела тут, и ещё бы немного побыла. Али не угодили чем?
— Нет, вождь… не в твоём гостеприимстве беда. Боюсь, что могу передумать, а потом маяться всю жизнь. И не будет мне уж покоя.
— Не мой ли воин, причина?
Я испуганно расширила глаза и тут же опустила лицо. Конунг подошёл ко мне, взял мой подбородок и поднял лицо. И я сразу поняла, он, словно книгу меня прочёл…
Он удивлённо отнял от меня руку и как-то странно кивнул. А потом молча, отошёл.
— И давно твоё сердце болит по нему?
— Как увидела, так и болит… — прошептала я сухими губами.
— Чего раньше молчала?
— Не след вождю слушать сопливые речи девчонки. То моя беда была. И ничья больше.
— А знает твой волк, по кому ты маешься?
— Не знает.
— И как скажешь ему об этом? — мрачно спросил вождь. — Не боишься?
— Маар поймёт меня, — проговорила я тихо, всё так же смотря куда-то себе под ноги. — Он знает, что я тут не могу остаться. Да, он просил меня…и я, обещала, что подумаю, но…
Я услышала, как вождь хмыкнул.
— От того и хочешь скорее уплыть. Понимаю. Душу травить не охота. Как там у вас говорят…Видит око, да зуб не неймёт? Но не смогу я тебя сейчас отправить. Не потому, что не хочу. Не могу. К морю буря идёт. Выходить в него в такую непогоду лишь чудак да глупец отважится. Обождать надо. Мы корабли починим, да и сами в ту сторону отплывать будем. Заодно и тебя заберём.
Я слушала вождя, и понимала, что внутри что-то гаснет. Словно огонёк махонький теплился, старался гореть, да отгонять темноту вокруг. А тут затушили. Вот так просто.
Опустив голову, я сжала зубы. Конунг по-отечески положил руку на макушку и слегка потрепал, словно я дочь неразумная да глупая.
— Не печалься вёльва. Встреться ты ему пару зим назад, так может и ваша была бы то свадьба.
— Не легче от того, вождь…
Я развернулась и пошла прочь.
Асмунд Ворон привёз свою семью на торжество. Отца с матерью, да братьев младших. А потом как бы невзначай спросил, как дела у вёльвы, которая тут живёт. Не уехала ли ещё? Слуги охотно поведали, что ушла, как раз перед его приходом, вождя искала. Бледна была, словно хульдру увидала.
Асмунд кивнул. В душе порадовался, что я никуда не уехала, пока не было его, и тут же сник. Уж лучше бы уехала. Не так тяжко было бы.
Асмунд оглядел двор и его взгляд зацепился за мужчину с иссиня чёрными волосами. Он заплёл их на манер воинов, которые были в дружине у вождя. Носил ту же одежду, и даже меч ему такой же дали. Неужто приняли?
Асмунд подошёл к мужчине и протянул ему руку в знак приветствия и почтения.
— Вар ду хэйлур, воин. Маар, тебя приняли? Как давно?
Маар залихватски усмехнулся и протянул руку в ответ. Крепко сжал запястье Асмунда.
— Приняли. Не пришлось долго в учениках ходить. Давно тебя не видел, Асмунд Ворон. Ты теперь и надо мной будешь. Велено почитать, как старшего побратима.
— А что же вёльва? — вырвалось у Асмунда. Он понял, что не нужно было спрашивать. Но Маар широко улыбнулся.
— Останемся. И будем вместе жить. Она пока ещё не сказала что надумала, но предложил я моей быть.
Асмунд почувствовал, как звуки вокруг пропали. А слова Маара эхом отразились от стен терема, от земли, от людей, которые ходили рядом.
Асмунд лишь кивнул, но так ничего и не сказал. Просто развернулся и пошёл со двора. Словно воздуха было мало ему. Словно, дыру в груди пробили, да так и оставили.