Ваше Сиятельство 6

— Где Ольга⁈ — ментально вопросил я. При чем проорал вопрос так, что мой голос выбил из сознания Талии все иные мысли.

Послышались визги со всех сторон, представители прессы мгновенно отхлынули в стороны.

— Елецкий, блядь! Испугал меня! Они туда побежали! — отталкивая паренька в кепке, который шарахнулся от меня не в ту сторону, баронесса указала в дальний конец коридора. И, упреждая мой вопрос, добавила: — Тут пиздец что было! Просто жесть! В тебя какой-то пидор вселился! Князь пытается его выдернуть, а он, то есть ты… Ну в общем все вокруг поджигает. Ебанутый какой-то. Кстати, он в меня влюбился. Ну в смысле…

Дальше я не слушал ее, поспешил в указанном направлении. Чувствуя, как девица с фототехникой пытается меня фотографировать, снова стал совершенно прозрачным, пролетел до конца коридора — там была стеклянная дверь со стальной окантовкой. Призраки открывать двери не умеют — они просто пролетают сквозь них. Через мгновенье я оказался на лестнице — одной из двух запасных коммуникаций с посадочными площадками для виман. На стене мерцало две указателя: «К площадке Б-02» и «К площадке А-04». Мне это очень не нравилось: для удобства пилотов виман площадки на этой башне не имели ограждений. На них была лишь обозначена красными полосами зона по краю, куда запрещалось заходить, во избежание риска падения. Но откуда об этих запретах может знать вселенец? Может для него красный цвет как раз нечто привлекательное. Я несся изо всех сил, в очень скверном предчувствии.

Когда осталось преодолеть последние четыре этажа, решил активировать «Туам латс флум», что означает «Застывшая в воздухе капля». Увы, после визита в гости к Величайшей, мой ресурс не восстановился даже на четверть, но замедлить время хотя бы на полминуты этак раз в пять, я бы смог. При активации «Туам латс флум» замедление не вступает в силу сразу — именно в этом причина, почему эту магию я использую в бою только в самых крайних случаях. Однако моя интуиция подсказывала, что такой крайний случай настал. Не прекращая движения вперед, я свел проекции рук вместе, сложил ладони лодочкой, выращивая между них точку, которая должна изменить течение времени.

Когда меня вынесло на площадку, освещенную голубоватым лучами туэрлиновых ламп, «Туам латс флум» еще не успела вступить в силу — хронопроцессы пока не могли развернуться в сферу с нужными мне временными законами. Пожалуй, «Туам латс флум» следовало активировать раньше. Хотя бы на минуту раньше! В такой спешке, круговерти самых разных мыслей сложно просчитать совершенно все.

Первое, что я увидел: Ольгу, бледную, державшую князя Мышкина за рукав и, кажется, подрагивающую. Сам лже-Елецкий разгуливал до опасного близко к краю площадки и пытался сотворить огненную магию, что-то выкрикивая и вскидывая руки. Видно, потенциал его иссяк — получился лишь слабый всполох пламени, как из горелки, в которой закончилось топливо. Лицо ненастоящего Александра Петровича украшал крупный синяк под глазом и потеки крови, сам он был взъерошен, испачкан и решительно зол. Между двумя виманами, красным «Стрижем» и «Орланом-13» стояла немногочисленная группа зевак из наиболее отважных и любопытных, другие прятались за решеткой фермы эрмингового конденсатора, поближе к импозантному «Гермесу 03 Респект».

Чтобы скорее успокоить Ольгу, я крикнул ей и Родерику ментально:

— Я здесь! Спокойно! Просто отойдите подальше!

В этот момент с правой стороны башни появилась заходящая на посадку вимана. При чем «Тульчанка» самой старой модели — громоздкая, неуклюжая, с очень опасным выбросом вихревых полей. Я понял, что дело дрянь — будет она садиться примерно в то место, где сходил с ума вселенец, пытаясь родить огонь. Тревожно замигали красные огни, голос робота воздушного надзора выдал стандартное сообщение безопасности с требованием всем покинуть «красную зону».

«Туам латс флум» в моих несуществующих ладонях превратился в быстро растущий шарик. Одновременно я двинулся ко псевдо-Елецкому, старясь никак не выдать себя. Однако даже неопытный маг должен был почувствовать настораживающие изменения: то, как на него наползает нечто неведомое, жутковатое — именно так чувствуют другие границу сферы «Туам латс флум». Вселенец запаниковал. Закричал проклятия на древнеегипетском. Потрясая кулаками над головой, призвал Сета и шарахнулся от садящейся виманы — для него не машины, а гигантского жуткого чудовища. Нога лже-Елецкого сорвалась с края площадки. Медленно, как при замедленном кинопоказе он наклонился и стал падать. Падать с башни. До земли здесь больше двухсот метров!

Я нагнал его почти сразу — влетел в тело Елецкого изо всех сил. Сил, разумеется, не физических, а ментальных. Грубо, жестко, бескомпромиссно заявляя: Это Мое! Вселенца вышвырнуло на удивление легко. Обычно заменить в теле душу своей — вопрос очень непростой, и дается это не сразу и с большими трудами. Причины моей мгновенной победы были очевидны: вселенец и так находился за гранью нервного срыва; падение с огромной высоты не добавило ему уверенности, а мое намерение вынести его было совершенным.

Падение с высоты — с такой высоты! — длится секунд пять-семь, и я замедлил время раз в пять. Итого, у меня оставалось около полуминуты, чтобы что-то предпринять. За такое крошечный отрезок времени мне никогда не удавалось взять под контроль основные функции тела и хотя бы условно обосноваться в нем. Хотя у меня никогда не было повода делать это в подобной спешке.

Мимо проплыли окна апартаментов Талии. Именно проплыли. Но эта плавность была обманчивой, ведь встреча с землей будет самой настоящей, ломающей в крошево кости, превращающей мышцы в кровавую лепешку.

Мой замысел был прост, и, скажем честно, не слишком хорош: успеть развернуть «Сферу Дьянко» до касания с землей. Если повезет, отделаюсь незначительными переломами. Разумеется, развернуть магический щит я мог еще пару секунд назад, но проблема в том, что щит будет эффективен для физического тела, только если я буду в этом теле. Вот я и прикипал сейчас к нему со всей возможной скоростью. Перевел все внимание на точки привязки, что называется, вжился, поймал сердечный ритм.

Земля приближалась плавно, но с угрожающей быстротой. Да, вот такие немыслимые противоречия! Когда я почувствовал руки — они сейчас были для меня особо важны — до дороги, запруженной эрмимобилями, оставалось метров сорок. В какой-то миг я даже почувствовал присутствие Артемиды, увидел ее бледное, едва проявленное лицо. Вряд ли она была способна помочь мне. Я перевернулся так, чтобы падать ногами вниз, и успел развернуть «Сферу Дьянко». Более того, почти перед касанием земли, вернее крыши эрмимобиля, правой рукой я успел развернуть «Лепестки Виолы», вынося их дальше защитной сферы. Почти в то же время остановилось действие «Туам латс флум» — на поддержание этой мощнейшей магии у меня просто не хватило ресурса. Мир вокруг понесся в будущее с обычной скоростью.

Первыми всю прелесть гравитации испытали не мои ноги, а правая рука. Ее едва не выбило из плечевого сустава — не очень удачно я воспользовался «Лепестками Виолы». За то ноги коснулись крыши эрмимобиля вполне бережно — не жестче чем при прыжке со трехметровой высоты.

Ну, здрасьте! Вот он я! Не менее сотни глаз обалдело смотрели на меня. В основном прохожие, видевшие мой волшебный полет. При чем видели они его вовсе не в замедленном темпе, а так, как он происходил бы без использования «Туам латс флум».

Чувствуя все прелести телесных ощущений: ломоту в плече, возможно, вывихнутом, боль синяка под глазом и в затылке и еще множество иных ощущений, я убрал оба магических щита. Ближний ряд эрмимобилей остановился, параллельный замедлился. Некоторые пассажиры и извозчики повыскакивали из машин, второпях объясняя друг другу суть произошедшего.

Как же я не люблю быть в центре внимания, а здесь его никак не избежать! Как не избежать кучи вопросов. Но это такие мелочи, по сравнению с той радостью, которая трепетала в груди. Радости, отозвавшейся в моем живом сердце, к которому я очень привык и не собирался расставаться в обозримом будущем.