Страница 18 из 54
— Ваше сиятельство! Да хранят боги вас и ваши праведные дела! Всегда рад служить вам!
— Присядь, Даврон, — Козельский кивнул на кресло, достал из ящика стола две фотографии Елецкого и выложил перед магом. — Мне нужно понять кто этот маг на самом деле.
— Этот мальчишка? — смоляные брови узбека взлетели вверх.
— Да, мальчишка. Поговаривают, нет никого равных ему в магии, если говорить о Москве. Возможно, люди слишком преувеличивают, но пусть тебя не обманет его возраст. С ним явно что-то очень не так. Эту возьми, — князь придвинул одно из фото узбеку. — Тебе нужно как-то сблизиться с ним. Поковыряться в нем, как вы это умеете там делать. Выяснить все — здесь мелочей не может быть. Скажу так для начала… — Григорий Юрьевич на миг задумался: — Не было у него никаких явных зачатков магии еще месяца два назад. Ну так, со слов опрошенных. А теперь подишь ты, первый маг столицы. Не бывает так.
— Позвольте, ваше сиятельство, позвольте, — Мельгаурус притянул к себе переданное ему фото, возложил на него руку и закрыл глаза. — Фото давно сделано? — он приоткрыл один глаз. — По моим ощущениям с неделю назад.
— Около того, — князь кивнул.
— Невероятно, Григорий Юрьевич! Никогда не сталкивался ни с чем подобным! — узбек все продолжал водить рукой над фотографией Елецкого, сделанной тайком в один из его визитов в сыскное агентство. — Я бы сказал, что в этом человеке живет два человека. При чем один маленький, почти непроявленный, но другой, без сомнений, большой маг. При чем его способности мне непонятны. Совсем непонятны. Все в непроглядном тумане. Но это не все…
— Что еще? — хмуро спросил Козельский. Ему очень не нравилось, что говорил этот узбек. Если он прав, то сводить Елецкого с Глорией опасно. Мало ли как оно повернется.
— Сейчас… Вы не поверите, там нет того, кто был раньше. В этом теле будто какая-то древняя душа. Я не знаю, как это объяснить! — Даврон Жасулович глаза раскрыл, его грудь часто вздымалась. Чувствовалось, что он очень взволнован.
Глава 9
Прочность крыши «Халуф-ПМ»
Я пролетел почти половину пути, до пространственной воронки, и лишь тогда вспомнил, что упустил кое-что важное: я собирался прижать Геру, постараться вытряхнуть из нее, где находятся украденные пластины Свидетельств Бархума! В ближайшие дни с нее теперь ничего уже не вытряхнешь. Можно было задать вопрос насчет пластин Аполлону, наверняка до сих пор изнывающего в тугих путах «Ликосы». Но шансов, что Феб ответит очень мало — он вряд ли знает.
Я замедлил полет, почти завис над лесом, собираясь вернуться, однако меня все сильнее начала пробирать тревога, и тогда я понял, что там, в гостинице «Божественная высота» случилось что-то серьезное, требующее моего вмешательства. Немедля ни секунды, я полетел к воронке, максимально раскрыв чакры и вбирая в себя всю магическую силу, которую мог собрать в божественных пределах. Все-таки с магией я весьма подрастратился: замедление времени и «Витру Борем» — штуки недешевые даже для мага самого высокого уровня. И если честно, в этой жизни у меня еще есть куда расти. К примеру, были у меня воплощения, когда я делал «Витру Борем» более шести раз подряд, и не какие-то шуточные взрывы, а очень серьезно вкладываясь в каждый. В тот показательный случай я в одиночку разнес на куски значительную часть вражеской крепости с крепчайшими стенами, высокими башнями. Потом еще оставались силы, чтобы прикрыть магическим щитом товарищей, а недругов согреть испепеляющим огнем. Но то был иной мир, с иными условиями и к магии там сложилось совершенно иное отношение, гораздо более серьезное, чем здесь по причине ее основательного влияния на основы того мира.
Я уже несся над вечерними московскими улицами, полными светящихся потоков эрмимобилей и рекламных огней. С приближением «Божественной Высоты» я все яснее понимал, что Родерик не контролирует мое тело. Если бы он просто потерял на время контакт с ним, то не произошло бы ничего страшного: с одной-двух неторопливых попыток серый маг снова мог бы вернуть контроль. Именно для этого я делал подстраховку с астральными сущностями. Но если Родерик до сих пор не вернул контроль над телом, то значит что-то произошло с самим Родериком или какие-то особые обстоятельства прервали старания серого мага. Возможно, произошло то редкое явление, называемое «вселенец». Так называют случаи, когда в тело, в котором едва зиждется душа по причине тяжелой болезни, психическим или еще каким-то проблемам вселяется существо высокого уровня: в прошлом человек или еще уровнем повыше. Такие происшествия достаточно редки, а если учесть, что Родерик пребывал в разделенном внимании, но он не мог пропустить приближения потенциального вселенца к одному из тел и соответствующе отреагировать. Значит что-то пошло не так. Хорошей новостью было то, что тело живо — это главное и это я чувствовал ясно.
Гадать, что именно случилось, не было смысла: освещенные прожекторами, стеклянно-синие стены «Божественной Высоты» были передо мной. Я поднялся еще метров на пятьдесят, отсчитывая окна от бронзового пилона — восьмым было окно апартаментов Талии. Как-то не сразу я заметил, что из него тянется жидкая струйка дыма. Пожар?
Я метнулся внутрь, в спешке немного не рассчитал: попал на оконную раму и занавес, из-за чего испытал неприятные ощущения. Особенно неприятные, когда пролетал сквозь шелковую ткань — терпеть не могу, если сквозь меня проходит шелк. Наверное, это что-то вроде аллергии на тонком плане. Но черт с ним — не до мелочей. Внимание сразу переключилось на происходящее: в зале суетились бородатый мужик и трое парней в форме техперсонала башни. Один поливал пеной из оранжевого огнетушителя то место, где у баронессы когда-то находился бар. Сам бар наполовину выгорел, его содержимое: бутылки, несколько глиняных кувшинов, бокалы и рюмки со всякой всячиной валялись на полу в луже из жутко пахнущего алкоголем коктейля — разумеется, я запахи не чувствовал, это было ментальное восприятие, давно ставшее для меня нормой. Двое других служащих под ободряющие распоряжения бородатого мужика орудовали пожарными ведрами, хлюпая из них на письменный стол, который еще тлел; на палас и обгоревший диван — именно тот, где должно было дожидаться меня мое тело.
Стол с роскошным ужином, которым нас пыталась очаровать баронесса, был перевернут. На полу разбитая посуда, вперемешку салаты, закуски. Я выматерился, примерно так, как это в сердцах делает госпожа Евстафьева. Конечно, ситуация была архинеприятная. Метнулся в спальню. В спальне никого не было, хотя угол кровати, тумбочка и коврик имели явные следы свежего воздействия пламени. Не оставалось сомнений: били высокотемпературной магией. Кто бил? Родерик? Нахрена? В тело Елецкого вселился маг? Если бы у меня было сердце, оно бы дико заколотилось. Что с Ольгой⁈ Где она⁈
Я пронесся через комнаты, вылетел в коридор через обугленный дверной проем — входная дверь сгорела полностью. Видно ее жгли целенаправленно в несколько неумелых огненных атак. Вряд ли это сделал Родерик. С чего бы ему жечь дверь? Хотя выводы делать рано.
Сразу в коридоре, возле площадки перед подъемниками, я увидел Принцессу Ночи. Она стояла в окружении странной публики: девушки с фотоаппаратом с выпуклой линзой кварцево-туэрлиновой оптики; второй девицы с ярко-синими волосами, повизгивающей от восторга от ответов баронессы и что-то торопливо записывающей в блокнот; еще каких-то парней, наверное, входивших в группу корреспондентов газеты или страницы во Всеимперской Информационной сети. Как они здесь оказались? Корреспонденты — не пожарная команда: они не могут появиться столь стремительно даже при самых неординарных событиях.
Сейчас был не тот случай, когда следовало беречь нервы окружающих, и я без всяких деликатностей перешел в видимое состояние в двух шагах от баронессы.