Страница 92 из 104
Я вернулась в «Два Тюльпана», но лишь на мгновение остановилась на гравийной дорожке, прежде чем покачать головой, мысленно дав себе пинка под зад, и поехала вверх по холму.
— Все мои вещи там, — объяснила я сумке с вещами на ночь. — Не хочу портить себе утро, потому что не смогу найти дезодорант, — я нахмурилась, когда в поле зрения появился белый дом Ноя, — или подходящую обувь.
Хмурый взгляд был вызван не гневом. Дело было не в обиде. Это было даже не разочарование от всего этого бессмысленного закручивания спирали.
Этот хмурый взгляд был вызван желанием быть здесь. И это была правда, какой бы странной и неудобной она ни была. Я хотела быть здесь, и хотела, чтобы Ной и Дженни были здесь со мной. Без них все было не так.
Я не была прежней без них.
Я никогда не хотела влюбиться в этих людей. Приехала сюда не в поисках семьи. И не ожидала, что все это начнет собирать меня воедино.
В пятницу днем я предприняла вторую попытку провести счастливый час.
На этот раз я встретилась с группой учителей из моей школы в шикарном устричном баре на воде в Френдшипе. Мы чествовали учительницу третьего класса, которая недавно была выбрана для участия в престижной программе крупной технологической компании, в рамках которой она пройдет множество специализированных тренингов по всей стране и получит всевозможные новые гаджеты для своего класса.
Джанита также получила солидную стипендию, и именно поэтому она выбрала шикарный устричный бар на воде. Первый раунд был за ней.
В отличие от той катастрофы в начале учебного года, никто не бросил меня, пока я была в туалете. Не то чтобы я ожидала этого от этой группы. Эти женщины напомнили мне моих подруг в Бостоне. Я узнала их за последние месяцы, но было что-то такое в том, чтобы увидеть их вне школы, в обстановке, не обремененной учащимися и скрашенной вином, что заставляло всех вокруг казаться свежим и новым. Самими собой, какими они никогда не могли быть во время двадцатиминутного обеда или в коридоре во время утреннего дежурства.
Дана была смелой и немного громкой (как Эмми), Ингрид больше слушала, чем говорила, и очень вдумчиво относилась к своим словам, когда говорила (в точности как Одри). Невин была склонна к сухому остроумию и цинизму (несомненно, как Грейс), а Мика была теплой и заботливой (не то чтобы кто-то мог сравниться, но определенно, как Джейми).
Они, конечно, были разными, но было забавное чувство комфорта в том, что в этих женщинах я находила то, что больше всего любила в своих подругах. Я видела, как вливаюсь в эту группу, но более того, я хотела влиться в нее. Хотела услышать больше о бесконечных головных болях Невин по поводу ремонта кухни. Хотела, чтобы Мика познакомила меня со своим колористом, потому что ее сливово-пурпурный цвет волос был божественным. Я хотела показать Ингрид мои поля тюльпанов. И хотела, чтобы вино вылетело у меня из носа (снова), потому что я смеялась над нелепыми выходками Даны. И это было забавно в неудобном смысле, потому что я не знала, должна ли этого хотеть.
Пускать корни не входило в мои планы. Не то чтобы у меня был план, когда я отправлялась из Бостона с коробкой сырных крекеров и моя жизнь разлетелась на миллион мелких кусочков. Если уж на то пошло, то отсутствие плана и было планом. Пережить один день до следующего. Никаких резких движений. Ожидать худшего. Ничего не планировать.
И я пыталась это сделать. Очень старалась.
Но потом появился ребенок, которому нужна была помощь, и новая жизнь для старой фермы, и фиктивный брак — один неожиданный шаг за другим. Ступеньки от одного нового плана к другому. Речь больше не шла о моем выживании, потому что это были все мы, я, Ной и Дженни. И ферма Лолли, и постоянная должность учителя в следующем году, и влюбленность в своего мужа.
Должна ли я хотеть всего этого или могу ли доверять этому?
Я собиралась использовать этот год, чтобы урвать последние кусочки дома, которые могла найти в «Двух Тюльпанах», и понять, кем я хочу быть сейчас. Найти семью, найти место, которое можно назвать своим — никогда не входило в уравнение.
Но вот я здесь, в окружении людей, которые донимали меня почти так же часто, как Хелен, вопросом о том, буду ли я в следующем году работать в первом классе или в детском саду.
И вот я здесь, с новым и хрупким браком, который мы построили на горе ошибочной логики и старой привязанности друг к другу.
Я не могла перестать спрашивать себя, не принуждаю ли участвовать во всем этом. Не решила ли я по ходу дела, что не хочу, чтобы это было так, а потом убедила себя, что так оно и есть. Я не могла уговорить себя на предложение работы или коллег, которые настаивали, чтобы я присоединилась к ним сегодня вечером, но что, если я уговорила себя полюбить Ноя? Что, если я повторяю все свои старые ошибки?
Я не знала, как защитить себя от этого.
Когда вечер подошел к концу, мы расстались, обнявшись, поздравив Джаниту и пообещав как-нибудь повторить это снова. Когда закрывала свой счет в баре, я заметила Кристиану Мэннинг на несколько мест дальше. Она смотрела на полный бокал мартини, положив подбородок на руку.
Несмотря на все здравые мысли, я сказала:
— Привет, Кристиана.
Ей потребовалась секунда, чтобы оторвать взгляд от бокала и перевести его на меня, а затем еще секунда, чтобы в ее глазах мелькнуло узнавание. В конце концов, она заставила себя улыбнуться.
— Привет. Сто лет тебя не видела.
— Я… — я посмотрела на воду и медленно покачала головой… — разбиралась кое с какими делами.
— Где твой муж?
Я проглотила вздох. Я не возражала быть живым щитом Ноя, но устала от того, что Ной был единственным источником конфликта между мной и Кристианой. Это была пустая трата времени для всех.
— Они с Дженни уехали из города на несколько дней. Вернутся завтра днем.
Я ждала какого-нибудь колкого комментария, но его не последовало. Она кивнула и снова уставилась на свой напиток. Я не спеша добавила чаевые, проверила свои подсчеты, подписала чек. Установившееся молчание не было неловким, но и приятным тоже не было.
— Близнецы в эти выходные с отцом, — сказала Кристиана. — Ненавижу оставаться в доме одна сразу после их отъезда. Вся эта тишина — это как-то неправильно. — Она подняла свой напиток, прежде чем сделать глоток.
— Многие другие разведенные мамы, которых я знаю, говорят, что им нравится тишина и свобода, но я еще не дошла до этой стадии. Я еще не поняла, как быть одной.
Я замешкалась на мгновение, прежде чем опуститься на барный стул.
— Сочувствую, — сказала я. — В доме было так тихо без Ноя и Дженни. Как будто я жду, что что-то произойдет, но ничего не происходит. — Я проследила пальцем текстуру твердой древесины барной стойки. — Я каждый вечер заказываю еду на вынос, потому что не могу вспомнить, как готовить на одного.
Не глядя на меня, Кристиана указала на свой мартини.
— Хочешь выпить? Тебе, наверное, было достаточно со своими друзьями, но можешь остаться. Если хочешь.
— Конечно. — Я махнула бармену и заказала бокал сангрии.
Когда принесли мой напиток, Кристиана прижала пальцы к ножке своего бокала и поднесла его к моему.
— Я не пыталась украсть твоего мужа, — сказала она в качестве тоста. — Хотя и вела себя так, будто пыталась.
Обдумывая это, я сделала глоток.
— Спасибо, — начала я, — за разъяснение.
— Мне не нравится чувствовать себя опустошенной, — сказала она. — После развода я чувствовала, что мне нужно заполнить эту пустоту всем, что попадется под руку.
— И… Ной показался тебе человеком, до которого можно было дотянуться?
Она повернулась ко мне с ровным взглядом.
— В этом плане были очевидные недостатки. Для начала, Ной был влюблен в тебя.
Я не собиралась объяснять множество причин, по которым ее информация была более чем немного ошибочной. Нет. У меня была сангрия и никакого желания ранить свои собственные чувства сегодня вечером.