Девушка и книга

Теперь она частенько засиживалась в публичной библиотеке, вороша кипы книг за себя и «за того парня», вернее, за дивчину, которой как раз в это время было просто необходимо присутствовать на очередном сеансе загара верхом на сайкле с одновременно трудящимися над ней: парикмахером, визажистом и гинекологом, являющимся по совместительству и мастером интимных стрижек. Думать о «сразу и много» стало некогда. Теперь и так было «сразу и много», но не того, чего ей хотелось.

Девушка сидела за книгами и делала выписки из пухлых справочников и энциклопедий. Решив чуть-чуть отдохнуть, она отложила авторучку, оторвала уставшие глаза от сливающихся мелких строчек и оглядела читальный зал.

Отыскивая свободный стол, по проходу шёл благообразный дядечка в круглых очках с зашкаливающим количеством диоптрий. Перед собой он аккуратно нёс огромный, покрытый полупрозрачной синтетической тканью свёрток, словно это был большой праздничный торт со множеством свечек. Девушка невольно улыбнулась, разглядывая его благообразную светлую бородку, крупной вязки коричневую жилетку с большим вырезом, почти новые, но подсевшие, или неудачно приобретённые коротковатые джинсы и потёртые замшевые ботинки на высокой тракторной подошве, больше подходившие к экипировке пешего туриста. Из общей картины благообразности выпадала только неглаженая рубаха. Она не выглядела грязной или несвежей. Наоборот, было видно, что складки на рукавах и груди образовались от её долгого возлежания в стопке чистого белья.

Ближайший свободный стол был справа от девушки, и дядечка, с благоговением, положил на него свою ношу. Уселся на стул, долго двигая его, будто вымеряя до сантиметра расстояние от своих диоптрий до крышки стола, медленно повернул к себе свёрток и начал бережно разворачивать ткань. Вот тут и кукукнуло! Или бздынькнуло. Девушка даже отшатнулась от внезапно вонзившегося в голову прозрения.

Она глубоко вздохнула, расставляя по местам быстро формирующиеся видения, и поняла, что у неё есть шанс получить «сразу и много» без каких либо последствий. С угрызениями совести больших проблем не предвиделось, потому как она уже прошла краткий теоретический курс у знатоков жизни.

Под упаковкой скрывалась большая старинная книга в кожаном переплёте, а на откинутой полупрозрачной ткани была приклеена табличка со вполне читаемым через проход крупным текстом: «Обращаться аккуратно! Особо ценный экземпляр. Выдача только по специальному согласованию». Дальше шли не имеющие существенной информации номенклатурные номера, какие-то допуски и условия хранения. Естественно, пружина кукушки сработала при слове «ценный». Нет, девушка не собиралась красть эту книгу. Ведь в конце таких мыслей неизменно бы появились милиция, плачущая мама и акриловые пальцы подруг. В её памяти сразу всплыла бабушка, показывающая внучке книгу в таком же, как эта переплёте, только немного меньшую по размеру. Бабушка отворяет скрипучую дверцу шкафа, разворачивает плотную бязь большого прямоугольного свёртка, в котором хранится их собственная старинная книга. Она поднимает массивную деревянную обложку и, послюнив сжатые как для крестного знамения пальцы, начинает осторожно перелистывать потемневшие от времени страницы, говоря при этом: «А это наша книга, внучка. Она передаётся из поколения в поколение и только в женские руки. Здесь многие житейские мудрости, имена, которыми нужно называть детей, смотря в какой день родится ребёнок. И тебя назвали по этой книге, и твою маму, и меня. И ты по этой книге своих детей назовёшь, когда вырастешь…».

В девушкином сознании тут же начал составляться призрачный план перевода слова «ценный» в денежный эквивалент. И она, дабы не запутаться во множестве пунктов и подпунктов этого плана, рванула из тетрадки лист, чтобы обозначить на нём вехи своего пути по зыбкой трясине, окружившей манящий остров под названием «Сразу и много». Застигнутая врасплох, во время строительства своей финансовой пирамиды, она вздрогнула от звука резко дёрнувшегося стула под благообразным дядечкой. Тот, оказывается, как раз переворачивал одну из ветхих страниц своей книги, когда она с хрустом вырвала листок из тетрадки. Оглянувшись на причину своего испуга, девушка прыснула себе под нос, увидев, что дядечка напугался намного сильнее неё, подумав, что это он умудрился-таки порвать пожелтевшую страницу старинного фолианта с жёстко обязывающей надписью: «Обращаться осторожно!». Глаза дядечки, и без того размазанные по диоптриям, теперь, казалось, и вовсе вылезли за границы тёмной роговой оправы. Он внимательно осмотрел перевёрнутую им страницу, ещё раз аккуратно поднял её пальцами, стараясь разглядеть в каком месте появился разрыв, и за этим не обратил никакого внимания на раздавшийся слева смешок. Девушке вдруг стало так жалко этого дядечку и она, наклонившись к нему через проход, прошептала:

– Простите, пожалуйста. Это я порвала тетрадку.

Напуганный дядечка не сразу отреагировал на её шёпот. Он ещё какое то время смотрел на «порванную» им страницу, потом, будто выдернутый из своих дум ударом по плечу, растерянно повернулся в её сторону, отыскивая непонимающим взглядом источник услышанных им ключевых благообразных слов: «простите и пожалуйста».

– Это я вырвала листок, – повторила девушка, помахивая осиротевшим без тетрадки листом перед диоптриями, чтобы умственный процесс за этими линзами не зашёл в тупик надолго.

Дядечка поймал окулярами мелькающее перед ним полотнище мишени. Потом, как охотник, которого не устраивал трофей, отвёл свою оптику в сторону, возвращаясь к книге. В его руках, волшебным образом, появился клетчатый платок, он снял очки и, машинально протирая их, вдруг неожиданно резко снова повернулся к девушке и чуть слышно засмеялся.

– Вы меня очень сильно напугали, юная леди.

Девушка смущённо улыбнулась в ответ и ещё раз, чуть склонив голову, повторила благообразные слова:

– Простите, пожалуйста.

Услышав знакомую словесную формулу, после которой благообразным дядечкам, в отличие от бритоголовых дяденек, становится не о чем больше говорить и нечего делать, учёный в неглаженой рубахе, ещё улыбаясь, снова вернулся взглядом к своей книге и торжественно водрузил на пьедестал из носа свои диоптрии. После чего от улыбки на его лице не осталось и следа, и оно вновь приняло форму серьёзного сосредоточения. А девушка, на секунду «заморозив» свой проект, почему-то подумала, что без очков он не такой уж и смешной. И у него очень приятная улыбка и голос. А если ещё сбрить бороду… Но строители, оставшись без финансирования и материалов, застучали касками по фундаменту, и ей пришлось вернуться к своим обязанностям прораба, главного архитектора и финансового директора уже заложенного здания.

Поначалу всё выглядело гладко. Она давно была знакома со всеми возможностями Интернета, и весь план строился на основе её виртуальной неприкосновенности. Эта неприкосновенность тянулась до момента: «товар-деньги». Тут и начинались логические спотыкашки. Вешки то ставились, то исчезали в трясине сомнений, возрождаясь заново на других кочках. Через десять минут на листочке появился вроде бы чёткий план, но почти в каждом пункте было какое-нибудь «но». Девушка понимала, что в таком деле никаких «но» быть не может, потому что на карту поставлена её пролетающая мимо жизни молодость, красота и свобода. А другого шанса, как ни заглядывай вперёд, не предвидится. Удачно выходить замуж, или сожительствовать, чтобы обрести свой ресурс для настоящей жизни – означает потерять эту самую свободу, которой она в полной мере пока и не ощутила, не прожив и года без тотальной опеки родителей. И тут же совать голову в новое ярмо?.. Нет. Она хочет пожить для себя. Жечь, колбаситься, отрываться, наслаждаться, не оглядываясь поминутно на циферблат часов и не боясь стоящей за спиной призрачной фигуры нового опекуна, снисходительно разрешившего «сходить куда-нибудь на часок с подругами». Только сама! И она старательно сопела, стараясь обойти на своём листочке клетки, занятые знаками вопроса, многоточиями и другими символами, не имеющими чёткого определения. Ещё через десять минут, она с признаками удовлетворения смотрела на результат её умственного зодчества, на вершине которого красовалась большая неоновая надпись: «СРАЗУ И МНОГО». Весть проект был зашифрован понятными только ей сокращениями, чтобы если случится страшное, и он попадёт к врагам или коммерческим террористам, те не смогли воспользоваться плодами её гения. И вот как он выглядел: