Страница 3 из 4
– Стыличкин, с аппаратом знаком? – по-отечески спросил юнца майор.
– У нас в части такой был, но первой модели. Все тоже самое, ваше высокоблагородие, но этот будет порезвее.
– Угу, – Николай Полько, задумавшись, проверял боекомплект. В такие моменты он непроизвольно страшно щурился и скалил зубы с зажатой в них трубкой.
Юлиус Моргенрот ссутулился и позволил себе утонуть в шинели. Подумав, мужчина достал из портсигара папиросу. Полько одолжил огня. В соседнем бронемоте, придав ему почти что шарм кабриолета, вальяжно устроился Галандезия. Он тоже курил. Скрестив взгляды с Моргенротом, майор со значением моргнул, дескать, «ждем ваше превосходительство». Юлиус крепко затянулся, прикрывая папиросу ладонью, и после махнул рукой.
– Я поеду первый, с вашего позволения, – Галандезия уже перекрикивал спорящие друг с другом движки мотоциклов. – Вы в центре, замыкать будет капитан Ульгин. Так безопаснее.
– Исполняйте, – гаркнул генерал-майор.
Постовые на частоколе проводили колонну мотоциклистов суровым молчанием, и седьмой участок снова оставил военных один на один с лесом. Очень скоро они достигли (воображаемой) линии фронта. Вокруг было тихо, почти умиротворенно. Мотоциклы на специальной резине шли быстро даже по глубокому снегу, легко преодолевали валежник и ямы, из которых торчали толстые корни. Ели загораживали небо и будто раскрашивали воздух в какой-то сумрачный зеленый цвет. Голые стволы лиственных деревьев излучали пустоту, отсутствие жизни. Чем-то это было похоже на оставленные города Кояратской Республики. Так же безучастно и, может быть, с легким недоумением на первые штурмовые группы монаршей армии смотрели тогда пустые дома, магазины, улицы, только ветер гонял мусор по асфальту. В лесу сейчас не было даже ветра. Моргенрот поднял голову – от неба его защищали все те же ели. Их пушистые лапы в снежных рукавах тянулись к людям, хотели потрогать их. Мужчина одернул себя. Это был самый обычный зимний лес, а вместо здравомыслия с ним говорили воображение и какие-то доисторические инстинкты, демонизирующие любую неизвестность. Впрочем, неизвестность действительно пугала: почему коярты ушли и не стали защищать свои города, где расположились, чем занимаются в глубине своей тайги, что планируют дальше? Это все казалось Юлиусу страшной глупостью. Неужели, одну из сильнейших армий континента рассчитывают взять обыкновенным измором? Очевидно, за неожиданными действиями врага скрывалась хитроумная и необычная стратегия. И Юлиус Моргенрот очень хотел ее разгадать.
Экипаж Галандезии засигналил и резко повернул в сторону. На скромной поляне к деревьям прижались импровизированные навесы от снега и настилы из еловых лап. Перед ними густо чернели остатки кострища. Галандезия выпорхнул из сиденья и первым побежал к месту стоянки. Приподнявшись со своего места, Юлиус перешагнул через бронированный бортик и прямо на замедляющемся ходу выбрался из мотоцикла. Стыличкин поспешно глушил двигатель, а Полько, покрякивая, ерзал на месте и дымил трубкой, – Моргенрот рукой сделал ему жест идти следом. Капитан Ульгин оставался охранять конвой.
– Сапоги наши! Следы, в смысле, следы, – майор затараторил, растирая в руках угольки. – А были здесь, ну, положим, день назад. Здесь точно было тихо, смотрите: снег на ветках лежит одинаковый, поляна припорошена.
– И ведут следы только в трех направлениях, – резюмировал Моргенрот.
– Точно так. Отсюда они пришли с позиций, туда, – Галандезия сверился с картой, – наверное, ходили за водой, там ручей. Получается, что нам еще дальше, в третью сторону.
– Вглубь… – сам себе сказал генерал-майор.
Взглядом он все еще пытал стоянку, но разговорить ее не удавалось. Ни зацепок, ни подозрительных следов, только мертвое кострище. Все вернулись по своим местам и окончательно свернули с какой-никакой просеки. По следам шли медленно, тягуче – потеряться в тайге могли даже генералы. «Безупречный план», – думал Юлиус, – «мы просто заходим в глушь и, не найдя обратной дороги, коченеем, замерзаем, ни весточки, ни знака. И только по весне наши трупы найдет какая-нибудь белочка или кабанчик. И вся наша армия медленно станет удобрением, тоже растворится. Как коярты в своей паршивой зелени». Лес становился все более хвойным, глубоким и темным. Толстые стволы местных матриархов-елей выстраивались в путанные ряды, делая путь для рычащих бронемотов все труднее. Грубые игольчатые ветви при этом все так же норовили коснуться, потрогать суетливых теплых людей и их странные коптящие машины. Древесный лабиринт уводил военных все дальше от тропы, от людей, от огня, и даже небо теперь только еле-еле проглядывалось где-то наверху. Юлиус глубже осел в шинель. Он начинал жалеть, что лично выехал на импровизированную инспекцию, видимо, чутье его подвело. Именно в этот момент Полько чуть не выронил изо рта трубку и забасил «Тормози!», схватив Стыличкина за плечо. Полковник показывал в сторону двух поваленных деревьев. Павшие стволы показали группе свои корни, но Николай Полько заметил то, что было за ними. Несколько застывших темно-серых пятен. Генерал первым двинулся к находке, – там, конечно, смиренно искателей ждала окоченевшая разведгруппа. Они были аккуратно прислонены к лежащему стволу, словно присели отдохнуть. Лица солдатов выражали абсолютное блаженство. Рядом кто-то аккуратно выложил винтовки, походные ремни, патронташи и вещмешки. Подоспела остальная группа. Первым делом осмотрели бойцов: следов борьбы, ранений не было. Зато, к удивлению генерала, Полько прощупал у одного их них пульс. После недолгих споров Юлиус приказал замыкающего капитана Ульгина отправить обратно с телами разведгруппы. Даже небольшой шанс спасти их нужно использовать – любые сведения о противнике сейчас на вес золота. Остальная группа все-таки решила проверить квадрат на наличие противника.
Генерал-майор испытывал странные чувства, когда бойцов в одинаковых шинелях буквально пытались сложить в БМУ ОП-2. Некрасиво, но некоторых пришлось класть прямо поверх корпуса, закрепляя веревками как баулы. Юлиус подозвал Николая.
– Есть мнение о том, что с ними произошло?
– Ввели какую-то бурду, как мне видится, – трубка Полько задымила, – может, это газ. Но, думается, обычные ружья и патроны с сюрпризом. Не припомню, чтобы коярты сильно жаловали летальные технологии.
Полковник шумно несколько раз подряд затянулся, поддерживая огонь. Запах табака перебил и хвою, и мороз.
– Какие шансы на выживание?
– Трудно сказать, ваше превосходительство. Проблема не в том, чем накачали солдатиков, а в том, как долго они пролежали на морозе. Останутся инвалидами. Если повезет.
Юлиус кивнул и снова погрузился в мысли. С трудом верилось в то, что это не уловка: зачем щадить личный состав прямого врага, пускай и в такой странной форме. С другой стороны, это было милосердием только на первый взгляд. В случае, если бы отряд разведки не нашли их ждала мучительная смерть. Причем в сознание люди пришли бы в самый разгар собственной казни. Любопытно. От размышлений командующего отвлекла возня Ульгина.
– Галандезия! – Моргенрот решил, что от дисциплинарного взыскания майору не отделаться, халтурить было некогда. – Почему до сих пор не отправился капитан с личным составом.
Галандезия, устроившийся на сваленном стволе, чуть не выронил из рук флягу, растерянно посмотрел на старшего по званию и даже решил соблюсти этикет.
– Не могу знать, о чем вы, ваше превосходительство. Проводили Ульгина минут пять тому назад.
Юлиус моментально выхватил из кобуры пистолет. Лес вокруг снова накрыл людей гробовым молчанием. Под ногами неприятно поскрипывал снег. Галандезия бросился к бронемоту – его машина несла на себе тяжелый огнемёт. «Полько, пулемет, к базе», – прокашлял Моргенрот, прощупывая глазами частокол елей. Грузный Полько, проявив чудеса ловкости, очутился за оружейным стволом, взяв его на изготовку. В воздухе повисло напряжение. Секундное движение среди еловых лап попалось цепкому взгляду генерал-майора. Громовой выстрел офицерского пистолета разрезал воздух. В вышине разлетелся фейерверком снег и одна из ветвей лишилась своего зимнего тулупа. Там никого не было. Юлиус Моргенрот острожно двинулся вперед, его высокие сапоги как ледоколы резали сугробы. Нервно мусолил трубку за пулеметом Полько, поджимал губы на своем месте Галандезия, с охранявшими его адъютантами, Стыличкин, ссутулившись, наклонил в руках винтовку. Генерал Моргенрот, наконец, вышел из-за небольшого пригорка. Перед ним неаккуратно лежал упавший с ветки снег, а в чащу уходили собственные мотоциклетные следы, связывающие солдат с домом. Тут же за спинами авийцев взорвался большой сугроб. Из-под снега выпрыгнули двое в маскхалатах. Первый выстрел сделал Моргенрот. Мимо. Враги, однако, не спешили атаковать. Оглушенный адреналином, где-то на краю восприятия генерал-майор засек кричащего Галандезию. Через мгновение кожу генерала обдало жгучим жаром – майор начал поливать зимний лес из огнемета. Широкий язык пламени с могучим ревом лизал заснеженные деревья, поджигая пахучую хвою. Фигуры противников синхронно спрыгнули в овраг, спасаясь от огня. Пожалуй, даже слишком быстро. Генерал разглядел на их спинах необычные рюкзаки с чем-то вроде воздушных двигателей. Юлиус уже понял, что происходит и побежал к бронемоту, где за пулеметом такт отбивал Полько. Очереди кромсали лес, отскабливая кору, и ломая ветки словно кости.