Подписчики

— А потом, с ума сойти, — говорила Флосс, — она сделала старомодную стрижку, стала платиновой блондинкой и начала завиваться на бигуди.

«Хм, кто это, Мэрилин Монро? Взгляни на новую прическу Сэйдж Стерлинг». «Хм» добавила Ингрид после того, как Орла закончила работу и ушла домой.

— Тогда она и получила роль в ремейке, — с горечью произнесла Флосс и указала на Орлу. — После того как ты сравнила ее с Мэрилин Монро. На самом деле она ни капли не была похожа на чертову Душечку!

У Флосс был такой грустный голос, что у Орлы возникло желание извиниться. Вместо этого она напомнила соседке, что фильм снимался на студии, которой руководил отец Сэйдж, так что она, скорее всего, получила бы роль, даже если бы ее вообще никто не знал.

— Кроме того, — добавила Орла, неожиданно бросаясь на защиту Сэйдж, небесную покровительницу своего наличного дохода, — не стоит ей завидовать. Она сидела на героине и от этого умерла.

Флосс отмахнулась.

— Она была просто безалаберной. Я не такая.

Орла удивленно уставилась на нее. Она подумала о том, чтобы спуститься в свою комнату и отгородиться хлипкой фальшивой стенкой от этой странной лукавой девушки. И о том, чтобы сообщить управляющему Мэнни о каком-то чудиле, который живет в пентхаусе и пялится на молодых женщин на крыше, вместо того чтобы быть дома в Делавере со своим ребенком.

— Здесь ты должна полюбопытствовать, что тебе это даст, — терпеливо подсказала Флосс.

Орла покачала головой.

— Да что мне это может дать? — спросила она. — И потом, не обижайся, но ты старовата, чтобы пускаться в погоню за славой. Сколько тебе?

— Двадцать восемь, — ответила Флосс. — Так же как и тебе, правильно?

Орла выпрямилась с таким видом, который, как она надеялась, выражал авторитетность, — с важностью человека, сделавшего Сэйдж Стерлинг знаменитой.

— И ты только начинаешь ходить на презентации одежды для собак, — многозначительно проговорила она.

Флосс убрала с лица волосы и перекинула их через плечо.

— Я, по крайней мере, на них не работаю.

Заявление прозвучало жестоко, но Флосс произнесла эти слова как их давнюю общую шутку. И именно это подействовало на Орлу — Орлу, которая в день приезда в Нью-Йорк сказала себе, что переполнявшее ее чувство пустоты уляжется, как только ей проведут кабельное телевидение, но испытывала ту же пустоту каждый день в течение шести лет.

Она спросила:

— Так что же мне это даст?

— Если мы все сделаем правильно, — ответила Флосс, — ты сможешь жить, как захочешь. Вряд ли ты собираешься всю жизнь вести блог. Наверняка же мечтаешь, например, издать книгу. Так что тебе нужен агент. Помоги мне, и, если я стану знаменитой, любой согласится работать с тобой просто потому, что ты стоишь со мной рядом.

Орла подумала о ноутбуке, который лежал себе спокойно, закрытый и нетронутый, в темной комнате, и пообещала себе, что, как только закончит этот пьяный разговор, спустится в квартиру и напишет тысячу слов, не включая телевизора.

— Мне не нужна твоя помощь с книгой, — сказала она. — Я могу сама найти агента.

Флосс засмеялась.

— Да что ты? Уверена? Тогда убедись, что ты в списке пяти лучших писателей Нью-Йорка, знакома со всеми нужными людьми и из всех остальных они предпочтут именно тебя. Потому что вот посмотри, Орла. — Она бесцеремонно повернула голову соседки к соседнему зданию, заслонявшему небо. — Сейчас вечер понедельника, без четверти одиннадцать, и у всех в этом доме горит свет. Видишь? Никто еще не спит. Так же как и мы. Что, по-твоему, они делают? — Она так же фамильярно повернула голову Орлы к другому зданию, малоэтажному, из розовато-серого кирпича. — И там тоже свет. Как насчет них?

Орла увидела в окне девушку в спортивном топе — та склонилась над компьютером, стуча пальцами по подбородку.

— Я подсчитала, — сказала Флосс. — Серьезно. В этом городе восемь миллионов человек, и все из них чего-то хотят так же сильно, как ты и я. Но не все получат желаемое. Просто невозможно, чтобы мечты всех людей осуществились одновременно и в одном и том же месте. Таланта недостаточно. Так же как и тяжелого труда. Нужно быть дисциплинированным и циничным. Ты должна делать все возможное, что угодно, и забыть о предрассудках вроде порядочности. — Она отпустила Орлу, слегка оттолкнула ее и уперла руки в бока. — Оставь эту чушь жителям Среднего Запада.

Девушки надолго замолчали. Орла собралась с силами и оглядела Флосс. Из нее никогда не получится актрисы, подумала она. Ее слишком много, и она слишком уж порывистая. Но Флосс, кажется, и не хотела быть актрисой. Она хотела быть той, кем уже была, хотя никто об этом пока не знал: звездой. Человеком, чья значимость преувеличена. И ее речь — холодная пощечина восьми миллионам живущих вокруг мечтателей — задела в душе Орлы какие-то струны.

— Я не знаю, — наконец неуверенно произнесла она. — По мне, так это полный бред. — Орла попыталась сдержать отрыжку, но обнаружила, что это и не отрыжка вовсе, наклонилась вперед, и ее вырвало на деревянный настил. На обратном пути виски обжег пищевод еще сильнее. Орла пнула свою сумочку в сторону Флосс. — Можешь достать платок? — задыхаясь, попросила она.

Флосс покопалась у нее в сумке.

— О-о-о! — протянула она через мгновение, что-то вынимая оттуда. — Знакомая карточка.

Часто дыша, держа руки на коленях, Орла покосилась на соседку и увидела, что та двумя пальцами с округлыми ногтями держит дешевую визитку Марии Хасинто. Ту, что Орла нашла у лифта. Эту картину она не забудет никогда: Флосс, хитро улыбаясь, размахивает карточкой. Она вспомнит о ней в тот последний день, когда кровь пропитает ее рубашку и Флосс тихо, в кои-то веки стараясь, чтобы ее не услышали, скажет: «Таков был договор, и ты это знаешь».

И к тому времени у них действительно будет договор, с юристами, печатями и в двух экземплярах, но Орле всегда казалось, что закорючки, которые она онемело нацарапала на тех документах, связывали ее обязательствами меньше, чем неспособность спорить с тем, что Флосс сказала дальше. Соседка аккуратно положила карточку назад в сумку, словно хотела защитить кусок тонкого картона. Потом вытолкнула ногой детскую машинку из лужи рвоты и повела Орлу с крыши, не наведя в садике порядок и оставив ворота широко открытыми. Когда они вошли в дом и остановились около лифта, Флосс улыбнулась и прижалась лицом к волосам Орлы.

— Не думаю, что эта затея кажется тебе бредовой, — прошептала она ей на ухо. — Полагаю, ты такая же, как и я.

Глава четвертая

Марлоу

Созвездие. Калифорния

2051

По окончании вечеринки у Жаклин Марлоу велела своей машине везти ее длинным путем, надеясь вернуться домой, когда Эллис уже ляжет спать. Автомобиль подчинился и свернул на Клуни-стрит, которая лениво петляла по Созвездию. Марлоу откинула спинку сиденья и легла на бок, глядя, как за окном проплывает ее родной город. После двух коктейлей она была как в тумане и, взглянув в зеркало, поразилась, какой нелепой и старой выглядит с заколкой-бантом. Удивляло и то, насколько иначе она воспринимала Созвездие в юности, когда еще мало о нем знала. Она выросла в окружении деревьев, осенью одетых в рубиново-красную листву, а весной радующих чистой белизной цветов, вблизи нежно-зеленых холмов, тянувшихся за чертой города, — их силуэты выдавались на фоне бледно-кораллового заката, который всегда наступал вовремя и производил захватывающее впечатление. Но закаты, как Марлоу узнала позже, были постановкой — холмы подсвечивались снизу громадными лампами с розовым светом, потому что Сеть любит пунктуальность и не может полагаться на природу. Холмы, на которых она подростком растягивалась в бикини, наслаждаясь одиночеством — другим детям в городе мамы загорать не разрешали, — были на самом деле укрепленными убежищами, где в случае внезапного нападения могли укрыться актеры. Что касается деревьев, то они оказались искусственными и огнеупорными, со стволами из стекловаты, обернутыми винилом, имитирующим кору. (Созвездие было построено на руинах после разрушительного пожара, стершего с лица земли все живое.) Со временем Марлоу стало известно, что цветы и другие растения, которые она так любила, в природе никогда не существовали в одном ареале, особенно в Калифорнии. Их листья и лепестки были вырезаны лазером из акрила и меламина, а ярким цветом они наливались по желанию сети, повинуясь нажатию кнопки.