Подписчики

Ровно год назад в это же время шел снег, и Дэнни ее обрюхатил. В апреле же этого года она возила по врачам родителей, которые начали жаловаться на непонятные симптомы. Где-то ближе к концу месяца снова появилась ущербная версия интернета. Все стали обмениваться сплетнями о том, чьи файлы что разоблачали. Бесчисленные темные секреты было легко обнаружить. Орла находила упоминания о постыдных поступках любых знакомых так же быстро, как раньше адрес ближайшего ресторана, который готовит буррито.

Продюсер Мейсон, видимо, получил дома трепку. Десятилетиями он вешал своему мужу лапшу на уши: якобы они взяли шефство над бедным мальчиком из Камдена, штат Нью-Джерси, и потому пара урезала свои расходы, чтобы оплачивать его нужды, колледж, и книги, и гарантийные взносы. Оказалось, что парень был на самом деле мужчиной-проституткой, которого Мейсон посещал короткое время, а потом тот его долго шантажировал. Чеки и платежи, переписка по имейлу, горячая во всех смыслах слова, — все это боты выслали супругу Мейсона со стандартным комментарием: «Приносим извинения».

У Крейга десять лет назад, когда ему было двадцать девять, случилась интрижка с семнадцатилетней девицей. Орла подумала, что текстовые сообщения, всплывшие в его файле, рисовали его неправдоподобно симпатичным малым. Он хотел, чтобы девушка вышла за него замуж. Орла невольно думала: отними возраст, и это будет совершенно банальная история — одинокий влюбленный до безумия парень и равнодушная девушка, которая его дразнит.

Дэнни, прежде чем он появился у дома Орлы, купил кучу доменов, содержащих в названии имя Флосс и понятия, связанные с красотой: stil’-ot-floss.com, flosslosk.com, bud’-kak-floss.com. Он рвался приобрести также flossy.com — из кожи вон лез — и нашел его владелицу. Его файл содержал имейлы, которые он посылал этой женщине, — они меняли тон со школьно-формального стиля («Всем заинтересованным лицам») до отчаяния («Можете вы, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, дать мне знать, что получаете эти письма?»), а потом и угроз («Лучше свяжись со мной, стерва… не заставляй меня достать тебя другим способом»). Это огорчило Орлу, но не так, как последние письма, отправленные, уже когда он жил у нее. После того как она сказала ему об открытой Флосс линии средств ухода за кожей, он поспешил сделать попытку приобрести litso-ot-floss.com.

Кэтрин в колледже украла ответы на билеты экзамена по естествознанию для всей футбольной команды. Орла отметила, какие старые это сведения, как далеко в прошлое пришлось углубиться хакерам, чтобы обнаружить самый страшный грех в жизни Кэтрин, оказавшийся совершенно невинным поступком.

Ингрид несколько десятилетий назад что-то недопоняла на сайте eBay и предложила экстравагантную цену на винтажные модные вещи, а потом, узнав, что должна заплатить и отказаться от всех сделок, запаниковала. Орла подумала, что бывшая начальница, наверно, самый милый человек из всех ее знакомых.

Мелисса подсидела лучшую подругу, когда они обе работали помощницами в рекламной компании, отправив (явно в подпитии, догадалась Орла, пролистывая файл) длинный имейл боссу, где объясняла, почему она, а не подруга должна получить повышение. Через неделю после разоблачения Мелисса умерла. В коротком сообщении о ее смерти было высказано предположение, что она поскользнулась и упала — ее нашли одетой по-походному в лесу, где полно опасных уступов. Но Орла была уверена, что Мелисса ушла из жизни осознанно. Все ее умершие тогда знакомые — кроме Мелиссы, это были друзья друзей или кузены и кузины двоюродных братьев и сестер — имели одну общую черту, и это вовсе не ужасные поступки в прошлом: все они создали себе безупречную репутацию начиная с детского сада и до взрослой жизни. Именно люди, известные достойным поведением, часто не могли пережить огласки собственных дурных деяний.

Файл Астона вскрыл, что он регулярно кидал людей, которые на него работали. Но это открытие блекло перед тем, что он вытворял в открытую — например, будучи подростком, он разместил в «Инстаграме» фотографию своего кала, а однажды у Мемориала ветеранов войны во Вьетнаме показал неприличный жест, намекающий на кунилингус.

До некоторой степени по той же причине файлы Флосс и Орлы не вызвали большого ажиотажа. О, конечно, их гаджеты заработали, выплескивая с экранов всякое скандальное дерьмо, — просто все это было общеизвестно. Боты с ликованием извлекли из Сети фотографии обнаженной Флосс и выбросили их на всеобщее обозрение. Но кто их еще не видел? Что касается Орлы, то однажды утром, через несколько месяцев после ее возвращения в Пенсильванию, дисплей ее айпада засветился и показал ей бесконечную компиляцию. Чего там только не было: давнишние твиты Флосс, которые действительно были отправлены с айпи-адреса Орлы; написанные ею для «Дамочек» посты, объявляющие Флосс знаменитостью; имейлы, которые они подписывали вымышленным именем Пэт Уайт; их фотографии, ролики из сериала — и все это увенчивалось комментарием Флосс на снимок Анны Сальгадо в «Инстаграме», сделанным с аккаунта Орлы: «это флосс и я согласна. отличная мысль!» Было кристально ясно, какого эффекта добивались боты: к чему бы Орла ни стремилась, она принесла больше вреда, чем пользы. Она забрала у мира человеческую жизнь. Файл Орлы, гласило подлое добавление, отослан семье Анны. «Приносим извинения».

Орла спокойно просмотрела все материалы и сунула планшет в ящик стола, даже не выключив его. Тут в смертоносной системе ботов был сбой: они не разбирали, когда чье-то грязное белье уже претерпело публичную стирку.

* * *

Через три года файлы приходить перестали, но люди продолжали терять работу, оставлять супругов, убивать себя. Жизнь была пронизана духом смерти. Кладбища не справлялись с безнадежно длинной очередью покойников. Старшеклассники получали пенсии больше, чем пожилые люди. Встревоженные родители тайком оставляли в комнатах детей-подростков радионяню. У Орлы было четыре траурных платья, и Гейл и Джерри, даже несмотря на ухудшавшееся самочувствие, настаивали на посещении всех скорбных мероприятий. «Мы хотим, чтобы и на наши похороны пришло много народу», — хмыкала Гейл. Они всегда накладывали холодную запеканку из макарон на пластиковые тарелки и всегда заводили светский разговор с убитыми горем родственниками покойного. Орла устала слышать плохие новости и сообщать их. Устала выслушивать оглашение завещаний и выдумывать новые слова соболезнования. Устала вносить посильную лепту в уборку дома умершего. Устала от открыток с фотографией почившего на лицевой стороне и стихов из Библии или глупых ирландских банальностей внутри. Устала от того, что никогда не знала, когда можно выбросить эти открытки. Порой ей хотелось закричать: «Я тоже понесла утрату, потеряла дочь. Где же соболезнования в мой адрес?»

И она получила их, даже по двум поводам, в следующем году. Гейл и Джерри умерли — сначала он, а через восемь месяцев она — от рака костей, который пронесся по дому, как кашель. Вскоре после этого, когда Орлу навестил юрист — совсем юная дрожащая девушка, чьи жемчужные серьги-гвоздики не отвлекали внимания от еще вчерашней подводки для глаз, — она узнала, что, скорее всего, стало причиной. Когда Орла училась в университете, расположенный по соседству с их домом банк несколько раз менял название и наконец был снесен, освободив место для фабрики огнеупорных тканей. «Работа для настоящих американцев», — гордо говорила Гейл. Химические вещества, находившиеся в составе специального покрытия для материала, годами проникали в грунтовые воды на участке родительского дома. Теперь, после того как они и еще два жителя Укромных Прудов умерли, молодые юристы наводили справки. В другое время в Миффлине поднялась бы шумиха, но из-за последних событий город погрузился в апатию. Рак в эти дни казался насморком, независимо от того, как был приобретен. Люди привыкли к трагическим финалам и стали завсегдатаями поминок. «Ой, зачем в „Пятнице“? — с недоумением спросила Орлу тетя Мардж, когда та сообщила ей о проводах Джерри. — Задний зал в „Эплби“ гораздо уютнее».