Подписчики

Марлоу размахнулась, нанесла удар каждой из пластиковых птиц и, поскольку они не упали, ощутила дикую обиду. Надежно закрепленные в земле фигуры только спружинили, сверкая клювами в мутном бледном свете, исходившем от висевших в небе дронов. Один из них зафиксировал человека, шагающего в темноте, и нырнул вниз, освещая дорогу. Издалека он был похож на метеорит. Марлоу вспомнила, что в детстве действительно принимала их за падающие звезды — еще одно милое заблуждение.

Она переключилась на комментарии, чтобы посмотреть, что говорят подписчики.

Наша тихоня опять съехала с катушек. И правильно, покажи этим одноногим уродцам, где раки зимуют!

Что эти славные птички тебе сделали, Марлоу? Ржунемогу.

НЕ-Е-Е-ЕТ! НИКТО НЕ ХОЧЕТ БОЛЬШЕ СМОТРЕТЬ РЕКЛАМУ ТАБЛЕТОК — ЛУЧШЕ ПОКАЖИТЕ НАМ СНОВА, КАК МАРЛОУ ВАЛТУЗИТ ФЛАМИНГО!!!

И еще:

Я не догоняю, чего это у нее крышу снесло из-за беременности, как будто это какая-то неожиданность. Ежу понятно, что для нее готовили такой сюжет, раз Эллис получил тот проект и все прочее, да и вообще ей уже хренова туча лет. Я сто лет как жду этого «внезапного поворота».

Вот что значит быть мышью в лабиринте, подумала Марлоу, когда фламинго перестали трястись и снова застыли. Положение, в котором она оказалась, стало неожиданностью только для нее самой.

Глава пятая

Орла

Нью-Йорк, Нью-Йорк

2015

С самого начала все складывалось подозрительно легко. По крайней мере, Орле следовало бы отнестись к мгновенному успеху с сомнением: больно уж просто две девушки завладели вниманием публики, не выходя из своей съемной квартиры в Челси. Ошиблась Орла, однако, в другом: когда увидела в гладком развитии событий знак того, что она на правильном пути.

Они начали как все остальные: стали делиться с миром подробностями жизни Флосс. Она размещала в интернете фотографии: свои, своих вещей, своей еды, причем делала это постоянно, словно трапеза приобретала особое значение только оттого, что тарелка стояла перед ней. Никто ни разу не сказал, как опасалась Орла: «При всем уважении, а чем ты зарабатываешь на жизнь?» или «А кто вообще-то эта свистулька?». Ни на одной платформе у Флосс не было даже внятной биографии, только цитата: «В этом мире нет гарантий, есть только возможности». Она приписывала эти слова Бритни Спирс, пока Орла не погуглила и не обнаружила, что фраза принадлежит генералу Дугласу Макартуру.

Однажды Флосс готовилась разместить в «Снэпчате» видео с рекомендациями, как наносить гель для бровей. «Так что дерзайте, — репетировала она перед зеркалом, проводя щеточкой по надбровным дугам. — Дер-зай-те». Тут Орле в голову пришла мысль, заимствованная из роликов с участием более известных, чем Флосс, персон.

— Знаешь, как лучше закончить? — спросила она. — Скажи, что у тебя нет договора с производителем этого геля. Скажи: «Честное слово, мне за это даже не платят».

— Зачем? — Флосс сунула щеточку в тубу и, глядя в зеркало, потянула кожу у уголков глаз.

— Тогда все будут думать, что другие бренды тебе платят за рекламу, — объяснила Орла.

Этот разговор состоялся в половине восьмого утра. Пока Флосс обдумывала идею, Орла приняла душ и пошла на работу. В 8:45, когда она сидела за своим столом, Флосс разместила видеоролик. «И кстати, девочки, денег мне за это не платят», — послушно пропела она. В 9:03 Орла отправила ролик Ингрид, и через минуту та высунула голову из своего кабинета. Губы у нее были кораллового цвета. В последнее время «Дамочки» заняли твердую позицию: красная помада устарела, теперь популярна коралловая.

— Орла, — окликнула сотрудницу Ингрид, — какое мне дело до того, как эта девушка ухаживает за бровями?

— Это Флосс Натуцци, — ответила Орла. — Звезда «Инстаграма». К тому же ты слышала об этом геле для бровей за сто долларов? Его выпускают корейцы без всяких инструкций. Судя по этому видео, создается впечатление, что Флосс — первая из знаменитостей, кому они отправляют образцы.

Такое впечатление создавалось, поскольку утром, прежде чем войти в лифт, Орла вернулась в квартиру, соскоблила наклейку с надписями со старой тубы из-под помады «Мэйбеллин» и отдала ее Флосс.

— Ладно, — ответила Ингрид и закрыла дверь.

В 9:27 Орла опубликовала пост: «Ита-а-ак, в чем же на самом деле преимущества самого дорогого в мире геля для бровей? Одна девушка из „Инстаграма“ выяснила это». Затем она взяла свой телефон, вошла в аккаунт Флосс в «Твиттере» и от ее имени разместила ссылку на свой пост, добавив тэг «Дамочки». И стала ждать.

Через две минуты Орла получила имейл от Ингрид: «Флосс твитнула наш пост! Вот ведь лапочка. Ретвит от „Дамочек“, пож-та». Ингрид была предсказуема: любой мало-мальски знаменитый человек всегда вызывал у нее отвращение до тех пор, пока не кидал ей кость.

Со своего компьютера Орла вошла в аккаунт «Дамочек» и ретвитнула послание, которое написала от имени соседки. Ей пришлось выключить звук своего телефона, чтобы заглушить сигналы уведомлений о новых подписчиках Флосс. Было ровно 9:30.

Когда в тот вечер Орла пришла домой, Флосс ждала ее у двери вместе с ящиком водки со сливочным вкусом, поддоном с хрустящими диетическими чипсами и дюжиной сорокадолларовых тюбиков помады, разложенных в черной коробке, как шоколадные конфеты.

— Курьер принес, — объяснила Флосс. — И попросил разрешения сделать со мной селфи.

Чем больше постов Орла размещала в «Твиттере», тем меньше девушки тратили. Скоро она обнаружила, что живет практически только за счет получаемых Флосс трофеев. Квартира заполнилась вещами, которые Орла сама никогда бы не купила: безглютеновыми замороженными блюдами с лицами поп-звезд на упаковке, сапогами с пушистыми голенищами из телячьей шкуры, сумочками из прыщеватой страусовой кожи, — но все это она с удовольствием ела и охотно носила, поскольку товары были получены бесплатно и служили доказательством их с Флосс успеха. Швейцар им больше не улыбался; «Посылка», — устало произносил он снова и снова, поднимаясь со своего табурета, когда одна из них входила в подъезд. Орла иногда совала ему пакеты халявного печенья или чипсов, отклеивая проникнутые надеждой записки от неопытных девушек-пиарщиц. Их почему-то всегда звали Алиссами.

Чаще всего по вечерам у Орлы не было времени писать книгу. Как только она переступала порог квартиры, Флосс пихала ей в руки миску хлопьев — ужин. Потом они садились на паркетном полу по-турецки, открывали ноутбук и работали. Скоро Флосс будут умолять посетить различные мероприятия, по дюжине в неделю, — но пока она нашла способ взломать электронные ящики нескольких агентов, чтобы быть в курсе, какие сейчас рассылаются приглашения, и отправляла их на адрес своего воображаемого агента, которого назвала Пэт Уайт. «То ли мужское, то ли женское и легко забывается», — объясняла она выбор имени. Орла от лица Пэт отправляла Флосс ответ на приглашение, обещая быть на мероприятии, куда ее не звали, в сопровождении еще одного человека. Флосс взяла с Орлы клятву, что та никогда никому не проговорится об этой махинации. «А то у меня будут проблемы», — сказала она. Но Орла знала, что дело не в этом. Взлом программы требует интеллекта, а он не соответствовал бренду.

Обязанностью Орлы было писать о Флосс в «Дамочках», складывать коробки, в которых приходили бесплатные товары, и вести ее аккаунт в «Твиттере». Она меняла пароль дважды в неделю, усердно переставляя местами числа и буквы со звездочками и восклицательными знаками. Конечно же, пароли были бесполезны, уже когда она сочиняла их. Позже, после Утечки, она со смехом вспоминала, как старательно корпела над этими комбинациями. Все думали, что особые символы их спасут.

Однажды Орла вывела Флосс на международный уровень, обрушившись с критикой на корпоративный аккаунт компании, производящей закуски. Сотрудник рекламного отдела компании назвал рецепт брускетты на их пшеничных крекерах «итальянским чудом, не уступающим Сикстинской капелле». Орла от имени Флосс забросала сайт заявлениями, что подобное сравнение оскорбляет ее как представительницу итальянцев, в том числе живущих в Америке, «социальной группы, чье место в культуре по-прежнему недооценивают», — хотя Флосс была всего на одну восьмую сицилианкой, наполовину латиноамериканкой, а что там еще было намешано в ее крови, она, по собственному признанию, не помнила. В то время, когда ее воинственное эго атаковало крекеры, сама Флосс была в спортзале, накачивая плечи под руководством знаменитого тренера, очень дорогого для тех, кто с ним не спал. Орла даже не согласовывала с ней этот трюк. Личность Флосс стала предметом их общего пользования, который они почтительно делили, как обезжиренное молоко из холодильника.