Страница 14 из 17
Со страниц газет Ленин вещал народу: «Вошь и сыпной тиф косят наши войска. И здесь, товарищи, нельзя представить себе того ужаса, который происходит в местах, поражённых сыпным тифом, когда население обессилено и ослаблено. В стране не хватает врачей и нет лекарств, но мы должны победить. Или мы победим тиф, или вши победят социализм. Все на борьбу с эпидемиями!"
Встретив меня в коридоре Кремля, ко мне обратился Ленин.
– Алексей, очень хорошо, что ты наконец-то прибыл. Я знаю, что СВР сотрудничает с Колчаком. Очень прошу, повлияй на Володарина. Нам срочно нужны лекарства. Мы планируем покупать их за границей.
– Владимир Ильич, эффективных лекарств от тифа в настоящее время нет. Организм человека либо не выдерживает и умирает, либо через несколько недель побеждает болезнь сам. А зимой в условиях холода и голода, когда организм испытывает серьёзные нагрузки, смертность возрастает на порядок. Теперь по поводу заграницы. Нет у англичан лекарств от тифа, только зря золото потратите. Хотите потратить с пользой – платите Володарину. У него есть, чем ответить болезням. Я уже переговорил с ним. Готовятся эшелоны с лекарствами и врачами.
По договорённости с Верховным правителем, в Киренск прибывали военнослужащие, больные брюшным и сыпным тифом, дизентерией, чесоткой, бронхитом и воспалением лёгких. Также были организованы эшелоны, везущие лекарства и врачей республики на фронт. Володарин договорился о свободном пропуске колчаковскими армиями эшелонов с красным крестом, идущими в Советскую республику. Евгений разговаривал с Колчаком.
– Александр Васильевич, борьба с этими заболеваниями вне политики и войны. Мы лечим граждан России вне зависимости от цвета армий.
– Хорошо, Евгений Леонидович, я понимаю вас. Я гарантирую беспрепятственный пропуск таких поездов Советам.
– Мы также планируем выезд на фронт наших врачей с лекарствами, чтобы на местах лечить людей.
– На фронте очень нужны хирурги и инфекционисты, оборудование и лекарства.
– Всё привезём.
Конечно, поезда сопровождали хорошо вооружённые роты солдат – доверяй, но проверяй. Тем более на местах, где были организованы лагеря с больными, требовалась грубая физическая сила: таскать трупы, помогать медперсоналу, обеспечить режимные мероприятия, чтобы выздоравливающие не убегали домой, разнося инфекцию. В Киренске срочно возводились блочные лазареты с инфраструктурой. Возглавил борьбу с эпидемиями в Сибири министр здравоохранения республики профессор Николай Тяпов, а в советскую Россию из Никарагуа прибыл Док.
Для размещения и организации работы медбригад первых эшелонов, прибывших в ноябре в Петроград, пришлось поучаствовать мне лично. Приехав с первым эшелоном поближе к фронту в Павловск, отправился узнать ситуацию. В городском доме Советов меня встретила очень уставшая женщина, врач-инфекционист Омская Ирина Борисовна. Мы познакомились.
– Товарищ Семёнов, ситуация ужасная. Лечить нечем, кормить нечем, врачи и медперсонал сами падают от усталости и болезней. Главное, мы толком не знаем, как лечить.
– Какой у вас тиф преобладает?
– Оба. Сыпной и возвратный.
– Это немного хуже, но будем лечить. Все тифы лечатся антибиотиками. Искусственных антибиотиков нет, но есть природные. Мы привезли порошки и настойки из них, кроме того много спирта, синий йод, тонизирующие и дезинфицирующие травяные и чесночные настойки. Всё это должно помочь. А ещё прибыла группа врачей. Главное в этой борьбе – иммунные силы человеческого организма, вот их и надо активизировать. Со мной главный врач Никарагуа, профессор медицины Докторов Михаил Александрович.
– Очень приятно. Давайте тогда отправимся в нашу городскую больницу, а затем за город.
– А что за городом?
– Там основные лагеря с больными. Люди лежат в пустых зернохранилищах или просто под навесами. Холодно, но что делать.
Врачи и солдаты начали разгрузку состава, а мы объехали все лагеря. Картина была удручающая: горы трупов, закапывать некому, сжигать некому, благо хоть оттаскивали их из лагерей. На улице, в хлевах, сараях, пустых складах лежали люди. Горели костры, но всё равно холод был собачий. Пришлось срочно заказывать в СВР тепловые пушки, а к ним генераторы на солярке и топливо.
В больнице города было организовано разделение на выздоравливающих и тяжелобольных, за городом – нет. В первом же лагере к нам вышла женщина.
– Врач Галыгина Лариса. Больше врачей нет, двое умерло, двое лежат с тифом. В строю ещё семь санитарок и одна медсестра.
– Как лечите?
– Температуру сбиваем холодными компрессами на лоб, обильное питье, когда привозят спирт – даём его по ложке в день.
После обхода, закатав рукава и надев хлопковые перчатки, все прибывшие, включая меня, были распределены по лагерям и начата работа по организации больничного режима и лечению. Сами мы килограммами ели привезённый чеснок и имбирь, пили спирт и протирали им руки. А из СВР шли поезда с канадской пшеницей, никарагуанскими фруктами и овощами, якутскими лекарствами. Оставив первую партию врачей в Питере, Док отправился встречать эшелоны и налаживать процесс борьбы с тифом в Поволжье, Оренбурге и Царицыне, то есть ближе к фронту. Вирусы боролись за свою жизнь, а люди за свою. Долго думали, но всё же решили проводить вакцинацию здоровых людей. Врачи и пациенты, получившие надежду, питание и уход боролись за жизнь. Люди побеждали болезни, а многих спасти не удалось.
Разобравшись с текучкой, я отправился под Гатчину, где находился Серж и полк Топа. РККА отбросила от Петрограда войска Юденича, захватив много пленных. Проходя мимо толпы военнопленных, среди офицеров я увидел знакомого мне человека. Он был в форме каперанга, внешне почти таким, каким я его видел в последнюю нашу встречу – подтянутым, высокомерным, но грязным от копоти, земли и крови. Наши глаза встретились. Я смотрел на Ивана Ларина, безразличным, а он злым и усталым взглядом. Недалеко, вперемешку с армейскими военачальниками, стояли чекисты из столицы. Я подошёл к отдающему команды комиссару дивизии Борицкому.
– Товарищ Борицкий, что с пленными будете делать?
– Офицеров расстрелять, солдат на перевоспитание. Будь моя воля, всю бы контру к стенке поставил бы.
– Всю нельзя, расстреляешь народ, страну некому поднимать будет. Заблудших много, перевоспитывать их надо на стройках страны.
– Либерал ты, товарищ Семенов. Не знай я, кто ты такой, сказал бы, что ты агент империализма.
Спорить с ним не было никакого желания – белые и красные постоянно расстреливали пленных, а обычных граждан убивали бандиты и мародёры. Десятком больше или меньше – какая разница. Потом мои мысли переключились на Ларина. Я вспомнил нашу встречу два года назад. Тогда он был бравым, верящим в новое Временное правительство офицером. Имея звание каперанга, готовился принять новую должность. Вспомнил я и наш разговор. Вначале собрался пройти дальше, потом остановился и обратился к Борицкому.
– Товарищ комиссар, распорядитесь найти мне кабинет и всё это офицерье отправить ко мне на допрос.
– Что вы с ними нянчитесь, пуля в лоб и весь разговор!
– Комиссар, я не привык повторять свои приказы дважды!
– Есть. Кобылин, организуйте товарищу зампреду ВЧК комнату, а в ней поставьте стол и два стула.
Про себя я подумал, что эту польскую сволочь, пролезшую в комиссары дивизии, я бы лично пристрелил за его отношение к людям. Сидя за столом, я опрашивал офицеров, Клык записывал их показания. Дошла очередь до Ларина.
– Здравствуй, господин пленный капитан первого ранга.
– Здравствуй, господин начальник. Не думал я, что ты станешь тем, кем стал.
– Когда мы с вами виделись в последний раз, я был действительным тайным советником. А таких офицеришек как ты, я по своему статусу в упор мог не замечать. Так-то жизнь распорядилась, и ты чужой жизнью распорядился. Даже когда-то ты меня литератором обозвал, считая, что это меня унизит. Сам бы попробовал что-нибудь написать, а потом бы смотрел свысока на других литераторов. Убогое мышление, убогое и мировоззрение. Ну да ладно, чего с тебя взять. В общем, у тебя два пути. Первый – ты сотрудничаешь со мной.