Страница 29 из 60
В это время пришел из Бухары приказ его величества, степени халифского достоинства, что “Ануша-хан, прийдя из Ургенча с многочисленным войском, напал на окрестности Бухары и Самарканда, перебил множество мусульман, жен и детей пленил и большую часть крепостей взял. (Поэтому) с получением (сего) приказа пусть (наместник Балха) соберет войска Балха и Бадахшана и явится с ними к нам на помощь”. (Во исполнение этого повеления) тот царевич отдал приказ собрать войска. И впереди себя отправил в Бухару убежище сейидского достоинства и благородства, сферу влияния знатности и носящего звание вождя религиозной общины, Мухаммед-Са'ид-Ходжу накиба[296] вместе с Шукур парваначи мингом и с Абдушшукур дадхой келечи и с отрядом воинов-мечебойцев, свирепых как Марс; сам же, направившись в местность Келиф, которая лежит на берегу Джайхуна, остановился там и послал (отсюда) в качестве разведчиков несколько человек, чтобы они принесли известия об ургенчских войсках.
Через несколько дней разведчики вернулись и доложили, что Ануша-хан захватил Самарканд и все знатные и вельможные люди города постановили возглашать на хутбе его имя (как правящего хана) и чеканить монету с его именем, что большая часть эмиров Бухары, вроде Фазил диван-беги, юза, Тугма парваначи, ябу, Бек-Мухаммед-дадха, дурмена[297] и другие подобные им, оскорбленные его величеством, степенью халифского достоинства[298], отправились в Ходжент и Гисар и подняли (там) бунт и возмущение (против Субхан-кули-хана) и что самые близкие к последнему эмиры, будучи неблагонадежными и колеблющимися, настроены недоброжелательно (по отношению к хану). Сиддик-Мухаммед-хан, услышав эти вести и признавая свои усилия (помочь отцу) бесполезными, вернулся (в Балх). Когда высокодостойный хан услышал о возвращении царевича, он страшно огорчился этим и послал полное милости и снисхождения письмо к убежищу власти, к спокойствию области, к опоре современных эмиров, к вождю славных храбрецов, к обнаженному мечу в войне с врагами, к полированному копью, бросаемому опытной рукой, ко льву зарослей войны и мужества, к тигру арены силы и мудрости, к счастливому победителю в войне, к Марсу по свирепости, славному и знаменитому, к опоре великого государства, к доверию великой власти, к счастливому соучастнику божественной помощи, Махмуд-бий аталыку каттагану, которому было поручено управление всею областью Бадахшана. Субхан-кули-хан просил его (о помощи). И тот барс, вершина храбрости, с безграничным и неисчислимым войском, превосходившим всякое представление, выступил к стремени халифского достоинства.
Удостоившись счастья облобызать августейший порог, (Махмуд-бий-аталык) в тот же день был отпущен. Он направился к крепости Гижду-ван[299], где был ургенчский военный отряд. Приблизившись к неприятелю, он, как хищный лев пред сборищем лисиц или как сокол-захватчик перед стаей голубей, орлиными когтями схватил многих из них и Плеяды сборища их разбросал, как звезды Большой Медведицы. Ануша-хан, услышав об этом, устремился из Самаркандской области в бегство по направлению Ургенча, останавливаясь на станциях несчастья.
После сего, обратившись против (другого) неприятеля, он перебил племена (взбунтовавшихся): Фазил (диван-бет) юза, Тугма (парванчи) ябу и Бек Мухаммед (дадха) дурмана, которые орудовали на территории области (Ходжента и Гисара).
В один день изволением божественной милости удалось одержать тому победоносному две победы. Поэтому один из ученых (того) времени составил следующие стихи, заключающие дату этого события.
Когда (Махмуд-бий аталык) после того был принят в высочайшей аудиенции, то что я напишу, какими милостями он был осыпан в тот день. Потому что мысль слаба представить их, а разум недостаточен для их объяснения.[300] (Субхан-кули-хан), выказав по отношению к нему чисто сыновнее обращение, пожаловал ему большие суммы наличными деньгами, пояс, украшенный драгоценными камнями, дорогой кинжал, быстрых скакунов, катары верблюдов и (вообще) все, что имело значение и ценность.[301]
Вкратце биография его (Махмуд-бий аталыка) такова. Во время правления государя-паломника к обоим священным городам (Мекке и Медине), Абдулазиз-хана, когда ему не было и восемнадцати лет, он проявил мужество на поле войны с ургенчским ханом Абу-л-Гази, разя врагов направо и налево ударами (своего) блестящего меча. Но неожиданно его постиг дурной глаз: его лошадь поразила в живот навылет ружейная пуля, которая ранила его в ногу. Герой соскочил с коня и, не обращая внимания на раненую ногу, вступил в бой с врагами с кинжалом, и из средины стольких тысяч неприятелей так благополучно вышел живым, что это казалось непосильным для человеческой мощи. Абдулазиз-хан, в тот же день, явившись взглянуть (на храбреца), отдал приказ о возведении его в чин дадхи. [Он избрал эту унику времени (для заведывания) своими имуществами. Если он вступал в специальную (ханскую) конюшню, то дарил лошадей каждому человеку и этому не препятствовали. Отправляясь в высочайшее казнохранилище и гардеробную, он много брал наличными деньгами и вещами и хранители (всего этого) не ставили ему затруднений, и все это потому, что (хан), как отцу, выказывал ему свою любовь][302].
В конце концов, когда произошли эти победы над рабами тени божьей (т. е. Субхан-кули-хана), последний выразил свое раздражение (поведением) Сиддик-Мухаммед-хана, со своей стороны и эмиры, таившие в своих сердцах чувство огорчения некоторыми действиями этого царевича, объясняемыми его молодостью и неопытностью, воспользовались этим случаем и также заявили на него жалобы и доложили хану, что царевич, омраченный дьявольскою гордостью, свернул с большой дороги повиновения августейшему (отцу). Пока де высочайшая особа (Субхан-кули-хана) не обратит поводья намерения в сторону столичного города Балха и не накажет его должным образом, Сиддик-Мухаммед-хан не выкажет надлежащего повиновения. Весть об этом достигла до слуха (названного) царевича и он распорядился предать на поток и разграбление (имущество) Хасан-ходжи, отца Мухаммед-Са'ид-ходжи накиба, как ответчика за действия своего сына, затем выслать его в Индостан[303]. В тот же день он отдал приказ убить двух своих ни в чем неповинных братьев, Абдулгани-султана и Абдулкаюм-султана, в предположении, что они будут порочить его правление[304]. Он не подумал (о последствиях) беззаконного (пролития) крови этих несчастных и был схвачен за воротник своей жизни. Он стал подозревать каждого в злоумышлении (против себя) и приложил в этом направлении чрезвычайное старание. (Его) эмиры, которые были в Бухаре, услышав о разграблении имущества Хасан-ходжи и о высылке его в Индостан, о мерах, принимаемых (Сиддик-Мухаммедом) против народа (которого он подозревал в злых (умыслах), и о бедствиях, которые постигли их детей[305], пришли в смятенных чувствах и слезах к подножию престола халифата т. е. к Субхан-кули-хану) и последний принял окончательное решение о походе на Балх.
296
Накиб — лицо духовного сословия, занимавшее второе место после шейх ал-ислама; накиб в отсутствии хана решал за него тяжбы между военными, превышавшие компетенцию кази-аскера, или военного судьи, (Xаныков, Описание Бухарского ханства, СПб, 1843, стр. 190). В Бухаре XVII — XIX вв. накиб (обычно из сейидов) ведал снаряжением войска и его расположением перед боем, он же следил, чтобы достойных и способных лиц не допускали к неподходящим для них занятиям (см. А.А. Семенов, Бухарский трактат о чинах и званиях; Советское востоковедение, V, стр. 140).
297
Прибавленные к этим сановникам слова юз, ябу, дурмен обозначают название тех узбекских племен, из которых происходили эти лица.
298
Это выражение имеется в ркп. ГБ № 609 (л. 62а) и № 1738 (л. 50а). В ркп. № 1531 (л. 58б) вместо этого — “отвернувшись от его величества, степени халифского достоинства”.
299
Гидждуван — один из древнейших населенных пунктов Бухары, лежит в 18 с лишним километрах от ст. Кызыл-Тепе, Среднеазиатской железной дороги и километрах в 50 от г. Бухары.
300
Так — в ркп. ГБ №№ 609 и 1738.
301
Перевод сделан по суммарному тексту основного списка (ФБ) и списка ГБ № 609.
302
Эта фраза имеется в ркп. ГБ №№ 609, 1531 и 1738.
303
Хасан-ходжа, перед именем которого в ркп. ГБ № 609 стоит эпитет “убежище иршада”, что указывает на его принадлежность к последователям суфизма, был отцом вышеупомянутого накиба Мухаммед-Са'ид-ходжи, которого Сиддик-Мухаммед послал с двумя сановниками и отрядом войск в Бухару. По-видимому, до него дошли слухи, что именно накиб ведет интриги против него и натравливает на него его отца, Субхан-кули-хана, поэтому он и предпринял эти меры против престарелого Хасан-ходжи.
304
Так — в ркп. ГБ за №№ 609, 1531 и 1738.
305
Так — в ркп. ГБ за №№ 609, 1531 и 1738.