Страница 54 из 92
К а т я. Ты сам еще не видел, да?
О л е г. Ага, в первый раз вижу… Быстро они…
К а т я. Я жду.
О л е г (тупо). Чего?
К а т я. Приглашения на концерт Алексея Ждановича, класс преподавателя Иванова.
О л е г. Приглашения?
К а т я. Личного!
О л е г. Понимаешь, Катя… Это такой… Ну, закрытый концерт… Только для родственников…
К а т я. Тогда б не вешали афишу. И тут написано — вход по пригласительным билетам. (Протягивает руку.) Гони билетик!
О л е г. Катя, прошу тебя… Не ходи!
К а т я. Почему?
О л е г. Тебе там скучно покажется.
К а т я. Не покажется.
О л е г. Ну, я буду стесняться…
К а т я. Да ты меня и не увидишь! Я в самом последнем ряду сяду!
О л е г. Все равно не ходи! Слышишь? (С угрозой.) А то хуже будет!
К а т я (посерьезнев). Даже так?
О л е г. Да, так! И тебе, и мне, и… Всем от этого хуже будет!
К а т я. Тогда объясни — почему?
О л е г. Ну, я прошу тебя, прошу туда не ходить!
К а т я (холодно). Это не объяснение. Я должна знать причину, по которой ты не хочешь пустить меня на свой концерт.
О л е г. Причину, причину… Сказал тебе — буду стесняться.
К а т я. Чего?
О л е г. Всего! Там все знакомы друг с дружкой, начнут расспрашивать про тебя — кто да откуда… А у тебя вид такой…
К а т я. Какой?
О л е г. Несовременный… (Выпаливает.) Провинциальный, вот какой!
К а т я (растерявшись). У меня?
О л е г (с отчаянной решимостью). Да ты посмотри на себя в зеркало! Кто теперь косу носит? А юбка? До самых колен! Какое у тебя выражение лица? В тебе же ни на грамм нахальства! Разве настоящие девчонки теперь такие? Может, у себя в Тобольске ты и считаешься… А у нас… Да тут ты как чучело огородное! (Даже зажмуривается, сказав это.)
К а т я. Я — как чучело?.. Тогда почему… Зачем ты ходишь со мной все это время?
О л е г. Катя, ты меня не так поняла… Я ведь могу с тобой… Если только не на этот концерт… Давай, как будто ничего не было…
К а т я (ледяным тоном). Было. И спасибо за откровенность. Будь здоров.
О л е г (загораживая выход из беседки). Катя, ты зря обиделась! Ты ведь не виновата, что живешь так далеко от Москвы. А чтоб выглядеть современно…
К а т я (враждебно). Что тебе еще нужно?
О л е г. Я хочу объяснить…
К а т я. Мне все ясно. И ты абсолютно прав. Дура я провинциальная, приперлась в Москву с душой нараспашку… Совсем забыла, что это теперь немодно, несовременно, что такие лица, как у меня, теперь вообще не носят. Ну что ж, останемся, как говорится, при своих — ты со своим лицом, а я со своим. Привет, Жданович, будь здоров. (Хочет идти.)
О л е г (хватая ее за руку). Не пущу! Раз на то пошло, я расскажу тебе всю правду!
К а т я. Про меня?
О л е г. Нет, про меня!
К а т я. Ты меня больше не интересуешь. Как будто тебя и вовсе не было.
О л е г. Но, Катя…
К а т я. Сказала — и все! Больше не звони, не приходи, писем не пиши. (Хочет идти, но Олег держит ее руку.) Пусти, слышишь?! Ты хоть и боксер, но я тебя так стукну! (Вырывает руку.) А насчет современности… Захочу — тоже стану модной! Да такой, что всем вам не поздоровится! (Убегает.)
Олег стоит в полной растерянности, затем берет оставленную Катей афишу.
О л е г. Алексей Жданович, класс преподавателя Иванова… Ну, Алешка, век тебе этого не забуду! (В ярости рвет афишу.)
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Комната Жанны. Вечер. За письменным столом, освещенным настольной лампой, занимается Ж а н н а. Остальная комната погружена в полумрак. Внезапно звонит телефон.
Ж а н н а (взяв трубку). Слушаю. Ее нет. Не знаю. Я вам русским языком сказала: когда придет — не знаю. Послушайте, Жданович, не старайтесь менять голос, я вас все равно узнаю. Да, просто перестаньте звонить, и все. Не мешайте заниматься. (Со злостью бросает трубку на рычаг. Потом, подумав, накрывает телефон подушкой и снова принимается за конспекты.)
Пауза.
Из прихожей слышится стук входной двери. Жанна смотрит на часы, закрывает уши руками и продолжает заниматься. Тихо входит К а т я.
К а т я (неуверенно). Хелло, Жаннета…
Ж а н н а (не поворачиваясь). Явилась наконец?
К а т я. Ага, явилась.
Ж а н н а. Поздравляю. Ужин в холодильнике.
К а т я. Ты не хочешь взглянуть на меня?
Ж а н н а. Нагляделась.
К а т я. Ну а все-таки? (Включает верхний свет.)
Теперь видно, что наружность Кати разительно изменилась. Коса исчезла. Глаза густо подведены. Юбка превращена в заправскую мини-юбку. Жанна, повернувшись к ней, остолбенела от неожиданности.
Ж а н н а (придя наконец в себя). Катька… Где твоя коса?
К а т я. Парикмахеру подарила. На шиньон.
Ж а н н а. Да что с тобой?
К а т я (храбрится). А что? Ничего особенного. Привела свою внешность в соответствие с требованиями исторического момента. (Протягивает руку.) Маникюрчик видела? Рука убийцы! Два часа в очереди проторчала. Плюс три в мастерской, пока юбку укорачивали. Вот так. Всю наличность просадила.
Ж а н н а (вскочив). Да ты хоть понимаешь, на кого сейчас похожа?
К а т я. На модерную девочку. (Проходит перед Жанной в образе манекенщицы.)
Ж а н н а. На девочку? Я б тебе сказала, в кого… во что ты превратилась!
К а т я. Валяй. Только сначала скажи, кем я была до этого.
Ж а н н а. Кем?
К а т я. Провинциальной чучелой, вот кем!
Ж а н н а. А теперь?
К а т я. Теперь — в норме. Как все.
Ж а н н а. Как все?! Разве я… Разве я т а к а я?
К а т я. Ну, ты! Ты у нас исключение. Недосягаемый образец. Только я убедилась, что быть образцом — себе дороже.
Ж а н н а (испуганно). Как — дороже?
К а т я. Тебе не понять. У вас в пединституте этого не проходят.
Ж а н н а (распаляясь). Не беспокойся, я давно все поняла! Сразу! Как только увидела тебя с этим наглым типом… Ждановичем. Это его тлетворное влияние!
К а т я. Угадала.
Ж а н н а. Тут и гадать нечего. Я знала, знала, что эти ночные прогулки к добру не приведут! И пожалуйста — вот вам результат!
К а т я. Это не результат, только начало.
Ж а н н а. Чего начало?!
К а т я. Новой жизни. Хватит с меня старомодной унылой добродетели!
Ж а н н а. Нет, вы послушайте, что говорит эта девчонка! Из рабочей семьи, почти отличница, комсомолка! Да ты знаешь, чья это философия?
К а т я (с любопытством). Чья?
Ж а н н а. Чуждая! И ты собираешься ее исповедовать?
К а т я. Собираюсь!
Ж а н н а. Помни, Катерина, ты еще на школьной скамье…
К а т я. Не беспокойся, помню! Только думаешь, если ты на три года старше, то разбираешься в жизни в три раза лучше? Бывает и наоборот!
Ж а н н а. Должна тебя предупредить, что твоя самоуверенность…
К а т я. А я хочу предупредить, что больше не собираюсь слушать твои предупреждения! Надоели они мне за эту неделю!
Ж а н н а. Вот, вот, вот, дерзи больше!
К а т я. Правда, когда ее выдаешь старшим, всегда называется дерзостью.
Ж а н н а (скорбно). Ну что ж, и в этом моя вина… Меа кульпа, как говорили древние. Чуть не просмотрела, не упустила тебя за этими экзаменами.
К а т я. Успокойся, твоей вины здесь нет. Как нет и чьей-то заслуги. Что касается Ждановича…
Ж а н н а. Это он, все он! Низкий, аморальный тип! Я знала, я чувствовала!
К а т я. Да что ты чувствовала?