Страница 19 из 92
Т а м а р а. Вы меня не понимаете и никогда не поймете. И это только подтверждает правильность моего решения.
Слышится шум мотора, прощальные возгласы. Входят С и з о в а и Р а и с а с пустыми бутылками и стаканами в руках.
С и з о в а (вытирая глаза). Ну, все, укатили восвояси…
Т а м а р а. Не на шутку прощались.
С и з о в а. Ничего, Егорушка обещал за полчаса обернуться. И тогда прости-прощай, «Орлиный перевал»… Много было здесь моего поту пролито, много слез выплакано, только и радости великой я здесь дождалась. Приютили меня, сироту горемычную, не оставили в беде да одиночестве, спасибо вам за это великое и низкий поклон!
Х р у с т а л е в. Вы садитесь, Марья Васильевна, отдохните немного.
С и з о в а. Ты не думай, Борис Федорович, я не пьяная. Выпила с подружками на прощанье — это да. Только я с того дня, как письмо от моего Коленьки получила, все будто хмельная хожу. Так бы и полетела к нему через горы и моря… Ты, Раиса, небось той карточки и не видела, что мне сыночек прислал? Своим-то я всем показывала… (Достает фотографию.) Вот он, сокол мой ясный!
Р а и с а. А что, молодец хоть куда.
С и з о в а (радостно). Мыслимое дело, на каких самолетах летает! И еще улыбается, разбойник этакий! (Другим тоном.) Скоро ль я тебя увижу, буйная ты моя головушка? Скоро ль обниму да расцелую, кровинушка ты моя единственная?
Р а и с а. Будет тебе причитать, Васильевна. Не горе — радость, а ты в слезы. Пойдем ко мне — умоешься да отдохнешь перед дорогой. Пойдем, пойдем… (Уводит Сизову наверх.)
Пауза.
Т а м а р а. Да, любим мы, бабы русские, слезу пустить. Вот и я… Наплела вам с три короба, а зачем? Ведь не хотела. Теперь подумаете обо мне невесть что.
Х р у с т а л е в. А вам не все равно, что я о вас подумаю? Прогудит прощально паровоз… Вы-то обо мне и не вспомните больше!
Т а м а р а. Может быть… И все-таки мне хочется, чтобы я осталась в вашей памяти не такой, как сейчас…
Х р у с т а л е в. А какой?
Т а м а р а. Ну, хотя бы той Тамарой, которую вы называли хорошим парнем… Помните, после одной лыжной прогулки?
Х р у с т а л е в. Я-то все помню…
С шумом распахивается дверь, и на пороге появляется К и р и л л К а р ц е в. Он в лыжном костюме, за спиной вещевой мешок и шинель в скатке, вместо сапог на ногах лыжные ботинки.
К и р и л л. Разрешите присутствовать?
Вслед за ним появляются запорошенные снегом С е р г е й Г о р я ч е в, В а с и л и й К о в т у н и Ю л и й М я т л и к. Все они одеты и снаряжены так же, как и Кирилл, лишь у Ковтуна за плечами еще аккордеон в футляре.
С е р г е й. Автобус еще не ушел?
Т а м а р а (иронически). В город торопитесь?
С е р г е й (с беспокойством). Неужели опоздали? (Смотрит на часы.) Но по расписанию он должен отправиться только через пять минут!
Х р у с т а л е в. Не вы опоздали — автобус.
Т а м а р а. И хорошо, если он вообще здесь появится…
Кирилл свистит.
С е р г е й. Но мы действительно очень торопимся! У нас через три часа концерт!
Х р у с т а л е в. Какой там еще концерт?
С е р г е й (растерянно). Шефский…
К и р и л л. Разрешите напомнить, товарищи штатские, завтра двадцать третье февраля — День Советской Армии.
Х р у с т а л е в. Да-да, конечно…
Т а м а р а (Кириллу). Вы что же, в честь праздника героический переход совершили? Прямо через перевал?
К и р и л л. Представьте. (Искоса взглянув на Юльку.) У нас один товарищ несколько поотстал в лыжной подготовке, вот мы и надумали потренировать его малость… (Не сдержав досады.) А теперь прозагораем здесь все увольнение.
С е р г е й (Хрусталеву). Вы тоже последний автобус ждете?
Т а м а р а. Но мы не на концерт опаздываем — на поезд.
К и р и л л. Примите наши соболезнования. (Юльке.) Ну что, доигрался?
Ю л ь к а (виновато). Может, дальше махнем?
К и р и л л. Сиди уж… Дальше…
Х р у с т а л е в. Ребята, минут через двадцать придет наш санаторный грузовик, сможем подвезти вас до города.
Ю л ь к а (с облегчением, Кириллу). Вот видишь!
К и р и л л. Скажи дяде спасибо.
Ю л ь к а (Хрусталеву). Спасибо вам большое! Это я уговорил их идти через перевал. Они хотели поездом.
Х р у с т а л е в. И начальство разрешило?
К и р и л л. Тяжело в учении — легко в бою… (Сергею.) Товарищ сержант, разрешите рассупониться?
С е р г е й. Снять мешки и скатки.
К и р и л л. Есть!
Солдаты снимают снаряжение.
(Юльке, в стороне.) А твоего диспетчера что-то не видно…
Ю л ь к а (покосившись на Сергея). Молчи…
Х р у с т а л е в. Ну что ж, раз мы попутчики, давайте знакомиться. Хрусталев, главный врач санатория «Орлиный перевал».
К и р и л л. Польщен таким знакомством. Ефрейтор Карцев.
Т а м а р а. Емшанова.
К и р и л л (представляет). А это — сержант Сергей Горячев, наш командир и лучший исполнитель стихов Маяковского. Юлий Мятлик, солдат первого года службы, по совместительству играет на всех музыкальных инструментах, какие только успело изобрести человечество. Юлик, дай тете ручку.
Ю л ь к а. Ладно тебе…
На лестнице появляется Р а и с а, слушает.
К и р и л л. И наконец, Василий Ковтун. Мастер всех видов спорта и поклонник всех жанров искусства.
К о в т у н. Лыжи протру. (Выходит.)
К и р и л л. Вот, особенно разговорного жанра.
Т а м а р а. Имея такого товарища, как вы, не грех и помолчать. Вы, конечно, конферансье предстоящего концерта?
К и р и л л. Конечно. Но не только. Акробатический этюд в исполнении ефрейтора Карцева и рядового Ковтуна — раз. Лирические песни под аккордеон — два. Пляска с частушками — три. В антракте танцы с самыми красивыми девушками — это вам уже четыре…
Т а м а р а. Я вижу, вы многогранная личность.
К и р и л л. На том стоим. Но предупреждаю честно — и это еще не все мои таланты.
Р а и с а. Кто-кто, а Кира Карцев у нас от скромности не помрет…
К и р и л л (повернувшись к ней, с едва заметным недовольством). А, Раиса-джан…
Р а и с а (спускаясь вниз). Неужто еще имя мое помнишь?
К и р и л л. Я думал, ты уже поднимаешь на недосягаемую высоту торговлю в одном из столичных центров…
Р а и с а. Да разве я могла уехать, не простившись с тобой? (Переводя разговор.) Привет, Сережа! И тебя у нас давненько не было.
С е р г е й. Все служба, Раиса Филипповна.
Р а и с а. В начальство вышел — нос задрал?
К и р и л л. А что, чем возить, так лучше погонять.
Р а и с а (игнорируя его, Сергею). Да ты чего хмурый такой? Небось и не угадаешь, какой тебя здесь сюрприз ждет? (Увидев предостерегающие знаки Юльки.) А ты, значит, и есть Юрий?
Ю л ь к а. Юлий…
К и р и л л (Раисе). Был такой великий полководец — Юлий Цезарь. Так это его ближайший родственник.
Р а и с а (пренебрежительно). Не всем быть такими вояками, как ты.
К и р и л л. Вот это в точку! (Сергею.) Товарищ сержант, раз в дальнейшем предполагается цивилизованный способ передвижения, то можно и переобуться?
С е р г е й. Всем переобуться и привести себя в надлежащий вид.
Р а и с а. Пойдемте, мальчики, я вам местечко укажу. (Пропускает мимо себя на кухню Сергея и Юльку.)