Страница 15 из 92
В а л ь к а. Я знаю, ты презираешь меня…
Л и д а (небрежно). Каждый ищет, где лучше…
В а л ь к а. Я не искал… Только иначе мать с ним не помирится.
Л и д а. А может, ей и не нужно мириться?
В а л ь к а. Рассуждать легко… Тебя не дразнили безотцовщиной.
Л и д а. Мало ты за это носов разбил? На, расквась еще один…
Валька молчит.
Не думай, не собираюсь против твоего отца говорить… Но честно — я б не хотела иметь такого!
В а л ь к а (усмехнувшись). Ты как в одном смешном рассказе: «Дети, будьте осторожны в выборе своих родителей…»
Л и д а. Выбрать родителей нельзя. А м е ж д у родителями — можно. Да ты и выбрал. Скажешь — нет?
В а л ь к а (хмуро). Ничего я не выбрал… Маму я ни на кого не променяю… Только так получилось, что не могу я сейчас с ним не поехать. Нашел он во мне струнку какую-то… Дребезжит она, самому противно, а сойти с тона не могу.
Л и д а (с надеждой). Жалеешь, что едешь? Правда?
В а л ь к а (грубо). Ничего я не жалею… Терпеть не могу таких — сегодня одно решают, завтра — другое.
Л и д а. Да на меня-то чего злишься?
В а л ь к а. Не злюсь. На душе паршиво. Я за эти дни знаешь сколько о жизни передумал… Такого, что раньше и в голову не приходило.
Л и д а (тихо). Расскажи…
В а л ь к а. Раньше считал, главное в жизни — настоящую профессию выбрать. Помнишь, я и летчиком хотел быть, и капитаном, потом — стихи писать. Теперь вот — журналистом… А главное — совсем другое. Каким быть, понимаешь?
Л и д а. Понимаю…
На лестнице появляется Д о н н и к о в.
(Ненавидящим шепотом.) Явился уже… Не дремлет… Возьми и скажи, что не поедешь.
В а л ь к а (упрямо). Поеду.
Л и д а. Зачем тогда трепался — о жизни думал?! Ты о себе думал! (Фальшиво-сладким голосом, для подошедшего Донникова.) Ну, Валя, желаю тебе всего-всего, что сам себе желаешь… Удачи и тому подобного… (Не пожав протянутую Валькой руку, убегает налево.)
Д о н н и к о в (вслед ей). Завидует.
В а л ь к а. Вы что за мной ходите? Боитесь — сбегу?
Д о н н и к о в. От счастья не убегают… (Помолчав.) А когда будешь мне «ты» говорить?
В а л ь к а. Когда привыкну. (Садится на лодку, Донников — рядом с ним.)
Д о н н и к о в. Да, с каждым поворотом в судьбе свыкнуться надо… Мы не опоздаем?
В а л ь к а. Гудок будет.
Д о н н и к о в. Вот и мама… Привыкнет к мысли, что ты в Москве, со мной, — и все образуется. Я уверен, зимой, когда приедем с тобой на каникулы, она с нами помирится.
В а л ь к а. Мама со мной не ссорилась.
Д о н н и к о в (вздохнув). Да, чудесной она души человек… Но слишком строга к людям. Главное в жизни — не иметь слабостей.
В а л ь к а. А что главное?
Д о н н и к о в. Как тебе сказать?.. Дело не в слабостях, а в силе. Нужно иметь силу, чтобы к своей цели идти. И цель, стоящую твоих сил.
Справа входит М а р и я П е т р о в н а.
(С подчеркнутой почтительностью.) Приветствую вас, Мария Петровна.
М а р и я П е т р о в н а. А я — нет, не приветствую. (Вальке.) Ну-ка, неси сюда ружьишко.
В а л ь к а (с удивлением). Какое ружьишко?
М а р и я П е т р о в н а. Что на рожденье подарила.
Д о н н и к о в. Не по обычаю — дареное забирать.
М а р и я П е т р о в н а. Мы, гражданин, про ваши обычаи молчим, так и вы про наши — воздержитесь.
В а л ь к а (выдавив усмешку). Выходит, мне сейчас и двустволки доверить нельзя?
М а р и я П е т р о в н а. Вот именно.
В а л ь к а. Пожалуйста… Плакать не стану. (Уходит по лестнице.)
Д о н н и к о в. Не слишком ли на мальчишку насели? Вы ж меня считаете во всем виноватым — с меня и спрашивайте.
М а р и я П е т р о в н а. С каждого свой спрос. Вальке — жить, о нем думать нужно.
Д о н н и к о в. А меня в покойники записываете?
М а р и я П е т р о в н а. Да уж порхайте себе. Только — мимо.
Д о н н и к о в (начинает злиться). Послушайте, товарищ Гневышева, кто дал вам право выступать в роли судьи?
М а р и я П е т р о в н а. Есть такое старомодное словечко, о котором вы и думать забыли, — совесть. Да вы не трепыхайтесь, приговор мой окончательный и обжалованию не подлежит.
Д о н н и к о в. Насколько я понимаю, кляузничать на меня собираетесь?
М а р и я П е т р о в н а. Это дело Елены. Мне приходилось бить по морде за других, но в данном случае — не считаю полезным. (Уходит налево.)
Донников направляется к лестнице, но в это время справа быстро входит Г а й д а м а к а.
Г а й д а м а к а. Вижу — успел…
Д о н н и к о в. Неужто ради меня торопились?
Г а й д а м а к а (достает пачку писем). Почту на пароход передать. (Поднимается по лестнице.)
Д о н н и к о в. Директор совхоза в роли курьера? Это забавно… Вынужден вас огорчить — Елены Михайловны там нет.
Г а й д а м а к а (повернувшись). Вам-то какое дело?
Д о н н и к о в (поднявшись к нему вплотную). Что верно, то верно. Какое мне дело до того, что вы хотите поднять брошенное мною еще двадцать лет назад?!
Г а й д а м а к а (сквозь зубы). Слушайте, вы! Я сброшу вас с лестницы!
Д о н н и к о в. Не поверю. Кулакам вы предпочитаете доносы. Ведь это вам я обязан, что меня отсюда отзывают?
Г а й д а м а к а (обрадованно). Отзывают?
Д о н н и к о в. Я спрашиваю — к этому в ы руку приложили?
Г а й д а м а к а. К стыду своему — нет. Времени не хватило.
Д о н н и к о в. Чему же тогда радуетесь?
Г а й д а м а к а. Не зря, значит, был я лучшего мнения о нашей печати, нежели могло показаться после знакомства с вами.
Д о н н и к о в. Не торжествуйте раньше времени, Гайдамака. На будущую уборочную снова приеду. Принципиально.
Г а й д а м а к а (смеется). Небогатые же у вас принципы, Донников. И не спасут они вас, нет, не спасут… (Уходит.)
Справа появляется Н и н а.
Н и н а (окликает). Валентин Анатольевич…
Д о н н и к о в (обернувшись к ней). Я уже думал, вы позабыли обо мне.
Н и н а. Еле отпросилась… (Поднимается к нему.) Хоть вы и обманули меня насчет Елены — я не сержусь. Ваше пребывание здесь было таким волнующим!.. Они все вас осуждают, а я — нет. Сильный человек всегда одинок, это даже красиво. А теперь с вами будет сын, продолжатель…
Д о н н и к о в (задумчиво). Если бы так…
Н и н а. Там Елена… Вы не хотите с ней поговорить? Жалко ее…
Д о н н и к о в. Голубушка, жалеть побежденных — готовить свое завтрашнее поражение. Ничего, ей на пользу, мягче станет. (Взглянув на часы.) Пора. Я, знаете, не из тех, кто ради сантиментов опаздывает на свой пароход. (Остановившись.) А впрочем… Вы идите, я сейчас.
Нина уходит на пристань. Справа медленно входит Е л е н а, в нерешительности останавливается у лестницы.
(Медленно спускаясь вниз.) Ты не хотела со мной проститься — и все-таки пришла?
Е л е н а (только теперь увидев его). Нет, с тобой мне говорить не о чем…
Д о н н и к о в. Вот ты всю жизнь гордилась своей праведностью, просто из кожи вон лезла, чтоб правильной быть. Кому это оказалось нужным? А я — человек как все, со слабостями и ошибками. И что же? Валька ушел ко мне, к обыкновенному смертному, у которого в жизни всяко бывало, которому и подличать приходилось и собою жертвовать, ибо такова жизнь.