Кровавые тени

И у неё всё ещё было три дня.

Кейтлин сходила в туалет и вымыла руки. Она провела пальцами по волосам, чтобы привести их в порядок, и посмотрела на своё отражение в зеркале. Она ухватилась за край раковины и пристально посмотрела в свои глаза.

Она не была слабой, она просто устала. Усталая, накачанная наркотиками и перенапряжённая. И Кейн использовал эту возможность, чтобы проверить её барьеры, понаблюдать за её реакцией и оценить её ответы точно так же, как он делал это в комнате для допросов. Так поступали великие манипуляторы. И магистры вампиров были величайшими манипуляторами из всех.

Здравый смысл подсказывал ей, что нужно подыграть. Всегда существовал риск, что, если она будет играть слишком жёстко, он может отказаться от неё и выбрать другого чтеца теней. И если она была ему не нужна, он мог делать с ней всё, что хотел. Ей нужно было позволить ему думать, что у него может быть шанс, по крайней мере, достаточно долго, чтобы она смогла убедить его помочь ей.

Она провела руками по своему пеньюару и повернулась обратно к двери ванной. Она осторожно переступила порог и увидела Кейна, прислонившегося к столбику кровати. Он стоял спиной к ней и смотрел телевизор. Теперь на нём была не только рубашка, но и пиджак.

Её первой реакцией было беспокойство о том, куда он направляется, и ещё больше — зачем. Беспокойство, которое быстро сменилось осознанием того, что его отсутствие даст ей столь необходимую возможность более внимательно изучить свою тюрьму.

Но когда он повернулся к ней лицом, склонил голову набок в сторону кровати, указывая ей вернуться на неё, она поняла, что этот маленький проблеск надежды был недолгим.

Несмотря на то, что инстинкт подсказывал ей подчиниться, гордость приковала её к месту, даже когда пятнадцатисантиметровая разница в росте внезапно показалась гораздо более пугающей, чем когда он прижал её к стене коридора.

— Пять секунд и отсчёт идёт, — сказал он.

Её пульс участился. Она взглянула на наручники, всё ещё прикрепленные к спинке кровати, затем снова перевела взгляд на него.

— Я не собираюсь ничего делать.

В его глазах отражалась пугающая трезвость.

— Три, два…

Она неохотно уступила. Она откинулась на спинку кровати и подняла запястье. Чтобы ограничить интимность его близости, она отвернулась, когда он сел рядом с ней. Он закрепил наручник в последней выемке на её тонком запястье, а потом встал с кровати. Она смотрела, как он убирает ключ в карман джинсов и уходит, неохотно восхищаясь уверенностью его осанки, широтой плеч, силой, скрывающейся за этим телом, когда он исчез за дверью.

Она слушала, как он задвигает засов в двух местах — сверху и снизу. Ключ повернулся в двух разных замках. Это было место, где он хранил вещи. Его собственная тюрьма. Тюрьма с кроватью — ещё одно доказательство того, что у него было более одного способа получения информации, или чего там ещё он хотел.

Послышался рокот двигателя и слабый звук скрежета металла о металл, эхо которого рассеялось в большом и пустом пространстве снаружи.

Затем всё снова погрузилось в тишину.

Кейтлин раздражённо дёрнула пристёгнутым запястьем и откинулась на спинку кровати. Она провела языком по укусу на нижней губе, который уже ощущался менее болезненным. Его чувственные облизывания были не более чем подготовкой её к дикому, жестокому укусу, который должен был последовать.

Она потянулась за бутылкой воды, которую он оставил для неё на краю прикроватного столика. Поставив её между бёдер, она отвинтила уже открученную крышку. Она сделала маленький глоток, вода была прохладной и освежающей.

Если он собирался играть именно так, ей нужно было стать жестче.

И быстро.

ГЛАВА 8

Кейн вошёл в захламленный магазин, звякнул старый колокольчик. В помещении витал аромат ароматических палочек, корицы и гвоздики. Он прошёл мимо знакомых полок и стеклянных шкафов, заваленных эмблемами, амулетами и всякой всячиной — игрушками для тех, кому нравилось возиться с вещами, в которых они не разбирались.

Он остановился у прилавка-платформы перед сидящей за ним девушкой-готом. Он осмотрел её небольшой пирсинг и татуировки — попытка вписаться в массу, членом которой она стремилась стать. Работа в магазине, без сомнения, помогла ей добиться престижности, которую она, казалось, отчаянно искала. Её большие карие глаза, шоколад на контрасте с густой чёрной подводкой, мгновенно встретились с его глазами. Несмотря на то, что она выглядела как подросток, её глаза сказали ему, что ей, скорее всего, около двадцати пяти. Сквозь тональный крем проглядывал румянец.

— Тамара здесь? — спросил он.

Проблеск разочарования промелькнул в её глазах.

— Она тебя ждёт?

— Скажи ей, что Кейн здесь.

Её глаза вспыхнули. По-видимому, она узнала его имя. Она потянулась к телефону и плотно сжала губы, пока шёл гудок.

— Кейн хочет тебя видеть.

Положив телефон обратно на подставку, она смущенно посмотрела на талисман, который полировала. Она потерла его ещё сильнее, прежде чем подняла его и, закрыв один глаз с притворным знанием дела, проверила хорошо ли проделана работа.

— Ты хотя бы знаешь, что это такое? — спросил он.

Она выглядела взволнованной, но пожала плечами с притворной беспечностью.

Он опёрся обеими руками о стойку и немного наклонился вперёд.

— У тебя есть имя?

— Биа, — сказала она, её дыхание участилось, едва уловимо, но заметно.

— У тебя есть парень, Биа?

Появился кончик её языка, и она быстро облизала нижнюю губу, её глаза расширились, когда она положила талисман рядом с длинным шнурком и взяла другой.

— Нет.

Она оглянулась на него, изо всех сил пытаясь подавить улыбку. Она пыталась быть крутой. Это было почти мило.

— Продолжай практиковаться в таком растирании, и ты, возможно, получишь его, — сказал он, поймав и удерживая её взгляд.

Тамара появилась из-за занавеса из бус, её длинное бархатное платье, которое она надевала для туристов, облегало каждый изгиб. Она всегда лучше смотрелась в коже и кружевах, но он не собирался ей этого говорить. Она улыбнулась, её полные накрашенные губы были такими же соблазнительными, как и всегда, её подведенные ярко-голубые глаза вспыхнули в ту минуту, когда она увидела его. Она склонилась над прилавком, её тяжёлые груди, едва сдерживаемые низкой тканью, мало чем могли помочь делу.

— Привет, красавчик.

Он улыбнулся.

— Я получил твоё сообщение.

Она встала и склонила голову набок, указав в сторону бус.

Он обогнул стол, поднялся на две ступеньки, стуча ботинками по дереву, и последовал за ней в затхлую старую комнату, в пространство, которое она отвела для своих более приватных клиентов.

В задней комнате царил полумрак, густой аромат трав и благовоний усиливал плотность большого, но загромождённого помещения. Тяжёлые портьеры и гобелены доминировали на стенах, добавляя клаустрофобии помещению.

— Где ты нашла гота?

Тамара улыбнулась.

— Там, где я их всегда нахожу, — сказала она, наливая жидкость в два стакана.

— Она кормилица?

— Нет, насколько мне известно. Во всяком случае, пока. Хотя, судя по тому, как она на тебя смотрела, она не будет долго ломаться, — она протянула ему напиток, её глаза озорно блеснули. — А что со мной не так? Моя ведьминская кровь недостаточно хороша для тебя сегодня вечером?

Он сделал глоток.

— Мне нужно что-нибудь более чистое. Мне нужна пища. Без обид.

— Немного обидно.

Она потёрла край своего бокала о губы и подошла к нему.

— Тогда, может быть, что-нибудь ещё?

Она провела рукой по его груди, царапая ногтями хлопок его рубашки, затем расстегнула две пуговицы и скользнула рукой внутрь. Она подняла свои густые накладные ресницы и встретилась с ним взглядом.

— Давненько это было. Как насчёт того, чтобы ты напомнил мне, чего мне не хватает?