Маска Зеркал

Леато… который всегда был в моде и, если верить тем же сплетням, половину своего времени проводил в ажурных салонах и игорных притонах. Леато знает? Грей проглотил вопрос. Это было не его дело, и не для этого Донайя его позвала.

"Последнее выяснить несложно, — сказал он. "Полагаю, вы знаете, где она остановилась?" Он сделал паузу, когда губы Донайи сжались, но она только кивнула. "Тогда поговорите с ней. Если она действительно дочь Летилии, она должна знать подробности, которые не так-то легко обнаружить самозванцу. Если она ответит вам туманно или обидится, то вы поймете, что что-то не так".

Грей снова сделал паузу, прикидывая, как много Донайя позволит ему выведать. "Вы сказали, что у вас есть враги, на которых она может работать. Мне было бы полезно знать, кто они и что им нужно". На ее резкий вздох он поднял руку в знак обещания. "Я обещаю, что ничего не скажу об этом — даже Леато".

Сухим, обжигающим тоном Донайя начала перечислять возможные варианты на пальцах. "Квиентис занял наше место в Синкерате. Кайнето — всего лишь дворяне дельты, но они препятствовали нашим попыткам заключить договор. Эссунта — аналогично. Симендис, Дестаэлио, Новрус, Клеотер-Инвестор… Боюсь, что это переполненное поле".

Это был весь Синкварат и другие… но она споткнулась только на одном имени.

"Индестор", — сказал Грей. Дом, в котором находился Керулет, военная резиденция в Синкерате. Дом, отвечающий за Бдение.

Дом, который не обратил бы внимания на то, что его расследует кто-то из своих.

"Эра Трементис… Вы просили кого-нибудь из офицеров или специально меня?"

"Ты друг Леато", — сказала Донайя, не сводя с него взгляда. "Лучше попросить помощи у друга, чем признаваться в своих бедах врагу".

Это вызвало усмешку у Грея. На нахмуренные брови Донайи он ответил: "Мой брат любил врасценскую поговорку. "Семья, покрытая одной грязью, моется одной водой".

И Коля бы хорошенько отругал Грея за то, что тот сразу не бросился помогать Донайе. Может быть, она и не родня, но она наняла молодого врасценского плотника с тощим младшим братом, когда никто другой этого не сделал, и платила ему столько же, сколько надэжранцу.

Он встал и поклонился, приложив кулак к плечу. "Посмотрим, что я смогу для вас открыть. Скажите мне, где найти эту Ренату Виродакс".

2

Лицо из золота

Исла Приста, Вестбридж: Суйлун 4

За некоторые вещи стоило платить хорошие деньги. Например, материалы для одежды Рен: Тесс была гением в шитье, но даже она не могла заставить дешевую ткань выдержать тщательный осмотр.

Зеркало, которое Рен поставила у окна наверху, было еще одним ее вложением, как и косметика, которую она перед ним расставляла. Единственный вклад, который внес в ее жизнь неизвестный отец, — это волосы и кожа на несколько тонов светлее, чем у матери-врасценки, — достаточно светлые, чтобы при желании сойти за лиганти или сетеринца. Но чтобы правдоподобно выглядеть дочерью Летилии Трементис, требовались дополнительные усилия и забота.

Рен наклонила посеребренное стекло, чтобы использовать естественный свет, затем провела кистью по лицу, нанося пудру на волосы и горло. Годы, проведенные в закрытом помещении в качестве служанки Летилии, изрядно подпортили ее цвет лица, и предстоящая зима не предоставит ей много возможностей побыть на солнце, но с наступлением теплых месяцев придется быть осторожной. Если бы была хоть половина повода, ее кожа с радостью загорела бы.

Но, по крайней мере, ей не нужно было беспокоиться о том, что пудра сотрется. Все ее косметические средства были созданы такими мастерами, как Тесс, — людьми, которые могли наполнить созданные ими вещи своей собственной духовной силой, чтобы они работали лучше. Пропитанная косметика может стоить дороже, но она будет держаться, смешиваться до естественного эффекта и даже не раздражать кожу. Имбуинг не пользовался таким уважением, как нуминатрия, но по сравнению с теми пастами и пудрами, которыми Рен пользовалась, когда была Пальцем, эти казались чудом.

Перейдя на более темный оттенок, она утончила явную форму носа и сделала глаза более близко посаженными, добавив несколько лет к своему возрасту за счет контурирования оставшейся мягкости молодости. Скулы, рот — ничто не осталось нетронутым, и в зеркале вместо Ренаты Виродакс появилась Рен.

В комнату ворвалась Тесс с охапкой тканей. Она повесила нижнее платье и накидку на пустые перекладины балдахина кровати, а затем плюхнулась на пыльные веревки, на которых должен был лежать матрас.

"Уф. Не могу сказать о состоянии моих пальцев и зрения, но вышивка закончена". Она поднесла свои покрасневшие пальцы к свету. "Хотела бы я оставить внутренности в виде клубка, но Кварату не повезло бы, если бы порыв ветра задрал твои юбки и выставил на всеобщее обозрение твою грязную основу".

Она подавила хихиканье. "Я имела в виду твою вышивку, а не то, что у тебя под трусиками".

Маскарад — это нечто большее, чем просто его физические атрибуты. "Тесс".

Уже одного произнесения этого слова было достаточно, чтобы напомнить ей об этом. Голос Ренаты не был таким высоким, как у Летилии — та культивировала тон, который она называла "колокольным", а Рен считала "пронзительным", — но она говорила в более высоком регистре, чем Рен. Теперь она произнесла имя Тесс тоном Ренаты, и Тесс поднялась.

"Да, Альта. Прости, Альта". Тесс проглотила последнюю икоту смеха. Ее роль требовала меньше актерского мастерства, но она изо всех сил старалась вжиться в нее. Со своими круглыми щеками и мягкими, как мох, глазами она была одной из лучших жалельщиц в Пальцах, но не очень хорошо умела врать. Она встала и сделала реверанс в сторону Ренаты, обращаясь к своему отражению. "Что бы альта хотела сделать со своими волосами?"

Ей было неловко, что Тесс обращается к ней с таким почтением. Но это была не кратковременная афера, не уговаривание какого-нибудь лавочника поверить в то, что она богатый покупатель, достаточно долгое время, чтобы она могла что-то прикарманить, пока он отвернется; ей нужно было быть Ренатой часами, неделями и месяцами. И ей нужно было связать все свои манеры, речь и мысли с костюмами Ренаты, чтобы они не выскользнули в самый неподходящий момент.

"По-моему, у тебя осталась лента", — сказала Рената. "Думаю, она будет прекрасно смотреться в моих волосах".

"Ооо, отличная идея! У альты такое утонченное чувство стиля".

Тесс никогда не была служанкой альты. Пока Рен изнуряла себя, удовлетворяя мелочные требования Летилии, Тесс в полуслепом состоянии шила себе в подсобке без окон в лавке на сером рынке. Тем не менее, она настаивала на том, что покорность — это часть роли, и никакие исправления Рен или Альты Ренаты не могли ее искоренить. Вздохнув, Рената вставила свои серьги — бывшие серьги Летилии, — а Тесс достала ленту, кисточки, иголку и нитки и принялась за работу.

Тесс умела создавать одежду, а не волосы, но каким-то неописуемым волшебством она скручивала пряди в сложный узел, поворачивая и укладывая их так, чтобы крайние части были светлее, выбеленные солнцем и ветром, а более темные были спрятаны.

Так же, как была спрятана сама Рен. Она дышала медленно и ровно, нервы начинали трепетать от знакомого волнения.

К концу сегодняшнего дня имя Ренаты Виродакс будет известно всей городской знати.

Ротонда, Истбридж: Суйлун 4