Страница 43 из 61
Несколько слов о снабжении личного и конского состава продовольствием и фуражом. Вопрос работы тыла фронта был довольно серьезным и до того, как группа войск Белова прорвалась в тыл врага. В ходе рейда он приобрел первостепенное значение. Оставался он очень тяжелым и до конца пребывания группы в тылу врага. Правда, тыл фронта несколько исправил свои ошибки, допущенные им до рейда, и, особенно в первые месяцы рейда. Все же он далеко не справился с работой и не смог наладить снабжение группы Белова. В первые дни рейда, когда люди и лошади форменным образом голодали, все телеграммы во фронт с просьбами о снабжении, как правило, оставались без ответа. В крайнем случае, получались телеграммы за подписью Жукова типа «Жми, действуй нахальнее, и Вязьма будет наша». Но все равно, все донесения во фронт в начальный период рейда заканчивались воплем: «Люди, лошади голодают! Белов». До 18 февраля лишь три раза – 4, 5 и 16 февраля группе было сброшено немного продовольствия – сухари, чай, сахар, соль, табак и патроны к автоматам. Но еще труднее было разделить полученные крохи между частями и соединениями. Хотя был строжайший приказ Белова -продовольствие в первую очередь тем, кто ведет бой.
Группе сбрасывали и снаряды, но по какой-то причине не все они рвались, и Щелаковский сообщал в политотдел фронта генералу Макарову: «Больше половины сбрасываемых снарядов не рвутся». Еще хуже было с заменой зимнего обмундирования, когда начал таять снег и потекли весенние ручьи. В это время 2-я гв. кавдивизия действовала в районе болот и на местности залитой водой. Бойцы находились по колено в воде, будучи обутыми в валенки, и когда ночью начинались заморозки, положение еще больше усложнялось. 8 апреля в донесении Белова сообщалось: «К исходу дня противник занял станцию Вертерхово, 2 гв. кд с трудом удерживает рубеж Новинка, Вербилово, Ильинка, Селище. Бойцы совершенно выбились из сил, в мокрых валенках, в плохом обмундировании. Кожаной обуви нет. Люди лежат в мокрых снежньгх окопах». С лошадьми было не лучше. Животные совершенно были истощены. Кавалеристы кормили их всем, чем могли, – молодыми побегами кустарника, соломенными крышами с изб и амбаров, но это не могло помочь строевой лошади, которая привыкла к регулярному приему определенной порции овса, сена и прочим условиям сохранявшим ее работоспособность. В конце концов, лошадь не человек, в группе начался массовый падеж лошадей. 14 мая начальник штаба группы полковник Заикин в своем донесении в тыл фронта генералу Виноградову писал: «Фуража совершенно нет. Лошади голодают, увеличился падеж. Прошу срочно подать овес, комбикорм».
Хочется привести очень «интересный» документ – ответ Жукова на мольбы Белова о подаче продовольствия и фуража. Вот этот документ от 16 марта:
«Если местные ресурсы продфуража исчерпаны, то маневрируйте. В большие бои не ввязывайтесь. Жуков».
Потребовалось более полутора месяцев для того, чтобы ответить на просьбу – «дайте кушать людям и лошадям!» Было рекомендовано «маневрировать». Кому и что оно давало? О каких местных ресурсах могла идти речь, когда население само голодало. Если бы группа начала «маневрировать», то кроме усиления чувства голода и большего истощения конского состава ничего другого она не добилась бы. Возможно слово «маневрировать» сказано «иносказательно»? Возможно. Или Командующий фронтом шутил? Возможно. Тут есть еще одна «тонкость». Жукову потребовалось полтора месяца и слишком много жертв – добавляет Кононенко, – чтобы понять и дать указание: «В большие бои не ввязывайтесь».
26 апреля генерал Белов был вынужден отдать распоряжение перевести весь конский состав на «подножный» корм. Это была прошлогодняя засохшая трава, но другого выхода у него не было: в противном случае кавалеристы остались бы без лошадей, то есть без средств передвижения и тогда им была бы грош цена.