Страница 1 из 4
Джеймс Джойс
Поминки по Финнегану. Глава 1. Падение Финнегана. Авторский перевод
Глава 1. Падение Финнегана
реколея1, мимо Евы и Адама2, от рыска брега до сгиба бухты, приводит нас просторным викусом рециркуляции назад к Хоутскому Замку и Окрестностям3.
Сэр Тристрам, виолёр д'аморес4 /ворун любвей/, и'за короткого моря, покающе не переприбыл из Северной Арморики5 на эту сторону тощего перешейка Малой Европы чтоб орудовоевать свою пенисулярную войну: ни шары у тимуровцев5* по течению Окони не раздули себя до Лоренс Графских гаджо6 пока шли они двоя свое нищьё все время: ни гласом изогня не замехачило мише мише7 дабо тяфтявкнуть8 тъесипаторфик9: покающе, хоть и отчий спор после, один шкетух не отметелил блендного старого исаака: покающе, хоть в Ярмарканде и все тщеты хороши, не кинули близа сэстер10 коней двоемý Натанджо. С алый хрой папкина молта наварили Джем и Шен при арковом свете и кровасный конец к дождюге был виденным быть колечно на аквалике.
Крах (бабабадалгарахтакамминарроннконнброннтоннерроннтуонтунн-троварунаскатохоохоордентурнук!11) одного когда-то уоллкризного старперра12 рассказывается рано в постели и позже по жизни вплоть через все христианское министрельство. Великий крах состеныча13 повлек по столь краткому уведомлению пзхйпад Финнегана, перво солидного перца, что сей шалтайхолбош себяшкин шмыгом шлет одного юбливого хорош на запад в поисках своих болтайболпальц: и вот их главшлагбаумостриёместо14 уже по толчку в парке где оранжи15 выложены ржаветь на зелени16 были с тех пор как дьяблинперши полюбил ливви17.
Что за схлесты тут будей впак небудей, устригов18 затыкая рыбогов19! Браквак Кваквак Кваквак Кваквак20! Коакс Коакс Коакс! Уалю Уалю Уалю21! Кваувау! Где Баделерцы22 протазаны23 всё хотят еще матемосилить Малакуса24 Гранатёрса25 и Вердоны катасвежуя камибалистику с Голобрысцев из Капюшачей Головы. Оссагдаи и бумерестники. Содово родье, будь меня страхом! Святохвали, спасите. Оручья взывают с треслезкой, ужасая. Биллубиллбилла. Мздон, мздон. Что за случайные обняшки, что за кашлы проветрены и вентилированы! Что за вельмнелюбщики26 грехмурённые что за тягототпущиками27. Что за истые чувства к и́хнему волосену со что за силоменным гласом фальшивой якоты! О здесь здесь как же рыскнулся в супрахе отец блуддистов но, (О мои сияющие звезды и тело!) как хитроспряло всевышние небеса знамение28 мягенького адвертисмента! Но вас из? Иштяк? Преж быв клоайки? Дубы прольхного теперь они покоятся с торфом все же вязы вскакивают где ясебы свалены. Пфаллуй еже ты лишь хочешь, встать ты должен: и нисколь не так скоро тоже фарс на монешку придет к записону секулярный фениш.
Бугместер1 Финнеган, с Заикающей Руки2, вольянцев каменщик3, жил на широченнейшую из воограничных ногу, в своем лучинном чурдалике для посления пока иешудьи4 не дали нам числа и Гельвит5 не свершил второзаконие (одним вчёрником стырно стуксил он свою тетулю6 в тазике длябы оплеумыть чертущее своих лицеб7 но скорей чем он спешно выснопил ее снова, мочью моисея, сама вода была распотренна и Геннезцы уж встретились со своим исходом так что надо показать вам что за пентюсочным8 малым он был!) и в течении моцных с лишним лет этот человек лотка, цемента и сооружений8* в Бухарей Хуторе штабелял здание супра зданием на берегах для жовцов по Такойте9. Он взбалмудную милюсиськую фифичку Энни мерзлеял маленького зюрька10. Сея власайцем в борзках подсовывал твою часть вея11. Зодчасто заилкашен, митра вголоди, с хорошенькой кельмой в охватку и кремаслёным комбинеслоном который он особычно прохотливел, подобно Харуну Чайлдерику Еггеберту12 любил он калигулить на примножностях всёсоту и углоту пока не взаперед он в неразбавном свете ликёра гдвойня гбыла рождена, его шароглавый шпырь иных дней подняться в неголотой кладке стоячил (дайгромне!), один вьюнодец небосъеба наиболей любоглазной высемли собашенно, строисходя от рядом с ничто и небескалируя гималы и всё, иерархитектокозаносчивый, с горящим кустом напучху своей погревышки и с ладрами струменщиков клитеряясь вверх и спотыдах из ведра клодырясь вниз.
Первых был он голить герб и имя: Вассалий Бухохолев из Исполингеборга13. Его курвальдический нашлемник, в изумрате с роголепиями, будоражащий, арджентный, вязёл, герольдщик же, ужасный, рогатый. Его мощитка отпопкина, со стрельцами натянутыми, гелиопная, вторых. Хучка дана мужепашцу рукоятя свою мотыгу. Хохохохо, Мистер Финн, да ты будешь Мистером Финнебаном! Придельник нутром14 и, О, ты завинца́15! Воскресланья ж канун16 и, ах, ты суксился17! Хахахаха, Мистер Фанн, да ты будешь офипенян снова!
Что же агентно говоря18 вызвало ту козледию19 в четвегром20 этот муниципального греха бизнес? Наш кубодом21 все также качается как уховидец на гром своих арафаток22, но мы слышим также сквозь последовательные года тот захускалый хорейш23 некалифанных24 мыслименеймыединых25 что вычернят белокамень когда-либо опронесшийся с небес. Обопри нас поэтому в поисках нашей строгодности, О Вседержитель, в какое время мы встаем и когда прибегаем мы к зуборлашке и перед тем как грюхнуться на наш кожовик и в ночи и при угасе звезд!26 Ибо кивнуть прореду лучше чем мигнуть отсвятствующему27. Ипуче же всякие шепути28 типа того прохрестра глумясь междуином29 джебеля30 и цигипетсткого моря31. Корнотрав мой хрустбатый пусть решает32. Тогда мы и узнаем является ли празник лётницей33. У нее есть дар обозрения34 и она всёходя ансарит35 помощникам, дремадушка. Осторожно! Осторожно! Это могла полубыть осечка брикета, как говорят некоторые, или ж то молжно былоть в силу коляпсуса его назадных обещаний, как смотрят на то другие. (До сих пор рассохраняются тысяча и одна историй, по всей сказности, об одном и том же). Но низме́нно все же абе ел у ивви стрященных яблосней (а что с волхвальными36 ужасами роллсранцев, лашин, автомыг, камнеторов, флюргонов, трамдрев, грузопанов, автокинетонов, гиппохобилей, флотульцев, турксичкек, мегалюшек, циркруг и раёных сурвов и базиликерк и аэропагод и домдёжа и весельчуши и пилера37 в пальто и мекленбуркской38 сучки прикусив его за ухо39 и мерлинорских запрубков и его четредних старых порбегов, чем скучше тем лучше, его черные как бич тросчистки по двиголдцать за дюжину и нубибуськи40 салазят по Дави́тсять-первой41 улице и дырывжалюзи42 вынюхивая на Ябедном Углу и пары и чаяния и шумохот тутошних римозяек его вилля, домочистов, духолуев, дурам и дурам нефоциант миром43, весь возбунт со всех воскреш, криш для мани и риф для тёмы батт44 под своим мостом катит тоне) близ дуплездения Фил щутил до-бухьяла полн. Его гуллива качанствовала тяжелой, его коряйцы затряслись. (Там была стена конечно в эрекцессе). Бом. Он стрыкнулся с лазницы. Бам! он стал никцом. Бум! Мы стебаться, мастербаран когда челонах рженится на своей маршлютне это полный длиннец. Всему миру на посмотрище.
Шиза? Ничё себе! Макул, Макул, отчи вожжи ты отжил1? от напряжного жаждничного траутра? Всхлипы они делохали на Филлагана рождéрскверных поминках, все хулисвятцы страны, распростершись в своем цепении и двенадцатично обильной плеторе рыдовоя. Были там сантехи и слыги и шерифы и цитрачи и рейдеры и китайшники2 тоже. И все они преисполинились с крикней обшоутельсностью. Агог и магог и все кругольны́е вдрызг. На продолжение сего оторжествления до Ханихуниганского уничтожения. Некоторые в кинкинском хоркасе, большинство ж, причитая канкан. Презвомыча его и опульняя его. Он окоченел но он тверд является Приамом Олимом3! Бывало был он растойным рабоселым молодцем. Наточите его краеподушный лепень, подкуприньте его гробас! Вездючи на этой плутине услышишь люты́й собный грехот снова. С их глуболобыми шутколками и припыльными фиделиусами. Положили они его низолиц в постельдний путь. С губокалипсом финиски у его ног. И поклачкой гинезиса вышед головы. Чаегонные флюиды сушь лишь чебуха для бухарей, О!