Страница 9 из 10
– С приездом Борис Иванович, – приветствовал его Виктор Попков. – Как добрались?
– Прекрасно! – улыбался Борис Пийп. – А здесь прямо сказочные пейзажи с курящимися сопками и спящими облаками над ними.
– Идёмте за дружеский стол, – жестом приглашал Попков своего давнего знакомого, преподавателя Ленинградского университета, – Там и обсудим приёмку вами станции.
– Хорошо, хорошо, я согласен, – ответил скороговоркой Пийп.
– Все документы готовы, – открывая дверь, приглашал его Попков. – Прошу вас, проходите.
– Вижу, вижу, везде порядок и чистота, – садясь за стол, проговорил Пийп, улыбаясь. – Сейчас просмотрю документы и достану закуску, которую я привёз с Большой земли.
Он встал, попросил налить всем в кружки спирта и произнёс знаменитый тост вулканологов:
– Да пошлёт нам Бог кошмарное извержение!
Все пили спирт и с удовольствием заедали салом, квашеной капустой и маринованными огурчиками, привезёнными начальником.
– Красота, – веселились Черемнов с Глубоковым. – Вот так бы жить!
Пийп попросил Попкова показать дневник и, почитав его, прослезился:
– Я восхищён твоим мужеством на Ключевском, твоей научной одержимостью, страстью к научным открытиям и эстетическим наслаждениям вулканами. И особенно горжусь твоим дрейфом по лавовому потоку прорыва Билюкай. Теперь я знаю, почему тебе не хотелось отсюда уезжать!
– Тебя ждёт учёный совет, и нужно суметь толково доложить о своих открытиях, – покачал головой Пийп и спросил. – Когда собираешься ехать в Москву?
– Завтра поутру, – быстро ответил Виктор Попков. – Давайте выпьем «на посошок», а то мне завтра рано вставать.
Глава 14. Признание
Москва ещё обсуждала первомайский парад 41-го года, проведённый по Красной площади, а в воздухе столицы уже пахло грозой.
– Неужели будет война?
– Не посмеют! – говорили между собой студенты Горного института. – А знаешь, Виктор Попков вернулся из Камчатской экспедиции и привёз много интересного. Вот бы его послушать.
– Как же! Нас на собрание не пустят, – ответил его приятель и улыбнулся. – Тогда в нашем «Бюллетене» прочтём.
Вскоре студенты купили один на всех еженедельник и стали, выхватывая его друг у друга, читать.
– Ну вот, слушайте:
«27 мая 1941 года на общем собрании Отделения геолого-географических наук АН СССР. Виктор Попков сделал доклад на тему «Изучение кратера и лавовых излияний побочного вулкана Билюкай во время его последних извержений», а дополнительный содоклад сделал председатель учёного совета станции академик А. Н. Заварицкий.
Было решено:
1.Работа В. Ф. Попкова, покойного химика И. З. Иванова и рабочего С. П. Романова по взятию проб газов и измерению температуры расплавленной лавы является примером самоотверженной научной деятельности советских учёных.
2.Проведённые работы являются новым ценным вкладом в изучение механизма извержения вулканов и вулканических продуктов.
3.Просить Президиум АН СССР заслушать специальное сообщение В. Ф. Попкова.
Студенты долго это обсуждали, и даже поссорились, теряясь в своих догадках.
– Совершенно непонятно, – говорили они, – как Иванову и Попкову удалось взять пробы газов и измерить температуру лавы, ведь она двигалась по склону вулкана?
***
В июне 1941 года на собрании Президиума АН СССР был заслушан доклад академика Заварицкого о научно-исследовательской работе вулканостанции Ключи, и было принято решение:
«За проявленный энтузиазм в проведенных научных наблюдениях в особо тяжёлых и опасных для жизни условиях премировать двухмесячным окладом бывшего начальника станции В. Ф. Попкова и рабочего станции С. П. Романова и выдать пособие в том же размере семье И. З. Иванова».
В Институте вулканологии и сейсмологии долго вели споры обо всём, и в том числе о научной деятельности Попкова. Студенты старших курсов, уже молодые учёные, восхищались смелостью вулканологов покоривших лаву вулкана, а некоторые завидовали им. Были и такие, кто ставил под сомнение успехи Попкова и Иванова. Особенно возмущался молодой учёный Кухер. Он с жаром доказывал студенткам, окружившим его:
– Такое даже трудно себе представить, как это, плыть по раскалённой лаве, да ещё заниматься измерениями? Да это просто невозможно!
А одна из студенток Ольга, тихо возразила:
– Но ведь Попков получил одобрение академиков.
Её тут же поддержали:
– Попков получил премию, и знаете, за что? Представляете, они, как мальчишки, проплыли по раскалённой лаве вулкана сверху вниз, как по реке на плоту, и остались живы.
– А я верю в тот подвиг, – тихо сказала Ольга. – Попков честный и никогда не врал.
– Ладно, пусть будет по-твоему, – согласился Кухер и, взяв под руку Ольгу, предложил. – Может пойдём пообедаем?
Студенты шумной гурьбой выходили из института. Они шли по главной лестнице и никак не могли успокоиться. Продолжая завидовать Попкову, они мечтали о своих сногсшибательных подвигах на вулканах. В вестибюле студенты остановились и опять заспорили.
– Не верится что-то, разве это возможно?
– Это какой-то цирк! – рассмеялся рыжий студент.
– Что ты понимаешь в этом, – чуть не сбил его с ног какой-то вихрастый парень. – Нужно учиться у Попкова смелости и одержимости в достижении цели настоящего учёного. И он это показал, впервые измерив температуру движущегося лавового потока вулкана.
В вестибюле института было, как всегда шумно. Все столпились там и обсуждали последние новости о начавшейся войне с фашистами.
Виктор Попков вошёл в вестибюль и, продравшись сквозь толпу студентов, стал подниматься по главной лестнице. И вдруг он увидел свою Ольгу, которая спускалась по лестнице под руку с каким-то кучерявым хлюстом.
«Какой франт, весь разодетый! Кто он такой»? – подумал он.
И услышал голос Ольги:
– Виктор, где ты ходишь? Вот познакомься, мой друг молодой учёный Кухер.
Попков, раскланявшись, стал подниматься по лестнице, как вдруг услышал голос своего любимого преподавателя:
– Виктор, зайди ко мне в кабинет.
– Извините, – пробормотал Попков, – я пойду к Заварицкому.
Обернувшись, он сказал:
– А вам я желаю счастья!
– Витя, ну погоди. Ты не так всё понял, – кричала ему вслед Ольга, но увидела лишь спину своего прежнего обожателя.
А Попков бежал по коридору, в голове его рождались проклятья одно за другим:
« … не дождалась меня! Нашла себе другого «домашнего» учёного…»
«Ну и пусть, а я останусь с вулканами и только с ними!» – решил он и вошёл в кабинет.
Академик Заварицкий, директор Камчатской вулканологической станции, тепло встретил Попкова, обнял и сказал:
– Война, Виктор!
– Знаю, меня призвали в ряды Красной армии, я ведь лейтенант.
«Эх, – подумал академик, – не успел я отправить такого перспективного учёного на Камчатку. Не успел!»
Заварицкий достал початую бутылку коньяка и, разлив её, поднял свой стакан:
– Ну что ж, Виктор, давай выпьем за победу!
Глава 15. Спор академиков
В конце июня 1941 года в Москве было тревожно, запахло войной, но жизнь в столице продолжалась. Академик Александр Заварицкий был дружен с академиками Николаем Семёновым и Сергеем Смирновым, и как только Семёнов был избран член-корреспондентом Академии наук СССР, то друзья его сразу «зауважали». Они часто семьями собирались на дачах, там отдыхали и предавались непрерывным спорам.
Вот теперь на даче Семёнова они сидели втроём под яблоней и, потягивая вишнёвую настойку, лениво беседовали о своих научных замыслах и, конечно, вспоминали своих учеников. Заварицкий, вспомнив что-то, вдруг спросил Семёнова:
– Николай Николаевич, говорят, что вы на своих лекциях потешались на счёт дрейфа Попкова, моего ученика. Нет?
– Это что, твой аспирант Пийп доложил? Не скрою, я не сторонник цирковых номеров, тем более, верхом на лаве вулкана. Это же выдуманный советский цирк!