Этот огонь – ты

У входа толпились люди. С грустью Алесса узнала среди них маму. Она поправила светлые волосы, опустила солнцезащитные очки на глаза и неспеша вылезла из машины. Пусть они удавятся от злости и зависти. Алесса покатила чемодан по неровной дороге, каблуки тонули в трещинах асфальта.

– Здраво, мама, – Алесса обняла мать.

– Здраво, дочка.

Затем повернулась к брату и сестре и протянула руку.

– Амина, Джан.

Амина скрестила руки на груди и молчала. Джан пожал ладонь сестры, но не улыбнулся. Рубашка снова выбилась из штанин, оголив волосатый живот. Дети смотрели на Алессу, прячась за спиной матери. Тетю они не знали.

– Ну и где ты пропадала? – не выдержала Амина. – Ты знаешь, сколько часов мы тебя ждали? – слюни долетали до лица Алессы.

– Я тоже рада тебя видеть.

– У меня вообще-то маленькие детки. Если ты не заметила.

– Самолет задержали. Что я могла сделать? – Алесса помахала им рукой в длинной белой перчатке. Муж Амины оценивающе смотрел на новую гостью и хмурился. Он не представился.

– Все, идемте! Сколько можно! – Джан повел всех внутрь.

Вот такая холодная встреча. Они столько лет не виделись и встретились, как чужие люди. Хотя другого Алесса и не ждала. В кабинете было душно, она сняла пальто и села, стараясь скрыть пятна кетчупа на платье, которые посадила в самолете во время обеда. Нотариус осмотрел ее с ног до головы.

– Вы Алессия Романо?

– Я.

– Тогда начнем.

Алесса села рядом с матерью и взяла ее за руку. Одна из близняшек попыталась залезть ей на колени. Алесса испугалась и привстала.

– Аиша, нет! Не трогай тетю! – разозлилась Амина и притянула дочь к себе.

Бильежник начал читать:

– Я, Омар…

– Давайте сразу к делу, Юрич. Мы и так потеряли кучу времени, – Джан кивнул в сторону Алессы. – К той части, где кому что достанется.

Ламия покрылась красными пятнами. От нервов у нее проявлялся дерматит.

– Извините моего сына. Он не хотел вам мешать.

Бильежник тяжело вздохнул и перевернул страницу.

– Завещаю моей дочери, Ламии Маркович, всех моих домашних гусей и антикварную коллекцию часов, которую она так долго просила.

– Как хорошо, мама! – сказала Амина приторным голосом. – Хорошо, что у тебя прибавится животинки.

– Своему внуку, Джану Маркович, завещаю телевизор, который он же мне и купил. По такой же логике завещаю ему: магнитофон, микроволновую печь, белый ящик, который он зовет компьютером (не понимаю, зачем он вообще тут есть), а также книги из старой библиотеки и…

– И прочий хлам. Я понял, – взгрустнул Джан.

– Не расстраивайся, братец. В конце концов, ты не так часто гостил у него.

Алесса зевнула. Было любопытно, что же дед Омар подарит ей, но не настолько, чтобы приезжать сюда. Однако мама настаивала, и она уступила. Все равно Алессе нужно развеяться и отвлечься от проблем.

– Внучке Амине Лукич и ее четырем отпрыскам, – Амина привстала со стула, – оставляю свою фотографию в рамке из переработанных слоновьих фекалий, потому как она говорила, что будет очень скучать по мне, детские игрушки и вещи моей покойной жены…

– А дальше? Что еще? – перебила Амина.

– А дальше: внучке Алессии Романо я завещаю свой дом в городе Коньиц. Она может вступить в законное владение через год, при условии, что проживет в нем как минимум десять месяцев из двенадцати.

Минутное молчание повисло в стенах кабинета Бильежника. Он хотел дать им больше времени, но чихнул и этим взорвал бочку с порохом.

– Это как понимать? – вскипела Амина. – Это что сейчас было? Тебе что-то известно, мама?

– Юрич, вы, верно, разыграли нас? – Джан улыбался, но в глазах застыла тревога.

– И ради мусора ты шлялась к нему каждый день?! – разозлился Муса.

Дети заплакали и повалились на пол.

– Вы расстроили детей! И как вам не стыдно! – кричала Амина. – А ты что расселась?! Ты как это спланировала? Признавайся! – обратилась она к Алессе.

Алесса замерла, надеясь, что самая лучшая тактика – притвориться мертвой. В противном случае ее растерзают на месте. До нее дошел смысл слов нотариуса, просто она ему не поверила. У деда Омара не было ни одной причины отдавать ей дом. Ни одной.

– Поздравляю, дочка, – шепнула на ухо мама, которая, очевидно, знала больше, чем другие.

– Покажите мне завещание, Юрич, – Джан выхватил документ у Бильежника. Спустя долгих 30 секунд он сказал: – Все верно. Так и написано: ей дом, а нам – шиш с маслом.

– Дай сюда! – Амина вырвала листы, надорвав их.

– А ну верните завещание! – вскипел Бильежник.

Амина его игнорировала, она сверкала злобным взглядом в сторону сестры, похитительницы наследства. Она встала и закричала:

– Четыре года! Я чертовых четыре года прислуживала старику, стирала, убирала, готовила ему, вытирала из-под него дерьмо, когда он перестал ходить, – Амина шла к Алессе. Сестра не боялась ее. – И тут явилась ты. Девка, что даже не пришла на его похороны. И если ты думаешь, что я позволю…

Бильежник устал слушать истерики и выпроводил беснующуюся толпу из кабинета. Это было нелегко. За криками Амины они не слышали его, но в итоге Муса взял жену под руку и увел. Он один имел власть над ней. На улице крики продолжились.

– Ничего не понимаю. Вы что, общались? – спросил Джан Алессу.

– Нет. Уже очень давно.

– Тогда почему?

– Я не знаю, Джан. Для меня это такой же сюрприз, как и для тебя, – она споткнулась и чуть не упала. На улице стало еще холоднее.

– Да? Прям уж такой же? Или тебе все-таки приятней? – он отвернулся и отошел к Амине. Она кидала гневные взгляды, как стрелы.

– Что ты, Ася? Довольна? Получила свое? – съязвила она.

– Меня зовут Алесса.

– Зови себя хоть курой болотной, а для меня ты Аська.

– Нет. Мое имя – Алесса.

– Ты думаешь, что самая умная? Уехала, сменила имя, купила новые тряпки и стала лучше нас, да? – Амина подошла почти вплотную. Алесса приняла ее вызов и не шелохнулась.

– Кажется, ты расстроена. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Амина вскипела, как чайник, и хотела броситься на сестру, но мать и муж отстранили ее. Один из мальчиков подошел и пнул Алессу в лодыжку.

– Молодец, Мустафа! – обрадовалась Амина.

Алесса стерла отпечаток ботинка с колгот.

– Давайте все успокоимся, – предложила Ламия. – Ссориться ни к чему.

– Хорошая идея, – подхватил Джан. – Я думаю, сестра сама не рада такому положению. Ей этот дом не нужен. Она прекрасно живет в Риме при деньгах и положении. А тут дедушка Омар предлагает ей запереть себя в деревне. Ну правда же?

Алесса задумалась.

– Да. Что-то я не ожидала такого подарочка.

– Точно! – у Амины загорелись глаза. В них отражались две золотые монетки. – Этот дом для большой семьи, сестренка. Тебе он зачем?

– Ну, при желании я могла бы в нем жить.

– С кем? Муж тебя бросил, детей нет. Половина комнат будут пылиться и умирать в одиночестве.

– Амина! – вмешалась Ламия. Алесса посмотрела на мать с осуждением. Зачем она им рассказала?

– А что, мама? Так ли это удивительно, что она не удержала мужика при себе?

Муса ухмыльнулся. Дети засмеялись вместе с Аминой.

– Видимо, ты хочешь, чтобы я отдала дом тебе, сестрица? – с вызовом сказала Алесса.

Амина смягчилась.

– Ты же и сама понимаешь, что так правильно, Ася. Я, именно я, заботилась о нем. Я проводила с ним последние минуты его жизни. – Амина скинула с головы платок, сняла маску благодетельной девицы. – А ты ему и двух слов не сказала за последние 20 лет. К тому же посмотри, – она указала себе под ноги, – у меня детки.

– Стоп, а почему это тебе должен достаться дом? Ты знаешь, сколько денег я вложил в него? – Джан встал напротив Амины спиной к Алессе.

– Потому что это дом для большой семьи! Отойди! – Муса взял его за плечи. Тот скинул руки.

– У меня жена и ребенок!

– Перестаньте! – Ламия встала между мужчинами.

– Так ты хочешь дом, Амина? – продолжила Алесса. Она уже включилась в игру.