Страница 6 из 40
«Много и тучных овец и тяжелых волов круторогих
В доме зарезано; многие свиньи, блестящие жиром.
По двору были простерты на яркий огонь обжигаться…
Стражу держали, сменялся; целые ночи не гаснул
В доме огонь, один - под навесом двора разгораясь,
И такой же - в сенях, пред дверями моей почивальни».
9. Башня Азинелли. Болонья. 1100 - 1109 годы. Перспективный разрез
«Как Гаризенда, если стать под свес,
Вершину словно клонит понемногу
Навстречу туче в высоте небес…»
Эти строки Данте из 31-й песни «Ада» относятся к другой болонской башне, стоящей всего в 11 м от башни рода Азинелли. Гаризенда, имевшая первоначально 60 м высоты, накренилась на три с лишним метра и в XIV веке была разобрана до высоты 48 м. Азинелли, отклонившись от вертикали всего на 1,2 м, поднимается на первоначальную высоту. Ее флагшток парит над городом на высоте 98 м!
Башенные жилища, служившие защитой от неожиданного нападения, столь распространенные в феодальных городах Европы, на тысячи лет древнее феодализма. Уже в 4-й книге «Анабасиса» воина-писателя Ксенофонта (IV век до н. э.) можно прочесть: «Та деревня, куда они пришли, была обширная, с дворцом для сатрапа, с башнями над большею частью домов». Ксе-нофонт писал о горной Армении, но башенные дома характерны едва ли не для всех горных стран. Напоминанием о суровом прошлом стоят башни Сванети, башни Южного Йемена.
На территории США (штат Нью-Мексико) сохранились почти 500 башен, возведенных в XIII веке, за два века до прихода испанцев.
Стены башни Азинелли утоняются снизу вверх изнутри, так что площадь верхних помещений приближается к 50 м2. Для подъема людей и припасов в таком «доме» приходилось использовать примитивный «лифт», который приводился в движение воротом через систему блоков
На родине Гомера, в Италии, в Испании люди так давно истребили большую часть лесов, что проблема топлива для бесчисленных очагов стала непростой задолго до наступления нашей эры. Лишь богачи могли позволить себе в Древнем Риме устройство замечательной системы отопления, которую римляне назвали гиппокаустом и применяли сначала только при создании публичных бань - терм. Лишь одна большая печь в подвале, но горячий воздух по специальным каналам проходил под полами и в толще стен. Всем остальным приходилось довольствоваться пригоршней углей, насыпанных в бронзовую жаровню. Такими же жаровнями приходилось до последнего времени довольствоваться обитателям «бумажных» японских домов и ими же приходится довольствоваться обитателям глинобитных фанз - китайских хижин. Согреться как-то можно, но без очага приготовить еду не удавалось, и с давних времен изобретательская мысль строителя домов была в основном сосредоточена на отработке конструкции все более сложного очага - печи.
Владельцы средневековых замков, куда стекались подати с окрестных деревень, могли позволить себе не заботиться о пище для прожорливого огня. Если засунуть голову в давно уже остывший камин превращенного в музей королевского замка Шамбор во Франции и посмотреть вверх, то увидишь небо. Конечно же, пламя весело гудело в огромной пасти каминов, да и опасности «угореть» не было, но и 9/10 тепла терялось впустую. Гигантские поленницы были сложены в каменных вестибюлях (о чем хорошо знали осаждавшие замок неприятели), круглые сутки слуги таскали вверх по лестницам дрова…
10. Миниатюра из «Житийной повести об Антонии Списком». 1648 год
Художник XVII века, опираясь на впечатления своего времени, изобразил школу, в которой обучался мальчик Андрей (Антоний после пострижения в монахи). При условности деталей, заимствованных «изографом» из декора богатых хором, важно точное изображение «волоковых» окон - окошек, врезанных в два смежных бревна, закрывавшихся задвижкой-волоком. Разумеется, отдельных школьных зданий не строили ни в XVI веке, когда жил герой житийной повести, ни раньше, и роль школьного здания играла пристройка (прируб) к церкви или часть большой избы.
И конструкция окон, и конструкция деревянного сруба, и условно обозначенная на рисунке кровля из осиновых дощечек - лемеха, и, наконец, использование дощатых наличников дверных и оконных проемов восходят к глубокой древности лесистой Северной Европы. Конструкции, отработанные к началу нашей эры поколениями безвестных плотников, оказались столь по-своему совершенными, что, несколько видоизменяя планировку жилищ, можно было вновь и вновь воспроизводить приемы работы
Ремесленники, мелкие буржуа городов Северной Европы не могли позволить себе такую расточительность, крестьяне - тоже: лес был рядом, но или господский (за «кражу» хвороста могли отсечь руку), или общинный, где доля каждого двора была определена весьма экономно. Не всякий сегодня вспомнит о том, что все, что мы называем термодинамикой и теплотехникой, прежде, чем стать наукой о тепловых машинах, было практическим искусством создавать экономичный очаг и отопительный прибор вместе. У разных народов, в разных культурах горячее «сердце» дома получило различные конструктивные решения. Только (большинству уже знакомое лишь по литературе) слово «голландка» сохранило память о голландских изобретателях, которые к XVI столетию создали отделанную изразцами печь, «зеркало» которой не только согревало комнаты, но и служило в них главным украшением. Экономные англичане усовершенствовали французский камин, заставив горячий воздух виться по каналам в кирпичной кладке, но спальни не отапливали совсем, передав функцию печи бутыли с горячей водой - прообразу обычной грелки. Русские мастеровые создали свою, «русскую» печь, огромную, нередко заполнявшую небольшую избу на треть ее объема. Это, по тогдашним доходам крестьян или мещан, было дорогое сооружение, которое могли возвести только специалисты, печных дел мастера. Лишь после пожаров, когда все деревянное выгорало, на месте деревень или городских районов оставался лес печных труб, можно было оценить, как мощна, как велика русская печь. Но зато как следует прогорев, эта печь давала тепло всю долгую зимнюю ночь в любую стужу, в ее огромном чреве прекрасно пеклась картошка, прела каша, томилось молоко. В этом же темном чреве устраивалась «ванная комната», если несподручно было затопить баню, а наверху рядом с печью были полати - самое уютное, самое теплое в избе место ночлега. Не удивительно, что русской печи отведено такое весомое место в сказках и историях, дошедших до нас в сборниках фольклора и в классической литературе.
11. Жилой дом-шестистенок. Село Таратино Архангельской области. Первая половина XIX века. Совмещенное изображение (план на уровне земли).
Дом построен всего полтора века назад, но его структура восходит к образцам, созданным не позже X века.
На уличный фасад выходят «изба» (тонкой линией обозначено место печи), узкий «заулок» и «горница». Вход и двойные сени устроены с бокового фасада. Справа от сеней две клети: «светелка» и «зимовка», между стенами которых, под полом, идет проход в нижний уровень двора (ворота этого хода показаны на фасаде). Второй уровень большого (7x12 м) крытого двора, называемого «озадком», имеет вход из сеней и взвоз (с заднего фасада, не показан) - наклонную плоскость, по которой заводилась скотина, закатывали телегу.
На уличный фасад выходит «продух» - для вентиляции сеновала. Кровлю держат горизонтально уложенные слеги, спереди прикрытые тесинами с завершением в виде конских голов. Верхний стык тесин прикрыт выдолбленным снизу бревном - «охлуп-нем», имеющим завершение в виде птицы, фасадный стык тесин прикрыт «полотенцем». По слегам уложены комлем вниз молодые ели - своеобразные стропила, их загнутые вверх концы держат «поток» - выдолбленное бревно водосброса