Страница 23 из 40
Единственным практическим результатом немалой работы стало, в конце концов, строительство по конкурсным проектам двух крупных кооперативных комплексов страхового общества «Россия» в Москве и Петербурге (на нашей иллюстрации) с квартирами для лиц среднего и малого дохода, но никак не для бедных в том реальном смысле слова, который имели в виду члены Московского архитектурного общества.
Совсем иначе развивалась «карьера» доходного дома. Во всем мире она проходила в две стадии: сначала - это расширение и надстройка старого частного дома, позже - строительство специально спроектированного здания, структура которого должна была обеспечить домовладельцу наивысший возможный доход с каждого квадратного метра участка, тем более что цена этой единицы площади в центральных ядрах городов росла непрерывно. Поскольку процесс повсеместно был почти одинаков, интереснее рассмотреть его на российском материале. Из бесчисленных примеров, характерных для интенсивно разраставшегося Петербурга (Москва стала расти ввысь позже, тогда как все население Киева, например, составило в середине XIX века 62,5 тысячи человек), выберем несколько особенно любопытных.
40. Ратуша. Две стадии эволюции. XIV и XV века. Росток, ГДР. Фасад
Формирование центральных рыночных площадей средневековых городов Европы заставило горожан осознать, что фасад здания принадлежит не только владельцу, но и всему городу.
На этих рисунках можно хорошо увидеть процесс, характерный и для «жилых фасадов» площадей. Пунктиром на верхней схеме показаны очертания крыш за первоначальным фасадом Ратуши, перестроенной из двух соседних домов (еще два жилых дома видны справа). Накладной фасад со ступенчатыми «щипцами» отвечает не внутренней структуре здания, а масштабу площади, на которую оно обращено, и ее символической роли.
На нижней схеме видно окончательное решение фасада - здание Ратуши «поглотило» жилые дома по соседству, объединено аркадой понизу (такие аркады обычно опоясывают всю площадь, обеспечивая покупателям и прохожим укрытие от непогоды) и украшено новым накладным фасадом. Здесь не показана промежуточная стадия, когда сплошной аркады еще не было, соседний дом оставался жилым, но все уже было прикрыто общим накладным фасадом поверху, но более скромным, с четырьмя островерхими башенками. Окончательная форма фасада отнюдь не произвольна - жители Ростока в XV веке сложили песенку о своем городе, где говорится о семи шатрах собора, семи улицах, ведущих к Рынку, семи мостах, семи колоколах, семи старых елях и… семи башенках Ратуши
Вот, скажем, квартал между улицей Герцена и Мойкой занят зданием, парадный фасад которого выходит на Невский проспект. Сейчас, после реконструкции, здесь открылись «Литературное кафе» и букинистический магазин, а полтора века назад здесь была знаменитая в Петербурге кондитерская Вольфа и
Беранже, где секундант поджидал Пушкина в роковой день дуэли. До конца XVIII века на участке этого дома стоял небольшой, окрашенный зеленой краской домик, где столь же рассеянный, сколь и ученый немец содержал модную и потому дорогую аптеку. В первые годы XIX века участок был куплен купцом Котоминым, который и построил во весь квартал четырехэтажный дом «покоем» - одно из самых первых доходных зданий. Архитектор нам, к сожалению, не известен, хотя работу его оценили сразу же, коль скоро фасад дома был помещен в альбоме «Планов, фасадов и разрезов примечательных зданий Петербурга», изданном в 1826 году. До нашего времени здание дошло с существенными, ухудшившими его переделками середины прошлого века, но во всяком случае очевидно, что доходным домом оно именовалось не напрасно - в 1823 году Котомин, дела которого пошатнулись, предлагал продать дом за полмиллиона рублей, указывая при этом, что ежегодный доход от сдачи квартир составлял 58 тысяч рублей, огромную тогда сумму.
Не следует думать, что основной доход приносили владельцу наиболее роскошные квартиры второго этажа, именовавшегося еще долго «бельэтажем». Всякий доходный дом имел сложную структуру, где комфорт и соответственно квартирная плата уменьшались и снизу вверх, и от парадного фасада вглубь. Знатные и богатые квартиросъемщики были нужны владельцу, чтобы привлечь среднесостоятельных жильцов, но почти половину дохода он получал от беднейших жильцов, населявших «зады» столь эффектного парадным своим фасадом сооружения.
Если поэт Федор Иванович Тютчев много лет жил хотя и на верхнем этаже одного из бывших домов Лазаревых (Невский проспект, № 42), но с лицевой стороны, то еще никому не известный чиновник и начинающий литератор Николай Васильевич Гоголь двумя десятилетиями раньше ютился в знаменитом тогда доме Зверкова. Коммерции советник, купец и ростовщик И. Д. Зверков построил этот громадный, первый в России пятиэтажный дом в 1827 году. Еще в процессе строительства дом привлекал всеобщее внимание, коль скоро «Санкт-Петербургские Ведомости» и «Отечественные записки» писали о нем в 1826 году как об огромнейшем из всех частных домов.
41. Ж. Жентилатр (1578 -?). Фасад жилого дома. Франция. Начало XVII века
Художественные принципы архитектуры Ренессанса, распространяясь на всю Европу, раньше всего отразились в архитектурном решении дворцов. Потребовалось около ста лет, чтобы новая мода коснулась зданий богатых горожан.
Рисунок (воспроизведена половина строго симметричного фасада) заимствован из альбома малоизвестного архитектора Жака Жентилатра. Проект, по-видимому не реализованный, ярко отражает новый, «книжный» этап архитектуры жилища. Высокая кровля характерна для всей архитектуры французского Ренессанса, сохранившего верность этому элементу готического прошлого. Большие окна характерны для голландских образцов. Сильный «руст» обрамления проемов и фиксации угла здания, полукруглый «тимпан» с гербом и венчающая его несколько неожиданная «беседка», чередование разной формы обрамления мансардных окон - все это заимствовано и произвольно соединено. Источником для декора фасада с очевидностью послужили уже не итальянские альбомы образцов (наиболее популярны были тома альбомов Себастьяно Серлио, изданные впервые в 1537 - 1540 годах), а французские, подражательные: Жака Андруэ дю Серсо (1520 - 1584).
В первые годы нашего столетия новый домовладелец надстроил этот «громаднейший» дом еще двумя этажами, и он по сей день солидной массой возвышается на набережной канала Грибоедова, но и во времена Гоголя здание высилось над прочими домами как слон. Строго говоря, Гоголь здесь не жил, но на квартире своего друга А. С. Данилевского он проводил больше времени, чем в собственной комнатке в доме по соседству (причем все время меняя дома в том же районе, так что биографы никак не могут распутать клубок), о которой только раз обронил в письме слова «мой чердак».
Дом Зверкова отлично известен герою «Записок сумасшедшего» Поприщину: «Эка махина! Какого в нем народа не живет: сколько кухарок, сколько приезжих! а нашей братьи чиновников - как собак, один на другом сидит. Там есть и у меня один приятель, которой хорошо играет на трубе. Дамы взошли в пятый этаж…». Однако ни гоголевскому герою, ни, кажется, самому писателю все тайны дома Зверкова не были известны. У этого дома была одна особенность: расположенный неподалеку от торговой Сенной площади, этот дом был заселен множеством купцов. Третий, самый высокий этаж, обращенный на улицу богатыми квартирами, в дворовой своей части был разделен промежуточным перекрытием на два этажа. Там-то, в комнатах высотой чуть более полутора метров, так что нельзя было выпрямиться в полный рост, обитали приказчики, жизнь которых и «дома» оставалась под неусыпным наблюдением хозяев! Ну и, наконец, тот дом на Мойке, где жил и умер Пушкин, построенный купцом Жадимеровским в самом конце XVIII века на остатках каких-то складских помещений с аркадами. Дом принадлежал позже княгине Волконской, матери декабриста, а в квартире Пушкина уже после смерти поэта жило множество разного люда и даже пресловутое Охранное отделение бытовало здесь в первом десятилетии нашего века. Только в советское время квартира была передана Пушкинскому Дому при Академии наук и бережно восстановлена как музей поэта, что дает нам заодно возможность понять, что такое большая квартира, где жил знаменитый при жизни литератор, которому она была не по средствам.