Страница 60 из 61
– Ты так уверенно говоришь о банде, словно, знаешь их всех?
– Знаю, Бирн, но называть имена не стану. Не хочу быть стукачом и сдавать тебе банду, – не удержался от подколки Галлард, возвращая его же слова. – Ладно, не дуйся. Братство – детище Лаки, и я не буду вмешиваться в ее дела.
– Ладно, проехали. Сейчас главное другое. Я никак не могу поверить, что мы своими руками толкаем девочку навстречу врагу. Я рассмеялся бы в лицо каждому, скажи он мне еще вчера, что мы серьезно планируем назначить Лаки гасителем. Я думал за годы учебы все как-то утрясется само собой и ограничится теоретическими познаниями, необходимыми ей, как твоей наследнице.
– Честно говоря, сам на это рассчитывал, да и Зубр успокаивал меня. Убеждал, что находясь с парнями в отряде почти все время, Лаки обязательно влюбится в одного из них, возраст ведь самый подходящий, да и ребята все хороши. А с напарником, Клиффом Мурреем она так подружилась, что их даже прозвали – Кен и Барби. Только дальше дружбы дело не идет, – задумчиво отметил Галлард, – что очень удивительно, ведь девочке почти семнадцать, а парни ее не интересуют. И это при наследственном темпераменте Бойеров.
– Тебе не угодишь. Сначала опасался, что Лаки с малолетства уйдет в загул, а теперь огорчаешься, что она не крутит любовь с парнями. Ей только через неделю исполнится семнадцать. Успеет еще. И хорошо, что у нее учеба на уме, а не гульки. Уж на этот дурацкий «праздник цветов» она точно не пойдет.
–Ты уверен? Я бы не хотел, чтобы моя наследница выставляла себя всем на показ, причем такой интимный.
– Уверен, – твердо ответил Бирн, почти пять лет вбивавший в голову Лаки мысль о том, что «праздник цветов» величайший позор для клана, ведущий к его вырождению. – Да и братья не пустят на него. Сами гуляки, а за сестрой следят. Ольсен так прямо, как настоящий отец.
«А Маклафлин, как ревнивый влюбленный, – мысленно продолжил Галлард, но не стал озвучивать вслух, чтобы не раздражать Макбрайда. Тот напрочь отметал подобные обвинения. – Но пока это только на руку, будет отгонять от Лаки назойливых ухажеров, а сам черту не перейдет. Надеюсь. Ну, я с ним еще поговорю и растолкую, что к чему. Особенно то, что не надо злить прадеда сестры, ведь в порыве гнева тот может ударить гораздо ниже пояса».
– Ты правильно сказал, я сам не знаю, чего хочу, – произнес он, прерывая размышления. – Не желаю, чтобы моя правнучка познавала тайны любви со случайными партнерами и одновременно опасаюсь, что ей передался темперамент матери. Та при всей своей красоте была холодной, как мраморная статуя. Сама любить не умела, и Антэна мучила годами. Трудно воспитывать девочку, – тяжело вздохнул Бойер, – не будешь же откровенно говорить с ней о сексе, как с мальчишкой.
Бирн смущенно потупил глаза, ведь именно этим он и занимался несколько лет.
– Не забуду, как радовался победам Антэна. Гордился, что мой парень настоящий мужчина, – продолжил философствовать Галлард, – и абсолютно не задумывался над тем, что девочки, которых он «осчастливил» тоже чьи-то дочки или внучки. А помнишь, нас, молодых и горячих, – уже ностальгически вздохнул он, – как мы рвались на этот праздник и загадывали, сколько цветов получим в этот раз. Ты всегда хотел узнать у меня, много ли раз тебе придется настраиваться. Слушай, а я только сейчас понял, что ты уже лет пять не задаешь этот шутливый вопрос. Что случилось, Ворон? Не поверю, что ты все перья растерял. Да у тебя в Бельтайн всегда было несколько дам из твоих постоянных пассий.
– Старым уже стал, – удрученно развел руками Бирн. – Пять лет назад и посоветовал пассиям найти кого-то моложе, даже подсказал к кому надо подкатиться с цветочком в Бельтайн, чтобы завязать отношения. Они потом замуж вышли за этих кавалеров, еще и благодарили меня.
– Что-то ты темнишь, – насмешливо ухмыльнулся Галлард, –говоришь, старым стал, а ловцов до седьмого пота гоняешь, да и себя вместе с ними.Они, может, и не догадались, с чего ты таким свирепым стал, а я-то знаю, как ты с похотью борешься. Давай, колись, что у тебя за зазноба появилась, которая не хочет облегчить твои страдания более приятным способом.
– Не выдумывай, какая там зазноба. Говорю же, что уже не по этим делам.
Бирн вновь опустил глаза, а Галлард неожиданно схватил его за руку, и совсем как в былые годы, переплелся с ним пальцами и на мгновение задумался.
– Говори, что хочешь, – засмеялся он, – но я вижу, что в этот Бельтайн тебя ждет цветочек. Один, но самый желанный.
Макбрайд вздрогнул, представив, чей это может быть цветочек, уж явно нежеланный. Неужели Лаки захочет отомстить ему таким способом? Нет, он не может в это поверить, и не хочет. Ладно, доживем до мая, там увидим. И он быстро перевел разговор на другую тему:
– Что-то ты в игривом настроении, Галл. Давай лучше поговорим о деле, а не о всякой ерунде.Надо подумать под каким прикрытием будет жить Лаки и где. У тебя уже есть соображения на этот счет?
Галлард понял, что Бирну неприятно говорить о личной жизни, хотя ранее между ними не было секретов, и они спокойно обсуждали самые интимные вопросы. Он знал всех подруг Макбрайда, да и тот был хорошо осведомлен об одной очаровательной пятидесятилетней вдовушке, с которой глава клана с удовольствием проводил несколько вечеров в месяц уже на протяжении десяти лет. Но лезть в душу у них не принято, и поэтому Бойер переключился на тему, предложенную другом. Тем более, что она его тоже интересовала.
– Да есть, как говорит Катэйр, одна мыслишка. Думаю, что лучше всего ей осесть в Дублине и жить под своим именем.
– Объявить всему миру, что она твоя родственница, и сразу сделать мишенью для врагов? – вскинулся Макбрайд. – Гасители, если и остаются в живых после окончания миссии, то лишь потому, что никто не знает их настоящих имен. Или ты считаешь, что фамилия Бойер такая распространенная в Дублине, что еще одна ее носительница никого не удивит? А ты забыл, что моя семья живет в этом городе? Мои внуки только и знают, что трепать языками на своих вечеринках. Информация о Лаки через день попадет в газеты. Или ты прикажешь ей с братьями жить на окраине в дешевом отеле и не показываться в центре города? Но рано или поздно Стивен все равно кто-нибудь увидит из знакомых.
Галлард спокойно выслушал его возмущенную речь, а затем продолжил:
– Ты до конца еще не выслушал, а уже придумал, как все будет плохо. Я же сказал под именем, а не под фамилией. Имя Лорен даже ты забыл, о нем могут помнить только еще Ольсен и Альварес. Никто в Дармунде не свяжет его с именем Лаки. Как и в Дублине никто не свяжет его с Галлардом Бойером, даже твоя семья. Внешне мы с ней абсолютно не похожи, кроме цвета глаз и волос. Наше сходство проявляется только, когда мы стоим рядом. А так, да мало ли у кого могут быть бирюзовые глаза? Даже твой Патрик точно не скажет, какого оттенка мои глаза. К тому же, речь не идет о дешевом отеле на окраине города. Они поселятся в самом центре и будут вести активную светскую жизнь на виду у всех.
Макбрайд недоверчиво смотрел на него, но уже не возражал, терпеливо ожидая продолжения.
– Барону Лаутензаку пора познакомиться с внучкой, Бирн. Под фамилией матери Лаки и будет жить. В Дублине объявится Лорен Лаутензак, только не внучка барона, а его дочь. Как тебе легенда?
– Лихо придумано, только с чего ты взял, что барон согласится признать Лаки, а тем более объявить ее дочерью? Да он, вообще, откажется говорить с тобой. Забыл, как он ненавидел Антэна и даже ранил его, когда тот привез тело Линды?
– Антэн считал себя виновным в смерти жены и не стал доводить дело до суда. Но Линда сама была виновата во всех своих несчастьях. Я предупреждал ее о возможном печальном конце, но она меня не послушала, и получила от жизни все, что заслужила. А Лаутензаку я тогда сказал, что, в отличие от внука, не прощаю его, и он мой должник. Вот и пришло время отдать долг. Я заставлю его признать внучку и представить в высших кругах Дублина, как свою дочь, а заодно, передать ей семейную герцогскую диадему и назначить содержание. Сумма не имеет значение, главное факт ее назначения, чтобы Лорен считалась его наследницей. Впрочем, на сто тысяч в год он не обеднеет. И будь уверен, барон выполнит все мои требования. А там гляди, еще благодарить будет за внучку. Мало ли, вдруг она растопит его сердце, как твое, например, – привычно поддел он друга.