Страница 62 из 91
— А Ярослав?
Федька пожал плечами.
— Знаешь, Май, влюбиться — это, пожалуй, едва ли не единственная стоящая вещь в жизни. Не бойся влюбиться. Жить чувствами. Пусть и недолго. Даже если вы слишком разные, — как-то совсем грустно сказал Федя.
— Федь, ты это… — начала я, и заметив Федькину серьёзность, передумала продолжать фразу о том, что он явно где-то хорошо стукнулся головой. Он не издевался. И не шутил. Это так на него не похоже.
— Ты это про Светку? — шёпотом спросила я.
Он не ответил. Нарочито бодро улыбнулся и подпихнул к выходу из кухни:
— Так, всё. Мои душевные муки оставим в покое. Возьми лучше бабушкины капли от нервов, — достал из шкафа Федька и сунул мне в руку флакон зелёного стекла.
— Давай ключи — поеду страдать дома.
— Если станет совсем хреново — звони, я привезу тебе Жанну и мартини. Психоанализ сам я не потяну.
— Спасибо, конечно, я уже и так показала себя во всей красе… Пьяная истеричка. Мартини не надо, а вот Жанну — очень. Но позже. Сейчас мне нужно побыть одной. Ладно, позвоню, если что.
— Майка, — вдруг тихо позвал меня Федька, когда я уже взялась за дверную ручку, чтобы выйти из квартиры.
— Что? — повернулась к нему я.
Он стоял на пороге комнаты и как-то грустно смотрел на меня.
— Майка, ты всерьёз влюбилась да? — всё также тихо спросил он, а я замерла на месте, так и стоя вполоборота.
— Что? — тупо повторила я.
— Влюбилась, — утвердительно вздохнул он. — А как же я? А, Май?
— А что — ты?
— Ты же за меня замуж выйти обещала, — весело улыбнулся этот комедиант. — Испугалась? — заржал он. — Испугалась!
— Тьфу на тебя! — облегчённо рассмеялась я. — Сейчас доржёшь — пойдем в ЗАГС.
— Классно я тебя, да? Ну как, отвлекло?
— Да, да. Покеда, женишок.
— Вали, любовь моя!
***
Федькин фортель отвлёк ненадолго, и скоро я снова погрузилась в собственные мрачные думы. Дома первым делом отправилась в душ, чтобы смыть с себя грязь и, если удастся, то и мерзкое ощущение брезгливой жалости к себе. Из-за вчерашнего шоу, из-за того, что отвратила от себя единственного мужчину, который нужен мне самой.
Но я чувствовала в тот момент, что Ян хочет меня не меньше моего! Не воспользовался моим состоянием? Какое благородство! Да я, можно сказать, умоляла его об этом! Ничего не понимаю.
И почему он спросил, считаю ли я произошедшее ошибкой? Конечно, считаю. Если бы я знала, что он меня сольёт, ни за что не поехала бы к нему.
А Ян, по его словам, поступил бы точно также.
Получается, если отношений он со мной больше не хочет, тогда лучше пусть так. Переспал бы со мной, а потом послал лесом — так было бы ещё хуже. Значит, спасибо ещё должна сказать!
Как же мне плохо!
Или это Ян отомстил за тот мой отказ? Подождал, когда сама созрею, поддержал мои чувства к себе, довёл до кульминации и бац!.. Свободна.
Хватит. Как бы то ни было — причина теперь неважна. Надо жить дальше, а его я больше не хочу видеть. Слишком больно. А ведь я знала, что так будет, но это знание мне не помогло.
Я вышла из душа и оделась в домашние трикотажные шорты и футболку. Надо чем-то себя отвлечь, а то от этих мыслей я сойду с ума.
Знаю! Надо что-нибудь съесть. Сто лет ничего не ела. Если не принимать во внимание клубнику и три дольки апельсинки, разве ж это еда? С этими мыслями я поплелась на кухню. Как обычно — шаром покати. Достала из холодильника последние дежурные яйца. Поковырялась в тарелке, почти ничего не съев, выбросила остатки яичницы и помыла тарелку.
От размышлений над способами возвращения к вменяемой себе отвлёк звонок в дверь.
Это оказался курьер с охапкой бордовых роз, перевязанных лентой. Их, наверное, было штук пятьдесят.
— Здравствуйте. Вы Майя Русакова? — я растерянно кивнула. — Тогда получите и распишитесь, — он протянул мне ручку и квитанцию на планшете.
— Кто их прислал?
— Не знаю, но там есть карточка.
— Спасибо.
«Кажется, мы не поняли друг друга. Позвони мне, пожалуйста. Ян», — было написано там. И номер телефона. Ну вот что ему ещё от меня нужно? Решил добить меня этими цветами и посланиям? Я устало опустилась на пол, выпустила из рук букет и закрыла лицо руками.
Где там Федькины нервные капли?..
Поздно вечером я проснулась. Да, от души наревевшись в подушку, я проспала весь день. Хорошие капли, ничего не скажешь. И что я буду делать ночью? Я достала МР3-плейер и, выбрав плейлист с песнями Майкла Джексона, поставила его в док станцию, чтобы слушать музыку без наушников. Тишину разорвал голос поп-короля и зажигательный ритм песни — «Black And White». Ну, как разорвал? Так, чтобы не разорвало Олимпиаду Андреевну — жить-то хочется! Я подняла с пола розы — они же не виноваты, что их прислал Ян — и, наполнив пластиковое ведро, поставила их воду.
Звонить ему я не буду. Чтобы выслушать «Извини, но это неправильно»? Не хочу. И не смогу это слушать. Мне и того, что было уже достаточно, чтобы извести себя перебиранием подробностей и мыслей по этому поводу и в итоге совсем свихнуться! Да, кстати, я потеряла уже второй телефон. И ключи. И деньги. Похоже, это входит в привычку. Хорошо хоть документов в сумочке не было. Нужно сходить в клуб, может быть, там её нашли? Противным «голосом» звякнул дверной звонок. У нас что, домофон не работает? Кого ещё принесло? Я поплелась к двери. «Вид-то у меня не самый презентабельный для приема гостей», — мелькнуло в голове. Я оглядела себя: босиком, прическа а-ля «я упала с сеновала», коротенькие шорты, мятая футболка. Да я и не собираюсь никого принимать. Плевать. Какие гости? Это, наверное, Олимпиада! Музыка ей помешала! Я приготовилась к выносу мозга и раздражённо открыла дверь.
У меня перехватило дыхание — на пороге стоял Ян. Безупречно одетый: в джинсы, футболку и пиджак, но с растрепанными волосами и с каким-то безумством в глазах. Я отвела взгляд и жестом пригласила его войти, отойдя к стене.
— Почему ты не позвонила? — взволнованно спросил он сразу, как только вошёл.
— Зачем? — мой голос прозвучал безжизненно.
— Чем я тебя обидел? — он запустил себе пятерню в волосы и взъерошил их. — Прости.
— Не надо извиняться за то, что тебе противно со мной спать! — голос сорвался на истерические нотки, и я отвернулась, пряча слёзы в глазах.
— Что ты несёшь? — опешил он. — Противно спать? Да как такие мысли рождаются в твоей голове? Ты себе не представляешь, чего мне стоило остановиться! Я просто не хотел, чтобы ты потом жалела о сделанном под зельем. В жизни так не следил за словами своими и поступками, чтобы лишний раз не обидеть тебя, а ты всё равно находишь причину меня оттолкнуть! Зачем ты играешь со мной? Позволяешь приблизиться и тут же отталкиваешь! Тогда ты могла бы придумать что-то более правдоподобное! Или тебе доставляет удовольствие мучить меня?
— Я никогда не играла с тобой!
— Тогда зачем всё это?
— Это ты меня оттолкнул! А теперь спрашиваешь, чем обидел! Если я тебе не нужна, зачем привёз меня к себе? Поиздеваться? Тебе удалось!
— Поиздеваться? Да это ты издеваешься! Я так больше не могу. Неужели ты не видишь, что я… — он осекся и замолчал.
— Что — ты?
Он молниеносно приблизился ко мне и уперся руками в стену, не дотрагиваясь до меня, но его лицо было в паре сантиметров от моего. Моё дыхание сбилось, и сердце бросилось в сумасшедший галоп.
— Чего ты добиваешься? — прошептал он. — Чтобы я в ногах у тебя валялся? Как собачонка за тобой бегал? Проверяешь меня?
— Нет, — выдохнула я.
— Тогда не надо больше этих игр в «холодно и жарко»! — он оттолкнулся руками от стены и отвернулся. — И тебе не нужно меня проверять… Ты… разве ты не понимаешь, совсем не видишь, что я… люблю тебя?! — он снова посмотрел на меня, а я просто онемела. — Если не хочешь быть со мной — просто скажи. Я уйду. И больше тебя беспокоить не стану.
Я в оцепенении стояла как соляной столб и не могла поверить своим ушам. Он только что сказал, что любит меня? У меня сладко засосало под ложечкой. А он с тоской во взгляде смотрел на меня. Я опустила глаза и молча стала глядеть себе под ноги. Неужели он говорит правду? Надменный оборотень любит ведьму? Ян ещё немного постоял и решительно направился к двери.