Бывшая под елку

Скажи. Скажи ему, Саша. Разруби эту нить между вами с Игорем, которая, как я теперь уверена, все равно порвется от чрезмерного присутствия его матери в наших отношениях.

Я втягиваю носом воздух и прикрываю глаза, убеждая себя, что нужно по-хорошему поговорить с Игорем, но мой настрой рушится, когда раздается трель телефонного звонка. Я хватаюсь за дверную ручку и собираюсь трусливо выскользнуть, воспользовавшись моментом, но почему-то медлю.

— Да, мам. Да, хорошо, передам. Скоро уже буду, не переживай. Да не тратил я ничего. Ладно. Хорошо, давай, мам, неудобно говорить.

Игорь завершает разговор, а потом неловко прокашливается, привлекая мое внимание.

— Слушай, мама завтра приглашает тебя на обед и… Если вдруг она спросит за сегодняшнюю поездку, не могла бы ты ей сказать, что оплатила мне бензин?

У меня даже челюсть отвисает.

Я открываю и закрываю рот, не в силах подобрать слова. А потом в такой же растерянности открываю дверцу машины. Я уже почти выбираюсь из салона, но в самый последний момент замираю. Тяжело дыша, собираюсь с мыслями, прежде чем с губ слетает сухое признание:

— Я переспала с Тимуром.

Сглотнув ком в горле, я поднимаю взгляд и смотрю на ошарашенное выражение лица Игоря. Но почему-то не чувствую и толики той вины, которая сжирала меня наутро после секса с Беловым. Я даже не контролирую слова, которые срываются следом:

— Прости. Думаю, нам нужно взять паузу.

После чего разворачиваюсь и вылезаю из салона. Хлопаю дверцей и, больше не оборачиваясь, направляюсь к подъезду.

Как там говорится? Все, что ни делается — все к лучшему?

Глава 13

— Ты не представляешь, сколько мне пришлось выслушать от Кости, прежде чем я смогла к тебе вырваться!

Запыхавшаяся Василина захлопывает за собой дверь и ставит на тумбу в прихожей пакет, в котором громко позвякивает стекло.

Лучшая подруга на то и лучшая, что не только примчится по первому звонку, когда ты в ней нуждаешься, но и прихватит все необходимое для «девчоночьего» разговора по душам. А я позвонила ей сразу, как только поднялась домой, потому что очень нуждалась в дружеском плече.

Мы учились с ней в одном классе и были не разлей вода, даже когда поступили в разные институты и потом вышли замуж. Только она, в отличие от меня, учебу не прерывала и не разводилась. Но не знаю, кому из нас «повезло» больше, потому что муж у нее редкостный мудак, и то, что он ее отпустил, дорогого стоит.

Василина вешает пуховик и, отставив свои сапоги в сторону, внимательно осматривает меня с головы до ног.

— Да, мать, выглядишь ты неважно. — Лина берет пакет и протягивает его мне. — На вот, разбери пока, а я руки помою. А потом расскажешь, что у тебя стряслось такого за пару дней, что на тебе лица нет.

Да уж, рассказать мне есть что, потому что за время, проведенное в доме Тимура, мы почти не созванивались, только обменялись парой сообщений в мессенджере.

На кухне я достаю из пакета, принесенного Линой, две бутылки вина, фрукты, сыр, орехи и мед. Судя по этому набору, подруга намерена вытянуть из меня все до мельчайших подробностей, и по ее лицу, когда она возвращается из ванной, я понимаю, что это так и есть.

Лина молча помогает мне накрыть на стол, после чего мы рассаживаемся друг напротив друга и погружаемся в задумчивую тишину.

Подруга неотрывно смотрит на меня в ожидании рассказа, а я устало кручу бокал в руке, не зная, с чего начать. Открываю рот и нерешительно закрываю его, а потом выдыхаю первое, что приходит в голову.

— Похоже, мы с Игорем расстались.

— Аллилуйя! Неужели ты прозрела, что достойна лучшего⁈ — взмахивает она рукой и чуть не расплескивает свое вино.

Игнорирую ее радостный возглас и устало произношу самое главное:

— А еще я переспала с Тимуром, но потом мы поругались, и я уехала…

— Или не прозрела… — разочарованно вздыхает подруга. — И из-за чего вы на этот раз поругались?

— Ничего нового, Лин, — шепчу я. Нет сил, чтобы говорить громче. — Он все тот же манипулятор.

Рассказываю ей все, начиная с неудавшегося ужина с Игорем и заканчивая звонком ей с просьбой приехать.

— Не получается у нас по-нормальному общаться. Он совершенно меня не слышит, а я устала рядом с ним чувствовать себя полной дурой.

Я залпом выпиваю почти весь бокал, наливаю себе еще и жду реакцию Лины. Она же задумчиво отпивает глоток, ставит бокал и переводит на меня взгляд.

— Саш, ты ведь знаешь, я ни разу не лезла к тебе с советами, не отговаривала от развода и всегда поддерживала. Любое твое решение. — Она выдерживает небольшую паузу, и я чувствую, что сейчас последует какое-то «но». — Но сейчас, прости, ты и есть дура.

— Ну спасибо… — бурчу обиженно, чувствуя, как голову начинает немного кружить от выпитого.

Видимо, пустой желудок и стресс дают о себе знать.

— Ну подумаешь, не сказал про дороги, но тебе разве плохо было в эти дни?

— Дело не только в том, что Белов соврал насчет дорог. — Я тяжело вздыхаю и тру пальцами лоб. — Все сложно, Лин. Его подколы, все эти манипуляции… Вот почему он опять решил все за меня? Почему даже не попытался поговорить? Спросить… хочу ли я этого⁈

— Потому что ты постоянно убегаешь от него и закрываешься, даже когда вы были женаты.

Я уже хочу ей возразить, что не закрывалась, а наоборот, слишком сильно открылась, из-за чего и пострадала, но Лина меня перебивает:

— Не спорь, так и было. Да, его вина тоже есть, потому что принял твою неуверенность в себе за неопытность и понадеялся, что время и брак это исправят, потому пустил все на самотек. Но ведь и ты вместо того, чтобы нормально поговорить с ним, нападала на него, изводила и себя, и его своей ревностью. Ты ведь именно поэтому в итоге выбрала себе безопасного и никакого Игорешеньку? — Риторический вопрос. — Вот только полюбить его так и не смогла. Так зачем обманываешь сама себя, Саш? Чтобы забыть Белова? Но зачем? Почему ты столько времени идешь против течения? — Подруга подается вперед и, взяв меня за руку, заглядывает в глаза: — Не проще ли признаться, что на самом деле у тебя к нему ничего не остыло?

Я опускаю голову, потому что Лина права, хоть мне и не хочется себе в этом признаваться, но сил на отрицание не осталось.

Я все эти годы выстраивала новую жизнь и убеждала себя, что Тимур в прошлом, что мне нужен совершенно другой мужчина: спокойный, простой, который каждый вечер будет приходить домой, не задерживаясь на работе и не отдавая ей все выходные. И Игорь казался мне именно таким, но последние дни все перевернули вверх дном, и теперь я сомневаюсь во всех своих решениях.

Делаю глубокий вдох и, с благодарностью сжав руку подруги, отпускаю ее. Подцепив бокал, откидываюсь на спинку стула и перевожу взгляд в окно, прежде чем позволяю шепоту сорваться с губ:

— Не знаю я, как побороть в себе эту неуверенность. Стоило оказаться рядом с ним, как все по новой. Все мои установки летят к чертовой матери. — Растягиваю губы в грустной ухмылке и снова смотрю на подругу. — Ну сойдусь я с ним, а толку? Претензии-то все те же. Может, первое время и будет у нас все гладко, но потом все вернется на круги своя. Закроет меня в четырех стенах, а сам будет в окружении эффектных женщин. — Задумчиво качаю головой. — Боюсь я снова в ту ловушку угодить, Лин. Не такая я крутая, как его заказчицы. Ему станет со мной скучно и все…

— Вот опять ты начинаешь, Саш! Прекращай себя принижать! Ты тоже очень крутая!

— Пф, скажешь тоже, — фыркаю на это заявление.

— Так и есть! Кто смог восстановиться в институте и закончить его с красным дипломом, будучи молодой мамой с маленьким ребенком на руках? Кто успешно развивает свое дело по оказанию бухгалтерских услуг? Кто сам купил себе машину без всяких кредитов? Ты! И все это за четыре с половиной года. Так что не дури. И, кстати, Тимур в тебя всегда верил.

Я закатываю глаза.

— Ну конечно, он же отговаривал меня выходить из академа. Офигенная поддержка!