Страница 6 из 10
– Ладно, расскажешь потом. Вали давай в подсобку. Черт. Малька меня убьет,– шепчет Дарья. Как же я ей благодарна.– Лира, цыгель.
Мне не нужно напоминать. Белкой мечусь к маленькой двери, спрятанной за дорогой ширмой. Только в темноте крошечного помещения, могу дышать. Но так ведь не бывает. Словно сам дьявол сталкивает меня с давним кошмаром. И я снова беременна. Но в этот раз…
– Ты только мой. Никому не отдам,– шепчу я мантру, положив руку на еще плоский живот.
Руки отдельно от разума действуют. Маленькая кладовка блестеть уже начинает, когда я наконец то осознаю, что небо на землю не рухнуло.
– Эй, куколка,– тихий шепот Дарьи наконец выдергивает меня в реальность.– Я сказала Мальке, что попросила тебя еще тубзик почистить. Мол, у меня экзема началась дисгидратическая. Ну, извини, она спросила. И не очень довольная была. Но…
– Спасибо тебе, – шепчу. Борясь с желанием обнять мою новую знакомую. Но руки у меня все в препарате, воняющем хлоркой за версту.– Я отработаю, как только попросишь. Всегда, когда тебе надо будет.
– Иди уж, горе. Этот твой плотно с нашим мэром засел. Документы какие-то разложили. Успеешь проскочить. А он красавчик, вообще-то. И мужик, сразу видно. Руки такие… Ух. Пальцы длинные. Как там говорят в народе? «Маленькие руки – маленькие брюки». Так это не про бобра. У него руки как кофши эскаваторные. В штанах поди ракета земля-воздух.
– Он красавчик,– хриплю я.– И подонок.
–После расскажешь. Расскажешь ведь? Амалии не попадись смотри. Она не в духах сегодня. И это «сматры нэ пэрепутай», дамский тубзик справа в конце коридора. Не слева, запомни. А то нам бошки поотрывают. Мужикам сортиры Палыч чистит. Палыч – наш охранник. В туалеты уборщиц не допускают, вдруг увидят чего. Ну, ты понимаешь. Пороки то у мешков с деньгами разные. Но я тебе не рассказывала…
– Спасибо,– клюю в щеку зардевшуюся напарницу. Оказывается вокруг полно хороших людей. А Димка говорил, что все вокруг враги и только и думают, как всадит в спину нож. А всадил он. Так больно, что до сих пор не вдохнуть.
Туалет не сразу нахожу. Он и так сияет, словно кабина космического корабля. Натягиваю резиновые перчатки, дурацкого розового цвета. Осталось только выкрикнуть «Включ на старт» и улететь к черту с этой планеты. И видно разум то мой совсем расплылся из-за гормонов. Потому что ну не может в дамской комнате быть писсуаров, за чистку которых я бездумно принимаюсь. Идиотка, что возьмешь.
– Простите, я позже зайду,– голос за моей спиной. Такой знакомый. О, боже. Я не хочу поворачиваться. Ноги словно к полу приросли. Горло пересохло так, будто из меня всю жидкость высосали, капля за каплей. Этот голос я узнаю из миллионов, хотя прошло чертовски много времени. Это голос предателя, отнявшего у меня моего ребенка.– Девушка, все хорошо? Эй… Я сейчас позову кого нибудь из персонала.
– Не нужно, – хриплю, оседая на пол. Земля из-под ног просто убегает. Гормоны, такие гормоны. Дурно так, что кажется я сейчас просто загнусь.– Меня уволят.
– Черт,– рычит Болмосов, легко подхватив меня под мышки со спины, не позволяет свалиться на пол.– Помогите. Тут девушке плохо.
– Не надо, все в порядке. Я сейчас уйду,– откуда только силы берутся? Я даже пытаюсь вырваться из захвата таких знакомых рук. Но куда там, он так просто не выпускает ни жертвы, ни тех кого хочет спасти.
*****
–Зайчик хочет свою лисичку?
Дмитрий с отвращением посмотрел на идеальное, как у выставочной суки, женское тело, прикрытое лишь куском тонкого алого шифона. Если бы не ребенок, который в общем-то был им обоим обузой, он давно вышиб бы эту проклятую ведьму из своей жизни. И проблем сейчас было бы гораздо меньше.
– Где моя дочь? – приподнял он бровь, глядя, как Лиска облизывая искусственные губы, опускается перед ним на колени.
– У моей мамы. Зайчик, ей там хорошо,– прошептала Алиска, впившись ногтями в резинку его пижамных штанов. Потянула их вниз, нетерпеливо подрагивая плечами. Черт бы ее подрал. – А нам с тобой хорошо тут. Правда? Ну зачем нам слушать рев младенца? Мы с тобой сейчас займемся более интересными вещами. Эй, заяц, сейчас лисичка съест тебя. Начнет отсюда, с морковки сладкой,– прошептала Алиска, спускаясь губами по животу любовника.
Он ее не хотел. Мысли все были далеко. Не в этой комнате. И думал он совсем не об этой продажной шлюхе, секс с которой уже начал ему набивать оскомину. Ему было страшно. Вся налаженная жизнь влетит в тартарары. Он скоро останется с голой жопой. И все из-за поганки, сбежавшей из дома. Он ее из грязи вытянул, а теперь… Блядь. Мать еще весь мозг выела. Сука, он даже примерно сейчас не представлял, что делать.
Телефон снова зазвонил. В пятый раз за последний час. Дмитрий откинул трубку от себя, как ядовитую змею. Но отключить аппарат не решился.
– Отвали,– рявкнул он, оттолкнул опешившую от грубости Алису. От неожиданности она свалилась на задницу, раскинула стройные ноги, но у него в штанах ничего не дрогнуло от этой восхитительной картинки.– Лиса, пошла ты в жопу. Поезжай к дочери. Херовая из тебя мать. Ты на черта рожала ребенка? Ну да, ты же самостоятельная. Сама все решила, так жри теперь полной ложкой. Чтобы меня к себе привязать мало ребенка. Ты просчиталась. Ты мне на хуй не нужна, дорогая Лиса. Пошла вон
– А кто нужен? Эта курица бесплодная? А вот ты ей не впился никуда, раз она так быстро тебя променяла на …
– Заткнись, тварь,– рука действует отдельно от разума. Боль в костяшках слегка отрезвляет. Легкое женское тело отлетает к стене, ударяется в нее глухо и … Слишком тихо. Лиска молчит, так страшно, что горло спирает. Чертова баба. Чертова мерзкая сука.
Глава 8
Из огня в полымя
Это она. И даже сквозь вонь хлорки, он почувствовал ее притягательный запах. Олегу показалось, что в центр груди медленно вошел острый как бритва кинжал, когда он прижал к себе легкое, почти невесомое женское тело. Ослеп от жалящих воспоминаний. С трудом поборол себя, чтобы не зарыться носом в растрепанные золотые локоны, как тогда, в тот день когда она его предала. Когда… Чертов золотистый завиток заправленный за маленькое ухо. Снова вдохнул, в надежде выровнять дыхание. Дурак. Еще больше загнал себя в угол.
– Пусти,– дернулась в его руках сладкая предательница.– Поставь меня на пол и уходи.
Глаза полные ярости, похожи на два драгоценных кристалла, буквально полоснули взглядом по душе. Она его ненавидит, а он ее. Это единственная истина. Не может быть в воздухе стерильного ресторанного туалета другой химии, чем испарения хлора. Невозможно.
– Какого хрена ты ту делаешь? – смог выдавить он, скривившись в подобии улыбки. Совсем не изменилась. Только исхудала, просто высохла. И уголки губ чуть опустились. Будто от скорби.– Неужели Соломатин не может обеспечить свою любимую жену в соответствии со своим статусом? Как смотрит Дима, на то, что его супруга отирается по мужским сортирам? Или это у вас такие игры? Да, мой братец всегда отличался изощренностью придумок. Ну, да, тебе ли не знать. Вы же с ним одинаковые. Затейники.
– Тебя это не касается, Болмосов,– снова этот взгляд. Душу выкручивает, как рваную тряпку. Тонкие руки в розовых перчатках, теребящие полу дешевого пиджачка, совсем ей не подходящего, смотрятся фантасмагорично. Боже, сколько раз он представлял эту встречу, но даже подумать не мог, что она произойдет настолько скоро. И он все еще держит ее в своих руках, будто время вокруг остановилось. Замерло, вместе с сердцем. – Пожалуйста. Уходи. Меня уволят. Нам нельзя общаться с клиентами. А эта работа мне нужна.
Ее голос звучит твердо. Черт, черт, черт. Этого не должно быть. Он не должен сходить сейчас с ума, глядя на жену брата. У него другая жизнь. В которой больше нет места сомнениям и воспоминаниям о прошлом.
– Тебе же плохо.
– Просто надышалась химии. Просто…
Все сложно. Так сложно, что кажется небеса вот-вот разверзнутся.
– Спасибо,– легкий выдох. Она чуть стоит на ногах. Олег дернулся к Лире, когда она пошатнулась. Скользнул рукой по талии, поразившись тому, насколько она тонкая. Ее пальцы уперлись в его грудь, и… Он потерял остатки разума. Вдавил ее в кафельную белоснежную стену. Впился пальцами в бедра, наслаждаясь своей силой и властью над этой крошечной предательницей. Над своим падшим ангелом. Хотя, это ведь обманчивое превосходство. Это она держит его на коротком поводке, как непослушного раба. Сука, как все сложно.