Страница 46 из 51
[ГЛАВА О ВОЗВРАЩЕНИИ В САМАРКАНД]
В [этот] день Хинду-шах-хазина отправили в столичный город Самарканд /186/, чтобы [тем самым] довести до сведения [всех] благожелательных людей радостное известие о [скором], прибытии победоносных знамен [его величества]. В понедельник [того же] двадцать четвертого числа прибыл нукер из Тебриза и Ирака от наследника властелина людей, принца Мираншаха. Он принес известие о здоровье [и благополучии] детей [его величества] и победоносного войска, которые находились в тех областях, а равно представил от них доклад с вестями о положении в Багдаде, Египте, Сирии, Малой Азии [Руме] и в Дашт-и Кипчаке[345], [а равно] о состоянии крепости Аланджак[346]. На следующий день прибыл из области Фарса нукер от принца людей, Пир Мухаммада, сына покойного принца 'Омар Шайха, и доставил [его величеству] радостное известие о благополучном состоянии благородного здоровья названной ветви от древа верховной власти, [того] кипариса с берега реки справедливости, основателя зданий мусульманства и созидателя принципов миродержавия, сообщив также о состоянии [управляемой принцем] области и текущих дел, [движущихся] по большой дороге любви [к его величеству]. В числе подарков, присланных из Египта и Сирии, были представлены [на высочайшее благовоззрение] египетские сабли и другие подношения.
В среду двадцать шестого числа[347], перейдя реку Джинава, прошли шесть курухов пути и остановились среди пустыни. В этот же день /187/ отправили тавризского посла в столицу государства, Самарканд, чтобы он доставил радостное известие, что вслед за ним ожидается прибытие августейшего, который приближается величественно, словно душа, [вступающая] в [безжизненную] форму тела, и подобно утреннему зефиру, который как бы вдыхает жизнь в тело, что [его величество] следует в местопребывание [своего] могущества и величия, к [своему] престолу великолепия и счастья, чтобы [поэтому] как можно скорее счастливые [его] дети, призираемые благостным взором творца, выехали [ему] навстречу и чтобы от пыли, [поднимаемой] кортежем убежища вселенной, получили бы целебную мазь[348] для [своих] счастливых очей. В тот же день мироукрасительная мысль [государя] приняла твердое решение, что прежде чем победоносное войско переправится через реку Дандана, а равно и прежде чем глаз мира воспримет свет от света солнца, [его] дети, великие люди и все подданные, как не платящие унизительной подати, так и платящие ее, удостоились бы лицезреть распространяющее свет лицо [его величества], На этом основании, ударив плеткою по голове своего объезжающего мир коня, бывшего столь послушным, как дорогая жизнь, и, как быстрая молния, пересекавшего горы, он с поспешностью помчался [вперед].
В четверг двадцать седьмого числа [джумади ал-ухра][349], выступив в обратный путь, прошли шесть курухов, и на окраине леса, на одном из холмов, паланкин его хаканского величества остановился. В тот же день в тех зарослях появился тигр, охотники-бахадуры и неустрашимые храбрецы устроили за ним охоту. Среди эмиров храбрее всех оказался Шайх Нураддин, и со всею отвагою, быстрыми, как огонь, ударами /188/ он одолел этого тигра и сделал его своею добычей. Тем временем принцы Пир Мухаммад-бахадур, Рустам-бахадур и эмир Сулайман-шах-бахадур прибыли из Лихавара в августейший лагерь. Приняв участие в битвах за веру, они отсекли головы гебрам, овладели огромной добычей и по обычаю доставили ее традиционными девятками[350]. Его величество тогда каждого состоявшего [при нем на службе] бахадура пожаловал леном. В тот час благословенный взор [его величества] упал на одного из кушунов принца Пир Мухаммад-бахадура, которому было оказано благоволение и было пожаловано особое [военное] обмундирование[351] и специальный колчан, отделанный золотом; степень его была возвышена[352]. Мировые вожди ждут того, чтобы удостоиться одного лишь мимолетного благосклонного взгляда счастливого монарха, чтобы великое счастье осенило их положение. Государи [этой] эпохи внимательно наблюдают, какими наилучшими средствами им получить отличие от двора [его величества], чтобы феникса их счастья он взял [себе] под крыло. Самый меньший по своим достоинствам человек, который окажется в поле зрения сего монарха — покорителя вселенной, получает превосходство перед царями.
В тот же день был оглашен высочайший приказ, чтобы эмиры правого и левого флангов и другие эмиры /189/ войсковых соединений направились к столице государства назначенными [им] дорогами. Принцы, великие эмиры, эмиры туманов и эмиры кушунов[353], каждый в зависимости от степени своего достоинства, удостоились отличия и пожалования драгоценными халатами и специальными головными уборами[354]. Так как в этих пределах было место охоты, так как арена для забавы благородных [была] длинная и широкая и на ней находились тигры, барсы, дикие козы, олени и всякие другие дикие животные, то радость охоты вцепилась в полы царственного стремления и наслаждение ловлей диких животных привело в движение монаршее [к ней] желание. Несколько тысяч человек были назначены [для этой охоты] и посланы для устройства облавы. После того как ниспровергли в битве отважных, как львы, врагов, сели на коней, чтобы охотиться за животными. Когда могучих неприятелей, как мошек, передавили руками и ногами, тогда пожаловали охотиться. В той равнине ловкие кавалеристы победоносного войска столько набили дичи, что счетоводы не могли сосчитать, а математики оказались не в силах уподобить [количество убитой дичи какому-либо числу].
В пятницу двадцать восьмого[355] числа [месяца джумади ал-ухра][356], закончив охоту, прошли восемь курухов /190/ и остановились среди посевов [местности] усладительной, полной удовольствия, [спокойной], подобно душе мудрого человека, среди бодрящей зелени и свежести лугов, [подобных] Ирему. Эту местность называют Джахан[357], она граничит с Кашмиром. Ночью в субботу двадцать девятого числа, выступив из Джа-хана и пройдя четыре куруха пути, дошли до берега реки Дандана; в тот же день перешли по мосту [на другую сторону реки]. При переправе войск через этот мост [местные] бедняки помогли войску, состоявшему из тюрков и таджиков. Эмиру Шах Малику и Джалал ал-Исламу было приказано переправить по мосту все войска.
Утром в воскресенье [первого раджаба][358] его величество выступил дальше; пройдя двадцать курухов пути, [он] изволил остановиться в местности Шан. б. т.[359], которая прилегает к горе Джуд. Во второй день[360] месяца раджаба[361], отправившись из местности Шан. б. т., он изволил сделать остановку в районе Кал'а-йи Буруджа[362]. В тот же день, во время полуденной молитвы, отправились в дальнейший путь и вступили в степь Чул-и Джалали[363].
345
В тексте *** — Ред.
346
В тексте ***.
347
5 марта 1399 г. — Ред.
348
В тексте ***.
349
6 марта 1399 г. — Ред.
350
В тексте ***
351
В тексте ***
352
В параллельно приведенном на этой странице извлечении из труда Низамаддина Шами сказано, что “в тот час благословенный взор [его величества] упал на одного из кушунов, по имени Мухаммад Азад; так как он [Тимур] в битве собственными глазами видел [его] отвагу”. Таким образом, можно думать, что термин 'кушун' обозначал тогда не только определенную воинскую часть или отряд, но и входившего в его состав воина, или же что каждый 'кушун' назывался именем своего командира.
353
О термине 'кушун' у монголов и тимуридов ем. Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, Л., 1934, стр. 194 и В. В. Бартолъд, Улугбек и его время, Петроград, 1918, стр. 24.
354
В тексте *** — Ред.
355
В тексте ошибочно 'двадцать седьмого'.
356
7 марта 1399 г. — Ред.
357
Букв. 'мир'.
358
9 марта 1399 г. В тексте ошибочно 'в последний день полного лунного месяца (***) джумади ал-ухра', тогда как в этом месяце не 30, а 29 дней.
359
В тексте ***.
360
В тексте ошибочно 'в первый день'. — Ред.
361
10 марта 1399 г. — Ред.
362
В тексте ***.
363
В тексте ***.