Смотри страху в глаза

– Ну конечно! Тащи давай! – обрадовался тот. – А ты, Славка, – обратился он к сыну, – к костру иди. Я через часик вернусь, и сразу дальше помчим.

Заурчал мотор, и мужик, развернув лодку, погнал ее против течения. Витька уже нес таблетки, и парень, не артачась, быстро их принял. Минут через пятнадцать они услышали наконец его голос.

– Полегчало! – выдохнул он. – Я дядю Андрея тоже знаю, – и повернулся к Витьке, – мне он нравится. Часто выручает нас, в помощи никогда не отказывает.

– Так ты, что ж, давно на кордоне живешь? – полюбопытствовал Витька.

– Ну! – кивнул тот. – Бате помогаю. Раньше, пока мать жива была, только на лето к нему приезжал. А потом… решил в девятый класс не ходить. На черта мне науки эти! Я – лесной человек. Летом рыбу ловим, зимой охотимся.

– А есть ли доход с промысла этого? – деловито, как обычно разговаривают друг с другом заправские мужики, поинтересовался Витька.

– По-всякому бывает, – пожал плечами Славка. – Дядя Ваня, который с нами раньше жил, на пять машин марки «Нива» с пушнины накопил, а потом – раз! – и инфляция. Деньги обесценились. Он с горя запил. Так и пропал где-то…

Мы с батей о золотых горах не мечтаем. Нам хватает. Одёжи много не надо, рыба, мясо есть, варенье на зиму варим, овощи выращиваем. Словом, натуральное хозяйство.

И тут Витьке на память пришла одна история, связанная с английским самолетом, о котором несколько лет назад в их семье шел довольно интересный разговор.

Отец вычитал в журнале «Огонёк» о том, что лондонскому музею для коллекции нужен был самолет времен Второй мировой войны – «спитфайр». Тому, кто сообщит о точном местонахождении самолета такой марки, обещалась награда: телевизор с плоским экраном и «видик». Иностранный самолет этот обнаружил Витькин отец во время облета территории, на болоте, недалеко от кордона, где жили Славка с отцом. Они обследовали трофей, чтобы сообщить координаты находки по указанному адресу. Увы, обещанные награды, как это всегда бывает, – «улыбнулись». Уцелевший самолет был вскоре вывезен на внешней подвеске вертолетом Ми-8МТ. Искать их, авторов ценного сообщения, конечно же никто не стал. Хотя, координаты оказались точными, а информация – верная. Отец смеялся тогда: мол, раскатали губы, начали делить шкуру неубитого медведя, решать, что на кордоне нужнее: «видик» или телевизор?

– А-а! Слушай! – вспомнив об этом, хлопнул себя ладонью по лбу Витька: – Это же твой отец «спитфайр» тогда на болоте нашел?!

Славка сразу оживился.

– Ну да! Он перевернутым лежал. Я к этому самолету не раз ходил. Хотел что-нибудь от него открутить и взять на память. Но удалось снять только бирку с нерусскими буквами, которую отцу и показал.

Историю эту они со Славкой обсуждали до тех пор, пока последний снова не схватился за щеку. Видно, зуб опять начал ныть, и парень сразу потерял интерес ко всякому разговору. Пришлось проглотить еще одну таблетку анальгина. Витька смотрел на него с сочувствием, у самого ведь тоже такое однажды случилось…

Когда незваные гости отчалили, Тошка задумчиво так произнес:

– Неужели Славка всю свою жизнь здесь, в лесу, на кордоне, проведет? Его что, к людям не тянет?

– А что? – отозвался Витька. – Я вот тоже по школе не очень-то скучаю. Особенно… – скривил он нос, – по Заварухину и его подкаблучникам.

Тошка тяжело вздохнул, но продолжать тему не стал. Тогда Витька передал ему байку, которую отец любил рассказывать друзьям.

На кордоне у Славкиного отца, дяди Лёни, жила кошка, большая, рыжая, с крупной, как футбольный мяч, головой. Однажды в марте к ним прибился дикий кот. Откуда он взялся – неизвестно. Погостил у них с недельку и опять исчез. С тех пор появлялся он у них раза три-четыре в год. Однажды дядя Лёня засек его на другой стороне озера. Удивился. Озеро большое. Ладно, весной по льду, напрямик, – километров пять будет, а летом, вокруг, – целых десять верст шагать. «Гостеваться» – не ближний свет. Кошка обитала в старом разрушенном доме, что находился вдалеке от их жилища. Приходила к ним только кормиться. Нужды заглядывать в ее обитель не было. И все же однажды дядю Лёню туда занесло. А там… штук двадцать котят мал мала меньше. Увидели его – зафырчали, спины завыгибали, когти о бревна точить стали. Целое войско!

– А куда они потом делись? – нервно покусывая губы, спросил Тошка.

– Отец говорил, что вроде зимой вымерли. От голода ли или лисы утащили…

Тошка сразу расстроился, замкнулся. И Витька стал корить себя: зачем было рассказывать эту байку, зная утонченную Тошкину натуру? Думал развеселить друга, а вышло вон что, с точностью наоборот!

Вечером, наловив окуней, они сварили уху. Душистую, вкусную! Долго не могли оторваться от котелка, даже малость переели. Животы вздулись, на сон потянуло. Но прежде нужно было запастись хворостом на всю ночь.

Набросав в костер самых толстых чурок, завели старенький будильник, намазали руки и лица мазью от вездесущих комаров, сладко потянулись…

Разбудил их не будильник, а звериное ворчанье, что неслось с берега реки. Сначала Витька подумал, что это ему снится, и даже натянул спальник на ухо. Но грозный рык повторился. Тут и Тошка, высунув голову из спальника, стал протирать заспанные глаза. Теперь они уже вдвоем прислушивались к пугающим звукам.

– Кто это там?! – наконец прошептал Тошка.

У Витьки внизу живота захолодело. Так случалось с ним всякий раз при неожиданной опасности. Понял: по берегу бродит медведь. Рык этот Витьке был знаком. Как-то ходили с отцом за морошкой, а медведь их со своих угодий таким же вот рыком выгонял.

Затаив дыхание ребята прислушивались к тому, как под тяжелыми лапами зверя перекатываются, лоскочут на берегу реки камни. Медведь не уходил, продолжал недовольно ворчать. Неужели в воду войдет?! В голове замельтешили, зароились мысли. Что делать, если к их островку надумает плыть? Что тогда делать?! Говорят, при виде медведя нужно пронзительно визжать. Сильного крика они боятся.

А если это подранок? Почему не уходит? На кого так злобно рычит? Витька почувствовал, как начало мелко подрагивать в коленках. И будто наяву услышал голос отца. Перед тем, как взять их в полет, тот строго наказал: «Знай, Витька, паника в сложной ситуации – последнее дело. И помни: за друга отвечаешь головой. Ты в лесу парень бывалый. Стало быть, за все тебе ответ держать».

Мысленно пристыдил себя: «Ага! Испугался? Поджилки затряслись? Голову потерял?» Это отрезвило.

Вспомнил, как в детстве, четыре года ему тогда было или пять, грозы испугался, под стол залез и даже голову руками закрыл. И реакцию отца:

«Гони всякий страх от себя прочь! Только тогда настоящим мужиком станешь, и все в твоей жизни будет хорошо! Всякий страх, может быть даже помимо воли человека, убивает надежду и создает препятствия на пути к его мечте. Это тебе надо?»

Настоящим мужиком, таким как отец, Витьке стать, конечно, хотелось. И потому робко спросил:

«Пап, а когда я совсем ничего не буду бояться?»

Отец шутливо потрепал его чуб.

«Когда вырастут усы!»

Витька быстро провел пальцем себе под носом. Но на гладкой коже не было даже намека хоть на какую-нибудь мелкую щетинку.

Заметив это, отец рассмеялся. И завитки на кончиках его красивых усов слегка задрожали:

«Страх, Витька, сам по себе не проходит. С ним еще тебе не раз повоевать придется. Запомни, сын: трусость да боязнь у человека силу отнимают. Всегда смотри страху в глаза. Он бесстрашного взгляда сам боится. И лопнет, как мыльный пузырь.

С той поры Витька стал работать над собой, ловил любой случай одолеть в себе трусость. И жизнь не раз подкидывала ему такие возможности.

Вот и сейчас, взяв себя в руки, голосом, полным решимости, Витька сказал:

– Хозяин тайги пожаловал. Да ты, Тош, не боись! Это он так… ворчит для приличия, пугу дает. К нам не сунется. Но хворосту подбросить в костер все же надо.