Телохранитель для Розы

— Я подумаю…

— Спасибо! — довольная улыбка.

— Я ещё ничего не сделал.

— Сделаешь. Я тебя знаю, — чмокает меня в щёку.

Застывает от осознания, что сотворила что-то недопустимое, прячет глаза.

— Извини…

— Не парься, — отворачиваюсь, делая вид, что внимательно слежу за дорогой.

Место поцелуя горит огнём. Хочется прикоснуться и запустить ток по венам и коже. Но я не могу. Я должен выглядеть равнодушным. Словно меня это ничуть не волнует.

Опять томительное ожидание Розы с занятий. Прокручиваю в голове варианты, как вывезти девчонку из дома, чтобы не заметили. Но случай сам подсказывает.

Звонит Волошин, интересуется, как жена.

— Всё хорошо. Она сейчас на лекциях.

— А у врача были? Что сказал?

— Об этом вам лучше у неё спросить. Меня в женские дела не посвящают. Извините…

— Да, конечно…

— Геннадий Иванович, можно мне завтра после работы отлучиться по личным делам? — рождается в голове идея.

— Если не будешь нужен, то, пожалуйста…

— Спасибо!

Он отключается.

* * *

Дом постепенно засыпает. Роза поднялась наверх, Леся и Лена где-то в цоколе занимаются стиркой и глажкой.

Подхватываю второй комплект ключей от своей машины, которая стоит в глубине сада, за гаражом на стоянке для персонала.

Прежде чем уйти заглядываю в комнату охраны. Парни удивляются, я здесь никогда не был с первого дня.

— Как дела? — протягиваю руку Сане. — Всё тихо? — смотрю на мониторы.

Он жмёт в ответ.

— Да, спокойно. Собаки только немного занервничали, но потом притихли. Опять, наверное, соседский кот по территории гоняет. Задолбались его ловить.

— Ну, удачи. Вернусь утром.

— Окей, — подымает руку на прощание.

Значит, ничего не заметили.

Сажусь в свою машину и уезжаю от особняка.

— Руки вверх! — резко хватает меня сзади за плечи Роза.

— Ты ненормальная⁈ — подпрыгиваю и пытаюсь успокоить сбесившийся пульс.

— Спасибо! — отдаёт ещё один комплект ключей от моей машины. — Я знала, что ты придумаешь, как нам отсюда свалить.

— Если тебя хватятся…

— Не хватятся! — перебирается на переднее сиденье. — Предупредила всех, что очень устала и умираю от желания спать. И чтобы меня не тревожили, даже если всё взорвётся к чертям.

— Телефон?

— Только твой, — достаёт из кармана пуховика и показывает. — Пипец, конечно, с таким гаджетом в клуб идти, но шоподелать⁈

— Зато безопасно.

— Это с тобой безопасно, — поправляет мне упавшую на глаза прядь волос.

У меня мурашки бегут от её заботливого прикосновения.

Не мучай меня… Я на пределе терпимости.

Смотрю на неё, а она от меня глаз не отводит. Нижнюю губу закусила кокетливо.

Блядь… Перестань! Я же сейчас тормозну и обязательно попробую её на вкус.

Какая она?

Каждая девушка у меня ассоциируется с каким-то вкусом: клубника, шоколад, карамель.

А какая Роза?

Точно что-то сладкое. Но пока не попробую — не узнаю. А до попробую ещё очень и очень далеко.

Сегодня в клуб пропускают без проблем, никакого досмотра, тащи с собой хоть гранатомёт — не остановят.

Роза бегает глазами по забитому людьми помещению в поисках своих сокурсников.

— Туда, — кивает головой, выхватив взглядом кого-то знакомого в толпе.

Ненавижу такие места. Молодым тусовался, конечно, по клубам, но потом приелось.

Толпа раздражает, её нельзя контролировать. В стае свои законы и всегда есть тот, кто попрёт против всех, создав в неподходящий момент панику.

И воздуха здесь не хватает, запахи смешаны. А ещё Роза мелькает впереди в кофте с открытым животиком. Пирсинг в виде капельки на пупке, движется вслед за мышцами пресса. Она успевает пританцовывать на ходу под оглушающий бит.

С-у-к-а… Выколите мне глаза, чтобы я на неё не смотрел.

Здесь сама атмосфера пропитана похотью и блядством. Сколько девочек я снял в клубе, будучи студентом? Хуй знает! Много! Не считал.

Роза резко останавливается, я врезаюсь в её спину, машинально притягиваю к себе за талию.

Судорожно вздыхает. Я чувствую, как втягивает живот под моими пальцами и напрягает мышцы.

Это дурманит. Я зависаю в этих ощущениях. Они растекаются током под кожу от кончиков пальцев.

— Пусти… — тихо, на выдохе.

— Прости…

— Не извиняйся… Просто пойдём к моим друзьям, — смотрит в сторону.

Она всё ещё натянутая струна. Я бы с удовольствием сыграл на этой гитаре, извлекая вместо музыки возбуждающие стоны.

— Оу, Роза, а ты как всегда с верным псом⁈ — подъебывает какой-то парень, развалившийся на кожаном диванчике в обнимку с двумя девушками.

— Заткнись, Агапов! — резко отвечает Цветочек. — С кем хочу, с тем и прихожу.

Не нравится мне этот придурок. Глаза какие-то слишком наглые. Тоже искусствовед? Ага, так я и поверил. Поступил, скорее всего, из-за низкого конкурса и массы девушек. Хороших, правильных девушек. В искусство шлюхи не идут, их там делают.

Демонстративно отвожу немного полу пиджака в сторону, так чтобы было видно кобуру. Борзый сразу перестаёт улыбаться и хватается за стакан с коктейлем.

Правильно! Пей и не выёбывайся. Пули резиновые, но тоже очень больно бьют. А если знать, куда точно выстрелить, то и убить можно.

Роза подсаживается к подругам, весело что-то обсуждают. Заказывает выпить. Надо было потребовать, что помогу, если пить не будет. У неё даже от небольшого количества алкоголя в голове что-то ломается.

— Стоп! — перехватываю её руку, прежде чем она приложит карту на терминал для оплаты.

— Что опять-то не так? — смотрит недовольно.

Глава 18

— Он отслеживает все операции по твоей карте. Расплатишься ей — сразу узнает.

— Но у меня другой нет, — растерянно бегает глазами.

Достаю из бумажника свою и оплачиваю.

— Я верну, — шепотом.

— Забудь.

— Спасибо!

Не знаю, что она заказала, но пьянеет Роза довольно быстро. Уже через пять минут хочет танцевать.

— Пойдём со мной, — тянет за руку за собой.

— Я на работе, — отказываюсь.

— Вообще-то, у тебя свободный вечер. Волошин тебя отпустил. И я отпускаю. Так что давай потанцуем, — капризничает, топая ножкой.

Совсем как маленькая. И личико сейчас детское. Почти без макияжа, пухлые кукольные губки, блестящие от бесцветного блеска для губ. Крупные локоны собраны на макушке в хвостик и обрамляют лицо каскадом.

Какая же ты красивая, чёрт возьми!

Я соглашаюсь.

Но расслабиться и отдаться полностью танцу не могу. Отпущу тормоза — сорвусь нахер, и всё закончится где-нибудь в постели, если я до неё дотяну.

А она трётся об меня попкой, приседает и возвращается. Берёт мои руки и кладёт себе на талию.

— Обними, — томно на ухо.

И я покорно обнимаю. Мы раскачиваемся в каком-то своём ритме, не совпадающем с музыкой.

Утыкаюсь носом в её волосы, втягиваю приятный запах духов. Он рвёт лёгкие, проникая в мозг и дурманя.

В этой эйфории с трудом соображаю, когда нас кто-то толкает.

Борзый.

Уже накидался.

— Может, одолжишь девушку на танец? — с ядовитой наглой ухмылочкой.

— Я тебе сказала уже Агапов — отвали! — злится Роза.

— Да ладно тебе! Или ты с этим спишь? — ехидно.

Реагирую на хамство мгновенно, вынимая из кобуры пистолет и приставляя к его голове прямо в середину лба.

— Тарас! — взвизгивает Цветочек и ещё несколько девушек.

Толпа расступается. Музыка глохнет.

— Извинись! — требую от борзого хриплым ледяным тоном.

— Мужик, ты чего? Я же ничего такого не сказал! — поднимает руки Агапов, а в глазах ужас.

— Извинись! — повторяю, снимая с предохранителя.

— Ладно-ладно! — кричит. — Роза, извини, пожалуйста. Был неправ…

Подлетает охрана. Мне заламывают руки и волокут куда-то из зала. Цветочек следом.

— Отпустите его! Он мой телохранитель! Ему же больно, — взвизгивает, когда меня пригибают ещё ниже.