Страница 61 из 91
А на 2-й год, Матфея, собрал царь все войска, что были в четырех сторонах Эфиопии, страны царствования своего, и поднялся со многим величием и грозою царь царей Иоас 14-го [дня] месяца тахсаса[847] и пошел дорогою битвы по чину, подобающему прежним царя, и 24-го [дня] этого месяца прибыли они в страну по имени Фарка. И смутилось войско царское, и умножился вопль людской меж собою там. А причины для этого не было никакой, но показалось им, что пришло на них войско врага царского, когда и не подозревают они об этом. И в это время все войско царское обратилось в бегство, кроме сего единственного главы могучих Микаэля. Он же не обратил тыла, мужался, встал пред царем и сказал, похваляясь силою бога: «Пока не паду я пред ликом господина моего, никто не повредит ему. У меня к вам одна просьба и желание: нападайте на меня!» О братья мои! Сей Микаэль — не башня ли или гора, коя не поколеблется отнюдь во время битвы нисколько. А царь, мне кажется, заподозрил людей дома своего, и родичей, и войско, ибо бежали они, оставив его. Он отправился в путь и возвратился назад. И в это время все называли Микаэля золотом испытанным, которое не посрамишь и не исказишь ничем.
И 27-го [дня] этого месяца[848] прибыл царь с войском своим в страну, коей имя Мачаэ Нафас[849], чтобы справить праздник рождества господа нашего Иисуса Христа. А 30-го разнеслась весть о приходе мятежника, то бишь Йе-Марьям Барья, на царя, чтобы сразиться с ним в дороге на узком перевале, то бишь Чачахо. И когда услышал это сей глава могучих Микаэль, то сказал царю, ибо не пристало царю выходить в день битвы в среду сражающихся: «Сиди здесь и не вставай с места своего, пока я не пришлю к тебе гонца. Я же пойду, ибо мне это пристало». И, сказав это, поднялся он и пошел дорогою сражения на перевал Чачахо.
О брат мой! Когда ты слышишь «Чачахо», да не покажется тебе это малым делом, ибо тесен он сугубо, и это — крест тяжкий. И когда взбирались на него домочадцы его и отроки воинства его, что пребывают при шатрах, то дивился я в помышлении своем: «Кто вы? Уж не пчелы ли или мыши летучие? Уж не ветры ли или стрелы лука?» Ибо тому, кому не найти слов для восхваления их, а он говорит: «Нашел, нашел!», и тому, кому не одолеть пути с ними, а он говорит: «Одолел, одолел!», я скажу: «Не перестанешь ли? Зачем труждаться по-пустому в речах, кои не сбудутся тебе?» Ныне же он благое сделал, ибо перестал и умолк. И не потому, что смог, а потому, что не смог, и не сбылось ему мечтание его, ибо мечтание его — «И я буду с этими отроками!» — сокрылось и пропало от него. О грозной же славе и благодати величия сего главы могучих Микаэля что поведать мне вам, ибо не могу я повествовать, но распаляют они сердца внутренним жжением. Око, которое не видело его в этот день в земле Чачахо, да не говорит: «Я — око, которое видело все». Если ты скажешь: «Я — око», мы скажем: «Что ты видело, коли говоришь, что ты — око? Коли ты не видело грозную славу и благодать величия Микаэля, главы христиан, в этот день в земле Чачахо, то ты не око, а камешек окатанный!» А если ты мягкое и не утеряло имени своего, то мы скажем: «Ты слепо, ибо нет у тебя блеска видения». О братья мои! Сколько повествовать мне? Уж не кажется ли помышлению разума вашего, что лишь в этом величие Микаэля, первенца юношества? Если скажете вы: «Да», то я скажу вам: «Не только в этом, но есть и другое величие. Если хотите увидеть его, идите с ним в день битвы». А если скажете вы: «Идти-то мы не пойдем, но ты поведай нам», то я скажу вам: «Не произносите слов попусту, ибо невозможно мне поведать вам — другой этого не поймет».
Так встретился он для битвы на поле, то бишь Чачахо, с этим мятежником, то бишь Йе-Марьям Барья. Этот же мятежник, ибо казалось ему, что будет он победителем в битве с царем, поспешил занять эту страну, то бишь Чачахо. А это страна пресловутая. А если скажете вы мне: «Как так говоришь ты?», я скажу вам: прежде подняла она одного мятежника, по имени Амха Иясус, и подбила его на мятеж, и поссорила с царем Масих Сагадом, то бишь Бакаффой[850], по имени крещения Ацма Гиоргисом[851]. И не помогла она ему, но убила его с позором и бедствиями многими. А еще взрастила она одно древо горькое, то бишь Айо, и научила его мятежу, и поссорила с царем, которого упоминали мы прежде, и с сыном его, Адьям Сагадом, то бишь Иясу младшим, и не помогла ему, но сделала так, что в бедствиях он скончал свою жизнь, перелетая с горы на гору (ср. Пс. 10.,1), питаясь падалью и пия воду смрадную. Сие древо горькое, то бишь Айо, от корня чресел своих породил отрасль горькую, то бишь Йе-Марьям Барья, и излил на него воду мутную, воду диавольскую, то бишь мятеж, и принес плод горький, то бишь гордыню, ибо корень, то бишь Айо, был горек. Как гласит Писание: «Дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь» (Матф. 7, 17-19).
И с этим деревом худым, то бишь Йе-Марьям Барья, что возросло в земле Чачахо, а не в земле Тигрэ, лоле божием, встретилось сие древо доброе, то бишь Микаэль, что возрос в земле Тигрэ, поле послушания божиего, в жестокой битве. И прежде всех пал один монах, по имени «Эфиоплянин», ибо он черен, как сказано в книге истории аввы Псоя[852] о сатанинской гордыне. Этот монах был сотоварищ бесам, ибо весь был одержим ими, и говорил он про то, что не сбудется, как о том, что сбудется. И говорил он всем те речи, что наговаривали ему друзья его, бесы: «Эта речь моя неложна, ибо обрел я ее у бога за то, что заслужил я ее деяниями изрядными». И таким образом совратил он этого мятежника простодушного, ибо не разумел тот Писания, как бесы совращают людей простодушных таким же образом. И дал он ему много добра, и считал его не за человека, но причислял его к одному из ангелов. И так пребывал он с ним долгое время. В этот день, день битвы, пришли мятежник и войско его на конях, окропившись водою молитвы, куда подмешал слюну диавольскую этот монах, в землю вражды и раздоров, чтобы убить царя и войско царское. Зрите, братие, простодушие одних и других! Так скажите же мне, есть ли среди вас человек, который слышал, чтобы горсть воды обратила вспять царя с войском его в день битвы? Не бесы хитроумные подчинили людей, разума не имеющих, стали господствовать над ними и сделали их простодушными. И ныне [было] так.
Отныне лучше нам возвратиться к прежнему повествованию нашему, ибо всегда сладостно прославление сего главы мудрых Микаэля, чтобы оставили мы описание деяний, за которое взялись. И ныне так же. Горькое же бытие этих мятежника и монаха отвлекло нас и побудило оставить [описание] многих деяний. И говорим мы: пал этот монах прежде всех, а потом пали и погибли люди из войска мятежника, тысячи, и несть им числа. И бежал мятежник в далекую страну, и переплыл озеро, и жил в стране языческой. А войско Микаэля, главы могучих, захватило руку его правую, то бишь Руме[853]. Что повествовать мне вам о бедствиях, которые постигли его, ибо не было таких прежде и не будет потом! Но достаточно нам для завершения речи нашей сказать, что погиб он с позором.
И в этот день сей глава тысячного войска Микаэль прибыл с войском своим в страну, чье имя Гарагара, и ночевал там. А 1 тэра[854] поднялся царь из местности, где оправил праздник рождества господа нашего Иисуса Христа, и прибыл в страну, чье имя Шоляге. И поднялся оттуда и пошел с войском своим туда, где был мятежник, враг его. А 21 тэра, в понедельник, прибыл в страну по имени Макалат и ночевал там. А затем на следующий день пришел один дружинник этого главы праведных и верных Микаэля, по имени Василид, который Ало[855]. И говорили люди, которые известны как люди верные, что пришел он к царю, чтобы убить его. И, услышав об этом, сей помощник угнетенных Микаэль не пренебрег, но отмстил ему, и призвал ученых законников, и поведал им все, и присудили они его к смерти. И по этому приговору погиб этот Василид, который Ало, в тот день 30-го[856]. Зрите, братие, как свершил благое сей глава верных Микаэль, ибо не стал он говорить в сердце своем: «Это мой человек. И по этой причине да будет избавлен он от смерти», но соблюл чин суда царя небесного и царя земного[857]. Найдется ли верность, большая этой верности пред царем?
847
21 декабря 1768 г. «История царя царей Иоаса» дает другую, хотя и близкую дату — 13 тахсаса, т.е. 20 декабря 1768 г.
848
4 января 1769 г.
849
Видимо, имеется в виду местность Нафас Мауча. Наш автор перевел этот амхарский топоним на язык геэз, отчего и получилось такое название — Мачаэ Нафас.
850
Это происшествие подробно изложено в «Истории царя царей Масих Сагада, раба царя царей бога, троичного и единого» [17, с. 308-321].
851
Христианским именем этого царя было Ацма Гиоргис, царским именем — Масих Сагад, а имя Бакаффа, под которым он и вошел в эфиопскую историю, было, собственно говоря, даже не именем, а оромским прозвищем, которое означает «неумолимый». Это прозвище он получил в бытность свою претендентом на престол, когда скрывался и нашел убежище среди оромских племен. Впоследствии си вполне оправдал это свое прозвище.
852
Имеется в виду «История» скитского монаха аввы Псоя, известная в эфиопском переводе, который был подробно разобран Робером Бейло в его докладе на VIII Международной конференции по эфиопским исследованиям [26]. (Текст этого доклада по непонятной причине не вошел в двухтомные «Материалы» этой конференции.) В этой «Истории отца нашего святого Псоя», между прочим, рассказывается и о встрече святого с дьяволом, которого он сначала принял за эфиопа, потому что тот был черен. Эта инвектива против монаха, сторонника Йе-Марьям Барья, и приписывание ему прозвища «Эфиоплянин» объясняется его действительным именем — Тэкуре, которое по-амхарским буквально означает «черный». Этот авва Тэкуре упоминается и в «Истории дедж-азмача Микаэля» (с. 186).
853
Этот Руме, феодал из Ласты, который служил то Микаэлю, то Йе-Марьям Барья, упоминается в «Истории дедж-азмача Микаэля» как Роме.
854
7 января 1769 г.
855
Дж. Брюс несколько иначе рассказывает историю этого человека, которого он называет Алло Фасилем. Правда, он утверждает, что Алло Фасиль был не человеком Микаэля, а «офицером дома царского», который «обычно развлекал монарха наподобие шута» [27, т. VI, с. 323]. В вину же Алло Фасилю, за которую тот был казнен, Дж. Брюс ставит предательское убийство наследственного властителя Ласты, возводившего свое происхождение еще к загвейским царям [27, т. VI, с. 323-329]. С этим рассказом Дж. Брюса в общем согласуется и сообщение «Истории дедж-азмача Микаэля»: «В этот день присудили к смерти сановники Алло Фасиля и отдали его кровникам, и убили [те] его, ибо прежде убил он предательски Ялеу Айкара, который пришел добровольно» (с. 189).
856
5 февраля 1769 г.
857
Дж. Брюс также ставит убийство Василида, или Фасиля, в заслугу Микаэлю [27, т. VI, с. 329].