Страница 7 из 30
Находимся там, где мобильная связь полностью отключена. В целях безопасности. Знаю, что за меня волнуются родные и близкие, но я на войне. Писать каждый день о том, что со мной всё в порядке, возможности нет. Простите.
Настроение боевое.
6 июля
Крепкий, сбитый молодой парень. Ногаец. Постоянно улыбается. Хорошее телосложение, поэтому во дворе дома часто ходит раздетым по пояс. По базе не по форме запрещено. На предплечье две зелёных точки, будто от пули – входное и выходное отверстие. Спрашиваю:
– Ранение?
Рассказывает:
– Выходим с боевого. Поле, подстриженная миномётами и автоматами лесополоса, пересечённа. Бабах – прилёт буквально в трёх метрах от нас. Упали, прижались к земле. Кричу напарнику:
– Живой?
– Да! – отвечает.
– Бежим или лежим?
– Бежим!
Вскочили, побежали. Слышу взрыв, оборачиваюсь и вижу второй прилёт прямо на то место, где мы лежали.
Бежим дальше. Развилка. Две тропы. Одна – дорога к располаге длиннее, другая – чуть короче. Почему-то свернули на ту, которая длиннее. Снова кричу напарнику:
– Нам надо на другую тропу, там путь короче!
– Разворачиваемся!
Развернулись, побежали к другой тропе. Опять взрыв. Оборачиваюсь и вижу новый прилёт на то место, где должны были быть мы, если бы продолжили бежать по прежней тропе.
Добегаем до жёлтой зоны, останавливаемся перевести дыхание. Куртка к руке прилипает. Ранило. Поработал пальцами. Сжал в кулак, разжал. Согнул в локте. Двигается. Значит, кость не задета.
Врач на базе осмотрел. Осколок прошёл насквозь и застрял на выходе. Достали его. Помазали зелёнкой входную и выходную дырки, перебинтовали. Мы, ногайцы, везучие!
Сегодня снова выходит на боевое.
6–7 июля
Перед выездом на пункт сбора добровольцев зашёл в аптеку, чтобы купить витамины. С ними на войне напряжёнка. Лучше иметь запас. Помогают поддерживать себя в тонусе.
Спросил у аптекарши. Сказала, что есть хорошие витамины для мужчин. Сказала и почему-то лукаво подмигнула. Поначалу не придал этому значения.
Спросил стоимость. Ответила:
– Семьсот. – И добавила: – Но тем, кто покупает эти витамины, дают бесплатно ещё одну пачку других витаминов. Тоже для мужчин!
Опять подмигнула.
Я в своих мыслях, голова занята войной.
– Хорошо, – говорю, – давайте.
Оплатил, взял. Дома сунул в походный рюкзак.
На первой учебной базе, когда настроение было так себе, решил выпить по одной витаминке из каждой пачки.
Всю ночь снилась китаянка. Неземной красоты и в том виде, в котором женщины больше всего нравятся мужчинам. Такие вещи вытворяла, что неловко в дневник записывать.
Проснувшись раскрасневшимся, сёл на кровать и начал перебирать бывшие сердечные привязанности, чтобы разобраться, откуда в моих снах появилась китаянка. Среди знакомых китаянок нет, и ни с одной женщиной этого прекрасного народа у меня не было даже случайной связи.
На второй день снова выпил по одной витаминке. Опять снилась обескураживающая китаянка.
Сил, главное, никаких, мысли о войне, а здоровье на полигоне. Но снится китаянка, и всё. Хоть головой об стенку бейся или затвор передёргивай.
На третий день и третью ночь история повторилась, вернее, уже потроилась. Китаянка сводила с ума. И так и этак. Не удержался и сделал с ней всё, что сам хотел, и всё, что она просила.
Утром изумлялся своей дикой подростковости. Накануне пятидесятилетия быть Огогошем не всякому дано.
Путём нехитрых логических умозаключений догадался, что дело в витаминах. Полез в рюкзак посмотреть, что мне подсунула аптекарша.
Так и есть, они самые, для мужчин. Сделано в Китае.
6 июля
Шесть часов в карауле. Стоял в одиночестве. Людей не хватает. Это плохо. Но мне было хорошо.
Самые лучшие шесть часов за последний месяц. Никто не раздражал. Вот оно, счастье интроверта на войне.
7 июля
С двенадцати до шести проспал как убитый, а проснулся как только что народившийся. Полдня свободного времени.
Убрался во дворе. Парни притащили щенка, и он разбросал мусор.
Сгонял в магазин. Взял сигарет, батон докторской колбасы («Черкизовская»), две двухлитровых бутылки кока-колы (здесь кола лучше, чем в Москве), мороженое, сникерсы и… мясо!
Перебои с тушёнкой. Выдали кости цыплёнка в банке, на которой почему-то написано «Тушёное мясо». Мяса там нет. Одни кости. Тушёные кости. Хотелось нормального человеческого мяса…
Тьфу ты… Можно подумать, я людоед. Смеюсь. Под нормальным человеческим мясом подразумевается говядина. На худой конец свинина.
С графиком караула разобрались. Сегодня у меня четыре… Освобожусь к шести вечера. Наемся, напишу чего-нибудь и лягу спать. Если ночью не напрягут, опять высплюсь.
Привыкать к хорошему нельзя. По своему опыту знаю: как только привыкаешь, сразу сдёргивают с места.
7 июля
Коренастый парень сорока семи лет. Густая чёрная борода. Нависшие брови. Короткая стрижка. Лоб низкий. Глаза суетные. Либо сверлят, либо испуганно утыкаются в пол. Всегда разный. Этакий старый лис. На плечах воровские звезды. От звезды к звезде набито: «Повидала горе, полюби меня».
В тюремной шняге и том, как устроен сегодняшний воровской мир, ничего не понимаю. По верхам нахватался, без углубления в тему. Спрашиваю:
– Коронованный?
– В отрицании…
У меня после работы на седьмой эрпэгэшке проблемы со слухом. А Мартын слова жуёт, говорит невнятно. Вроде он сказал «в отрицании» или «отрицалово» и добавил:
– После того как Путин подписал закон, что можно присесть на пятнадцать лет за одно лишь признание в том, что ты вор в законе, их на гражданке, – он выразился именно «на гражданке» хотя имел в виду «на свободе», – не осталось. Кто в тюрьме, а кто за границей. Некоторые ходят, детям головы грязнят, пальцами кидают, а сами от титула уже давно отреклись. У меня теперь жена, – закончил Мартын, – и дочка.
Мне трудно воспроизвести речь Мартына. Косноязычен и говорит «бедно», поэтому пересказываю своими словами.
Первое, о чём он заговорил со мной, так это о том, что должен быть помощником коменданта, но прислали бывшего мента с пятнадцатилетним стажем и про самого Мартына тут же забыли. Жаловался так трогательно (глаза бегали), что я прослезился от умиления.
– Да, – причитал Мартын, – бывших ментов не бывает.
Я тогда с ходу подумал, что и воров бывших не бывает, только вслух не стал произносить.
Мартын посетовал на то, какая нынче молодёжь пошла невоспитанная, старших не уважает, а заодно вспомнил свою героическую юность, рассказав, как дрались район на район, улица на улицу. Выходили и махали кулаками, не то что сейчас, дескать, хохлы на русских лезут, да не с кулаками, а с какой-то западной артой. Не по-пацански, в общем.
Заодно выложил историю о том, как девчонку провожал в другой район.
Парня, пока был с девчонкой, не трогали (было такое правило). Избивали до полусмерти на выходе из подъезда.
Проводил девочку до двери в квартиру, попрощался и пошёл вниз по лестнице. Спускается, слышит, замок наверху щёлкает, дверь открывается, выходит отец девчонки и зовёт его. Мартын поднимается назад. Отец девчонки спрашивает:
– Зная, что побьют, не побоялся проводить мою дочь?
– Не побоялся…
– Так сильно любишь?
– Да.
– Ну, пойдём к нам, посидишь тогда, пока не разлетятся коршуны.
Вышли на балкон. Отец улыбнулся, показывая на группу молодых парней, поджидающих Мартына:
– Видишь, слетелись.
Эту историю я слышал много раз от парней, которым хотелось блеснуть героической юностью. История входит в состав самых распространённых городских легенд из восьмидесятых тире девяностых. Поэтому больше чем уверен, ничего подобного в жизни Мартына не было. Но мне понравилось, как он в финале своего рассказа выкрутился, когда я чуть было не поймал его на вранье.