Чудеса Индии

Я слышал от того же рассказчика, что жители Верхнего Кашмира ежегодно собираются на праздник. Во время этого праздника проповедник всходит на кафедру с кувшином из необожженной глины в руках и после проповеди говорит в поучение присутствующим: «Храните и берегите себя и свое имущество!». А потом прибавляет: «Посмотрите на этот глиняный кувшин! Его берегли и хранили, и он остался цел». А говорят, этому кувшину четыре тысячи лет.

Абу Абдаллах Мухаммад ибн Бабишад ибн Харам ибн Хаммуйя ас-Сирафи[21], виднейший из капитанов, которые ездили в Страны Золота[22], именитый и честный моряк, сведущий в морском деле больше всех божьих созданий, говорил мне, что в местности Абрир у Серендибских заливов[23] расположен обширный город, имеющий тридцать рынков и даже больше того; каждый из этих рынков в полмили[24] длиной. Там изготовляются местные одежды, дорогие и красивые. Город лежит на большой реке, впадающей в заливы, в нем около шестисот больших храмов, не считая маленьких. Величиной же город приблизительно в четыреста баридов[25]. За городом находится гора, из-под которой бьет источник. На склоне горы есть большое дерево из простой и желтой меди, полное шипов, похожих на вертелы или на громадные иглы. Против дерева стоит огромный идол — статуя негра с глазами из хризолита. Около этого кумира ежегодно справляется праздник: люди приходят, взбираются на гору; а если кто из них желает приблизиться к своему господу, тот пьет, поет, несколько раз падает перед идолом ниц, а затем кидается с горы на это дерево и раздирается об него в клочья. Есть и такие, что бросаются вниз головой на большую скалу у подножья черного идола; по ней льется вода источника, бьющего из-под статуи. Они разбиваются об эту скалу и попадают в пламя Аллаха.

Тот же капитан рассказал мне, что в Индии в местности Канудж[26] есть женщины, которые кладут орех арека[27] между больших губ и сжимают его с такой силой, что он раскалывается на части.

Тот же капитан передавал мне, что он слышал в юности об одном из капитанов Китая и Страны Золота, по имени Мардуйя ибн Забарахт. Однажды этот моряк около острова Забеджа[28] проплыл между двумя острог конечными высотами, выступавшими над морем. Сначала капитан принял их за две морские горы; но, когда корабль прошел мимо, высоты погрузились в воду, и Мардуйя решил, что это клешни рака. Тут я спросил Абу Мухаммада: «Могу ли я передать этот рассказ от твоего имени?» — «Я ведь сам слышал его, — ответил Абу Мухаммад. — Это изумительный случай! Единственное, что я могу об этом сказать, это то, что морские раки достигают огромных размеров».

Другой из выдающихся капитанов Страны Золота — Исмаил ибн Ибрахим ибн Мирдас, известный под именем Исмаилуйи, зятя Амканина, — рассказал мне следующее:

Во время одной из своих поездок в Страны Золота ов приблизился к суше недалеко от Ламери[29], так как ему понадобилось остановить корабль, который получил повреждение Когда моряки бросили большой якорь, судно по никому неизвестней причине продолжало плыть дальше. «Спустись по якорному канату и узнай в чем дело!» — приказал Иемаилуйя водолазу. Но водолаз, перед, тем как нырнуть, заглянул в глубину и увидел, что якорь зажат между клешнями рака, который, играя им, тащит корабль. Матросы стали кричать и кидать в воду камни; наконец они вытянули якорь и бросили его в другом месте. А весил этот якорь целых шестьсот мин или еще больше.

Слышал я от Абу Мухаммада аль-Хасана ибн Амра, будто кто-то из капитанов рассказал ему, как однажды снарядил свой корабль в Забедж к оказался со своими спутниками около одного прибрежного селения на островах Вак-Вак[30], к которым их прибило ветром. Увидев корабль, жители поселка захватили что смогли из своего имущества и бежали в степь; моряки же, не зная страны и не понимая причин бегства, побоялись сойти на берег. Просидев два дня на корабле и не дождавшись никого, кто мог бы дать им какие-нибудь объяснения, они высадили на сушу одного из своих товарищей, знавшего вак-вакский язык. Человек этот отважился выйти из поселка в степь и нашел туземца, спрятавшегося на дереве. Моряк ласково заговорил с ним, дал ему отведать фиников, которых захватил с собой, и попросил объяснить ему причину бегства жителей, пообещав не причинить ему вреда и наградить, если тот скажет правду. Туземец ответил, будто жители деревни, увидев корабль, вообразили, что на них хотят напасть, и потому бежали вместе со своим царем в степи и болота. Моряк привел этого человека на судно. Потом туземца в сопровождении трек матросов отправили к царю этого народа с дружелюбным посланием, в котором и царю и его подданным обещали полную безопасность, и с дарами, состоявшими из двух платьев, фиников и разного хлама. Царь успокоился и вернулся, сопровождаемый всеми своими подданными, которые отныне стали жить рядом с моряками и покупать у них привезенные на корабле товары.

Но не прошло и двадцати дней, как на царя напали жители соседнего поселка под начальством своего царька. «Знайте, — сказал царь, — эти люди пришли воевать со мной, чтобы отнять мое имущество; они думают, что ко мне перешла большая часть товаров с вашего корабля. Помогите же мне в войне против них, защитите и меня, и себя». Наутро, когда враги оказались у ворот поселка, царь повел против них все свое племя, а также матросов и солдат с корабля и охочих до войны купцов и прочих пассажиров. Среди наших людей был один лукавый человек родом из Ирака. В самый разгар битвы он выхватил из-за пояса большой лист бумаги, на котором был записан счет, развернул его и поднял к небу, громко произнося какие-то слова. Увидев это, враги прекратили битву; некоторые из них подошли к этому человеку и сказали ему: «Мы уйдем от вас и не возьмем ничего, только не делай этого». Друг Яругу они говорили: «Перестанем сражаться! Врати наши обратились к помощи небесного царя и теперь победят и перебьют всех нас». И они униженно молили этого человека, пока тот не спрятал бумагу в пояс.

«Тогда враги ушли, — продолжал капитан, — смиренно простившись со мной и с моими людьми, как будто мы были хозяевами поселка и всего, что находилось в нем. Избавившись от них, мы вернулись к торговле и к обычному образу жизни. Пользуясь услугами царя, мы беспрестанно обманывали туземцев, крали у них детей или покупали их за передники, финики и всякую мелочь, пока на корабле не набралось около сотни невольников, взрослых и детей. Когда прошло четыре месяца и приблизилось время отъезда, все эти люди, которых мы накрали и накупили, сказали нам: “Не увозите нас, оставьте на родине! Вы не имеете права продавать нас в рабство и разлучать с родными!” Но мы не обратили внимание на эти слова невольников. А держали их на корабле связанными или закованными: только дети были на свободе. На судне оставалось пять матросов, которые присматривали за кораблем и заботились о пропитании невольников; все остальные наши люди жили в поселке. Однажды ночью пленники набросились на матросов, связали их веревками, подняли якорь, распустили паруса и, похитив корабль, уехали. Не найдя наутро судна, мы оказались на берегу без вещей и без средств, если не считать той ничтожной малости, которую прежде взяли с собой в поселок. О корабле не было никаких вестей, и нам поневоле пришлось остаться в селении на целые месяцы, пока мы не построили утлой лодчонки, которая могла бы нас увезти. И уехали мы бедняками, в самом незавидном положении».

Сирафский капитан Ахмад ибн Али ибн Мунир — а он также был одним из капитанов, изъездивших меря и стяжавших себе на море имя и славу, — передавал мне следующий рассказ, слышанный им в Серендибе от одного индийского шейха.

Однажды у этого человека разбился корабль. Часть людей спаслась на лодке и причалила к какому-то острову невдалеке от Индии; там они прожили некоторое время, пока большинство из них не умерло; и осталось всего семь человек. Во время своего пребывания там эти люди заметили огромную птицу, которая прилетала на их остров пастись, а с наступлением заката улетала неизвестно куда. Путешественников охватило отчаяние, они знали, что их ждет гибель, и потому решились улететь по очереди, уцепившись за лапы этой птицы. Теперь все их помыслы сосредоточились на птице. Если бы птица перенесла их к какому-нибудь городу, цель была бы достигнута, а если бы она их убила. Так ведь все равно и на острове их ожидала гибель. И вот однажды один из них притаился между деревьями. Птица по обыкновению прилетела пастись; а когда наступило время отлета, человек этот подкрался и при помощи древесной коры привязал себя к ее лапам. Птица взлетела, а путешественник сидел, привязав свои ноги к ее лапам. Пролетели они над морем, и на закате птица опустила его на какую-то гору. Путешественник отвязал себя и тут же упал замертво, так как он изнемог от пережитого страха и устал от всего происшедшего. Он пролежал без движения, пока не взошло солнце; тогда он встал, осмотрелся и, увидев пастуха со стадом, расспросил его по-индийски о местности. Пастух указал ему одно из индийских селений и напоил его молоком; и путешественник, хотя и с трудом, добрался до поселка. А птица продолжала переносить его спутников с острова таким же образом, пока они все не собрались в посёлке. Потом они перебрались в одну из индийских гаваней, где были суда, и уехали оттуда на корабле, а впоследствии рассказали о крушении своего корабля и об острове, на который они попали. А расстояние от этого острова до поселка, куда перенесла их птица, оказалось больше двухсот фарсахов[31].