Искры

Мое внимание привлекла следующая картина: подмастерье с больным ребенком в руках молча подошел к котлу с синей краской. Только что взболтанная краска была покрыта густой пеной. Подмастерье три раза обвел младенца вокруг котла, потом торжественно окунул палец в синюю пену и крестообразно помазал шею его. Старая кормилица, стоявшая поодаль и со страхом наблюдавшая эту церемонию, приняла ребенка с рук подмастерья, вознаградив за лечение синецветным петушком.

— Ребенок страдает коклюшем, — пояснила мать мастера Фаноса, стоявшая возле меня. Она посоветовала мне применить тот же метод лечения.

Вскоре показался мастер Фанос с привычной улыбкой на лице. Его появление не произвело того впечатления, какое обычно наблюдается на производстве при появлении мастера — шум стихает, все принимаются за работу, восстанавливается тишина и порядок. — Нет! порядок соблюдался и в отсутствие Фаноса. В нем не было ни строгости надменного фабриканта, ни грубого властолюбия восточного мастера — простыми, дружественными узами были связаны подчиненные со своим хозяином.

Мастер Фанос деловито подошел к котлам с красками, осмотрел выкрашенные ткани, задал несколько вопросов, отдал несколько, распоряжений и удалился. Достаточно было ему одного лишь взгляда, чтоб заметить промах. Затем он подошел к посетителям, поздоровался с ними, стал расспрашивать про состояние здоровья, поинтересовался их положением — каков урожай, здорова ли скотина, каково состояние здоровья родителей, жены, детей и т. п. Обо всех расспрашивал, всех знал по именам.

Бросалась в глаза чрезвычайная близость, короткость отношений как с мастером Фаносом, так и со всей его семьей. Один курд подошел к его матери и попросил зашить рукав его антары[40]. Другой курд привез пару живых куропаток для младших детей мастера. Я был поражен: человек, с такой горечью говоривший вчера с Асланом о курдах, сегодня ласково приветствует их. Неужели это фальшь? Неужели он им льстит с целью наживы? Нет, мастер Фанос не был ни льстецом, ни корыстолюбцем. Он хотел поддерживать дружеские отношения со всякими людьми, особенно с крестьянами.

Для наезжавшей отовсюду разношерстной массы людей дом мастера Фаноса был как бы гостиницей. Его мастерскую я сравнивал с оружейной мастерской моего дяди, но там нажива была на первом месте.

Приехавшие издалека поместили своих мулов в конюшне мастера, там был обеспечен для них корм и уход. Сами устроились на ночлег в смежной с конюшней комнате; туда приносили им кушанья из кухни Фаноса. Многие разместили привезенные из деревни продукты в его доме, чтоб завтра отсюда отвезти на базар для продажи. Дом Фаноса был для них как бы продуктовым складом. Покупки свои также складывали в доме Фаноса до самого отъезда в деревню. Все пользовались гостеприимством хлебосольного хозяина столько времени, сколько им надобно было для завершения всех дел в городе, после чего с благодарностью уезжали к себе.

Когда случалось мастеру Фаносу отправиться к курдам на кочевье, те принимали его также гостеприимно и относились к нему с большим уважением. Они не отпускали его неделями, месяцами, каждая семья любезно приглашала его в свой шатер, кормила, поила и отпускала с различными подарками. Один дарил ему красивого коня, другой — плотно валяный войлок или ковер, третий — несколько овец для «каурмы»[41], четвертый — полный бурдюк сыра, масла или меда.

Поразительно моральное влияние этого энергичного, толкового, сведущего в делах человека на курдов. Среди курдских племен, знавших его, он пользовался неслыханным авторитетом. Бывала ли драка среди курдов, вражда, кровная месть — достаточно было Фаносу появиться и сказать несколько слов, наступал мир и спокойствие. Часто курды обращались за разрешением спорных вопросов не к шейхам своим, а к Фаносу. До такой степени он был авторитетен, что даже в самых затруднительных случаях добивался восстановления мира между враждовавшими сторонами. Дружба мастера Фаноса с курдами немало приносила пользы армянским крестьянам.

Мне рассказывали поразительные случаи.

Если курды отнимали у армян корову, вола или овцу, достаточно было пострадавшему знать кто вор или из какого племени. Он не обращался к паше или муфтию, а направлялся с жалобой к Фаносу. Мастер Фанос посылал его к главе курдского племени, укрывшего награбленное. Пострадавший крестьянин заявлял: «Похищена моя такая-то скотина; говорят, ее украл ваш „эл“[42]. Мастер Фанос послал меня к вашей милости, просил найти награбленное». Если похищенная скотина была здесь, она немедленно возвращалась хозяину. Если же пострадавший неправильно указал племя, курды посылали его, куда следовало (у курдов ни одно воровство не совершается тайно). Он отправлялся по указанию с тем же заявлением и получал обратно похищенное.

Замечательно то, что подобные поручения передавались устно. Но во избежание сомнений в правдивости слов жалобщика, Фанос давал пострадавшему свой нож, свои четки или гребенку для расчесывания бороды. По этим условным знакам курды узнавали посланца от мастера Фаноса.

Если на армянина по дороге нападали курды, достаточно было сказать, что он — слуга мастера Фаноса, и его не трогали. Конечно, подобным уважением он пользовался лишь со стороны тех племен, которые были с ним в дружеских отношениях. Враждовавшие племена грабили не только армян, но и курдов, если те были из неприятельского эла. Воровство, грабеж, хищничество являются обычным средством существования курдов.

Раз я спросил мастера Фаноса.

— Ведь ты ненавидишь курдов, зачем же поддерживаешь с ними дружеские отношения?

— «Собаке потрафляй, про палку не забывай!» — говорит пословица.

Мастер Фанос был начитанный человек. Хорошо знал древнюю армянскую литературу. Из трудов Егише, Тома Арцруни он знал наизусть целые страницы. А историю Мовсеса Хоренаци[43] изучил настолько досконально, что мог безошибочно сказать, что написано в такой-то главе, на такой-то странице.

В дни его детства славился своим подвижничеством иеромонах Лазарь «чудотворец». Этот своеобразный монах не мог ужиться ни с одной монастырской братией или, вернее, монахи не уживались с ним, поэтому он уединился в своем доме, окружил себя детьми и стал заниматься их воспитанием. Среди учеников был и юный Фанос, отличавшийся большими способностями. Наставник очень любил его и советовал не вступать в монашество. В то время учились исключительно с целью постричься в монахи. Зная, что Фанос не имеет отца, видя его блестящие способности, наставник стал уделять мальчику исключительное внимание. По совету своего наставника Фанос поступил в одно красильное заведение… При прощании наставник сказал ему: твоих познаний вполне достаточно для ремесленника, теперь ступай, научись ремеслу, чтоб своим трудом добывать хлеб свой.

В красильной мастерской Фанос оказал успехи так же, как и в маленькой школе своего учителя. В продолжение нескольких лет он вполне овладел техникой производства. Увидя его способности, мастер произвел его в подмастерья. Фанос блестяще повел дело. Нередко мастер предлагал войти к нему в компанию. Фанос благодарил его, но отказывался. Когда он скопил маленькую сумму денег, открыл собственную небольшую мастерскую. Дело постепенно расширялось, совершенствовалось и дошло до того состояния, в каком мы его застали.

В год ухода Фаноса из школы с его наставником случилось несчастье. Летом он часто водил своих учеников на берег озера купаться. Однажды один из учеников утонул, Хотя родители мальчика простили иеромонаху его неосторожность, но сам он никак не мог утешиться — это был слишком большой удар для его чувствительного сердца. Чтоб рассеять душевную боль, иеромонах решил заняться труднейшим делом, в котором жизнь его постоянно подвергалась бы опасности и, быть может, окончилась бы смертью, к великому его счастью. С этой целью он распустил своих учеников и исчез. О нем рассказывали удивительные истории: что он проповедует христианскую веру среди диких курдских племен и обучает их армянскому алфавиту, что творит чудеса, основывает армяно-григорианскую церковь и имеет множество последователей. Но где находился этот новоявленный апостол, в какой стране — об этом никто ничего не знал…

40

Антара — турецкая национальная одежда.

41

Каурма — консервированное мясо.

42

Эл — община, племя.

43

Егише, Тома Арцруни, Мовсес Хоренаци — древнеармянские историки.