Искры

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Силой своего волшебного таланта ты воодушевила робких, внушила отвагу слабым, подняла их против сильных, чтобы омыться мученической кровью и стереть слезы рабства!»

Акоп Мелик-Акопян, он же Раффи, что означает величавый, — действительно одна из наиболее ярких и величавых фигур среди наших писателей-классиков. Нет ни одного настоящего армянского труженика пера, ни одного человека иной профессии, который с благоговением не вспоминал бы его имя.

«Вы из тех поэтов, — писал Рафаэл Патканян, — в коих вечно здравствует божественный дух старых пророков, клокочущий до тех пор, покамест не укажет народу его знамя и верный путь в грядущее… Вы из тех поэтов-мессий, которых мы искали и не находили по сей день». И действительно, Раффи был одним из тех писателей-пророков, кому свыше было дано пламенными словами воодушевлять и «глаголом жечь сердца людей». Но Раффи стал Раффи лишь тогда, когда он вполне осознал свое высокое призвание — стать выразителем дум и чаяний родного народа. «Поэт, — говорил он, — обязан откликаться на народное горе и выражать его сокровенные думы и чаяния». Вооруженный этим сознанием высокой роли писателя, Раффи по своему собственному признанию, отложил в сторону свои творения: «Гарем», «Золотой петушок», «Таинственную паломницу», сборники стихотворений «Букеты» и один за другим создал романы «Джалаледдин», «Хент», «Давид-Бек», «Меликства Хамсы», а затем и «Искры».

Это было в период русско-турецкой войны 1876–1877 гг., когда, по словам Раффи, поэт Гамар-Катипа (Р. Патканян) также оставил свои «Крампапули», свои стихи о «девушке, воспитанной в столице» и начал писать о мушских тружениках, об их горестной судьбе. Именно в этот период и Церенц пишет свои исторические романы «Торос Левони», «Еркунк», «Теодорос Рштуни».

Речь идет о том периоде, когда народ стонал и тонул в потоке крови, когда героические сыны армянского народа вместе с передовыми частями русской армии под предводительством генерала Тер-Гукасова и других поднялись на смертный бой против лютого врага. Именно в эту пору, выступая на страницах газеты «Мшак» с романами «Хент», «Искры», Раффи тем самым, по словам Ованеса Туманяна, «растет и мужает, вместе с ним и газета „Мшак“».

«Искры» — это тот программный роман, в котором автор указывает что делать, чтобы высвободить армянский трудовой народ из-под ярма феодальной Турции и ханской Персии. Роман целиком и полностью проникнут идеями освободительной борьбы. Эта идея, сверкая подобно молнии, проходит сквозь весь роман. Носителями этих идей становятся главные герои — Аслан, Каро, Фархат, для которых вдохновляющим примером становится поднятое болгарским народом знамя борьбы за освобождение из-под турецкого ига. Не так уж много времени прошло с той поры, когда гремели раскаты национально-освободительной борьбы в горах Тавра, где зейтунские храбрецы вдребезги разбили турецкие полчища. Одним из вдохновителей восстания зейтунцев 1862 года был и почитаемый Раффи пламенный революционер Микаэл Налбандян. Раффи верил в силу народа, умеющего разрывать оковы, он верил и в силу слова, способного вывести народ из вековой спячки. Вот как охарактеризовал Егише Чаренц силу пламенного слова, сказанного устами Раффи:

По свидетельству видного историка Лео, работавшего в то время в газете «Мшак», наборщики романов Раффи с захватывающим интересом читали эти произведения. Вот что пишет об этом Лео: «Наборщик „Хента“ и „Искры“ признался мне, что идет, и есть другие, идущие с ним вместе на подвиг. И действительно, он ушел».

И в последующие десятилетия Раффи также властвовал на литературной, и не только на литературной ниве. Его раздувающие огонь «Искры» дошли и до воспитанников Московского Лазаревского института и воодушевили их. Образ Аслана стал самым любимым для Ваана Теряна. Вот что рассказывает по этому поводу друг поэта Погос Макинцян: «Раффи был самым любимым нашим автором. Именами его героев любили называть себя Лазаревцы. Любимым героем Ваана был Аслан из романа „Искры“. Именно Аслан был властителем дум в институте. Такую же сильную любовь питали к Раффи однокашники Теряна П. Макинцян, Ц. Ханзадян и другие, которые впоследствии выступили с блестящими статьями о Раффи.»

Ваан Терян с любовью перевел «Искры» Раффи, считая его выдающимся произведением, призывающим к освободительной борьбе против персидского, и в особенности турецкого ига, где как в «аполлонове зеркале» отражаются печальные картины армянской жизни. Раффи в романе беспощадно срывал маски с чужеземных и собственных поработителей. В «Искрах» отражено и горе пандухта-изгнанника[1], ушедшего из-за гнета и безземелья в чужие края, оторванного от родного очага, от всего, что дорого сердцу, что согревает душу.

Искрометным, разящим пером Раффи клеймил и иезуитов-миссионеров, кишащих в Армении, а также клерикалов — этих просветителей армянского народа, тэр-тодиков, обучающих методом палки и плетки. Впоследствии Ованес Туманян остроумно назвал этот метод «педагогическим террором».

Образ Тер-Тодика, выступающего в роли учителя, прекрасно воссоздал Раффи в романе «Искры». Этот образ давно уже стал нарицательным. Сам Раффи имел несчастье учиться в такой школе, что и помогло ему столь правдиво, в реалистическом плане создать обобщенный образ Тэр-Тодика. Эта глава приводится во многих учебниках как яркий пример мучителя детей. Она была опубликована и в горьковском сборнике как один из лучших отрывков из романа «Искры».

В таком же реалистическом плане написана и глава «Труд и земля». Здесь Раффи с благоговением повествует о человеке труда, земледельце Асо, представляя его в процессе труда с песней на устах, ибо песня облегчает тяжкий труд земледельца:

Обратим внимание прежде всего на это так безыскусственно созданное стихотворение. Оно написано в духе и стиле народных трудовых песен, и кажется, будто не Раффи написал, а сам народ. С какой лаской, точно так, как в народных песнях, пахарь Асо обращается к своим волам, товарищам по труду, подбадривая их продолжать пахоту земли, чтобы обеспечить хлебом и кормом на зиму. На обращенный к Асо вопрос, соответствует ли действительности то, что сказано в песне, будет ли он действительно обеспечен хлебом, Асо отвечает: «Мы обыкновенно поем о том, чего нет у нас». Многое содержат в себе эти слова, сказанные Раффи устами Асо. Тут целая философия о горькой участи, о тяжкой доле земледельца-армянина. Живя в неволе в Турецкой Армении, труженики-армяне находились в постоянном страхе, турецкие и курдские разбойники, паши и беи отнимали у них не только заработанный тяжким трудом хлеб, но и волов, и жизнь. «Я тут занимаюсь мирным трудом, — говорит пахарь Асо, — пашу землю, но… у меня за поясом два пистолета, а к ярму привязано ружье. Для чего все это? Ведь я здесь пашу и, казалось бы, на что это оружие, с кем же я собираюсь воевать? Но все же оружие нужно. Враг вечно стоит за нашей спиной. Того и гляди нагрянут курды, с пиками и с песнями „ло-ло“ отпрягут волов и, айда, угонят. Все время надо зорко следить, ухо держать востро, а то не успеешь оглянуться, как волы исчезнут, и тогда — поди да паши землю. Но пока со мной они, — он указал на пистолеты, — сам черт не угонит волов Асо…». Надо, чтобы и другие земледельцы и не только земледельцы следовали примеру Асо, заключает Раффи. Все помыслы автора о том, как высвободить родной трудовой народ от гнета и ярма турецких завоевателей.

1

Пандухт — странник; скиталец, живущий на чужбине — прим. Гриня